Почему в Таллине гражданскую войну за независимость 1918−1920 годов считают Освободительной. И от кого?

По случаю 98-й годовщины подписания 2 февраля 1920 года Тартуского (Юрьевского) мирного договора, согласно которому советская Россия признала независимость Эстонии, премьер-министр Эстонии Юри Ратас призвал чтить память о тех, кто в Освободительной войне 1918−1920 годов отдал жизнь ради создания независимой Эстонии. И не он первый, кто «забыл» об эстонцах, воевавших по другую сторону фронта. Кто не знает истории, тот поверит эстонской историографии — мол, героическая война велась против Красной армии Советской России. (Сегодня и на Украине войну на Донбассе не считают гражданской — выгоднее обвинить во всем Россию).

Формально у разночтения есть основания. Юрьевский (Тартуский) мирный договор заключали два еще не признанных в мире государства. То есть, заключая мир, они как бы воевали между собой. На самом деле этот акт свидетельствовал прежде всего о взаимном признании государственности друг друга. Исторические коллизии часто запутаны.

Два толкования одной войны

В той войне (в основном она проходила в 1919 году) у каждой стороны был свой интерес. В Эстонии жаждали независимости, Россия стремилась к ликвидации военной угрозы для Петрограда от расположившейся в пределах нынешней Эстонии «белой» Северо-Западной армии царского генерала Юденича и помогавших ей белоэстонских войск. Таллин серьезно поддержали военной помощью Великобритания, Франция, США (включая участие в боевых действиях английского военно-морского флота), а также только-только обретшая независимость молодая Финляндская Республика. На стороне «белого» Таллина были и воинские подразделения из России (например, Особый Псковский Добровольческий корпус Белой армии). Понаехали и добровольцы из Финляндии, Швеции и Дании. Эстонская историография утверждает, что все эти силы воевали с Красной армией. То есть с Россией, что идеально подходило и подходит для оправдания русофобии — главной идеологии независимой Эстонии, за исключением советского периода ее истории.

В советской историографии эта война не без оснований рассматривалась и как интервенция — военное вмешательство во внутренние дела Советской России, а до заключения мирного договора 2 февраля 1920 года Эстония входила в состав России (бывшей Российской империи). Это признавали и на Западе. Но, советские историки подчеркивали, что то была и гражданская война. Потому что за «красных» на территории Эстонии воевали и национальные части — эстонские коммунистические полки и латышские стрелки. Им противостояли в основном «белоэстонцы». То есть эстонец воевал с эстонцем.

Не в независимости было дело

Причиной гражданской войны (названной ради создания исторического мифа Освободительной), ее предтечей, стала мощная классовая борьба в условиях высокоразвитого по тем временам капитализма. Суть борьбы между эстонцами не сразу свелась к враждебному отношению к советской России, но осуждение большевизма все же стало прикрытием русофобии.

Националисты-русофобы, в том числе и сегодняшние, утверждают, что «белоэстонцы» воевали за свободу, а большевики — против нее. Поводом для этого могло быть и то, что лидер эстонских коммунистов Виктор Кингисепп предопределил свою личную судьбу громкой статьей «Под игом независимости» (его перед смертью пытали, тело выбросили в Балтийское море). Но дело в том, что в основном большевики были за автономию в составе Советской России, и только немногие — за полную независимость. Тем нее менее, летом 1917 года, когда у большевиков в Эстляндии был огромный авторитет, и они преобладали в местных органах власти, именно они предложили перевод делопроизводства на эстонский язык и открытие школ с эстонским языком обучения. 
Совсем другое дело, что большевики отстаивали социалистическое устройство государства, а сторонники отделения от России (часть эстонской интеллигенции и национальная буржуазия) были убежденными сторонниками капитализма. Именно в этом, а не только в вопросе независимости Эстонии или отношения к России, на самом деле и проходил глубинный водораздел противостояния в ту войну. И то (самостийность), и другое (русофобия) стало для националистов знаменами для манипулирования общественным сознанием ради полного сохранения частной собственности. О последнем они тогда говорили мало, так как популярные в народе интернационалисты — коммунисты и социалисты всячески противились капитализму, что поддерживал и их электорат.

Немцы лучше большевиков?

Все это доказывают и события, последовавшие сразу после Февральской революции в России. Уже весной в Петрограде каждый второй эстонец, живший в то время в столице Российской империи, вышел на демонстрацию за самостоятельность Эстонии. В Петрограде эстонская диаспора составляла 80 тысяч человек! Вспомним также: летом 1917 года в России большевиков было всего 240 тысяч, из них 80 тысяч — латыши и 40 тысяч — эстонцы!

И Временное правительство Керенского дало на это добро — создаётся Временный Земский Совет, в котором верх берут прозападные эстонские политики. И это при том, что сразу после Октябрьской революции в Эстонии была установлена (не только  провозглашена)  советская власть. Но тут же поборник независимости Временный Земский совет провозглашает себя до созыва Конституционного совета верховной властью в губернии. Естественно, большевики этот Совет тут же распустили.

Но с этим угроза двоевластия не исчезла. Причиной этого стала немецкая оккупация. Руководитель Временного правительства Керенский заявил: «Уж немцы наведут порядок… Это всё-таки лучше, чем Ленин и большевики». 1 февраля 1918 года, незадолго до вступления немцев в Таллин (который, кстати, защищали только красногвардейцы) исполком Совета рабочих и солдатских депутатов Эстляндии опубликовал проект Конституции Эстляндской трудовой коммуны, в соответствии с которой будущая Эстонская Советская республика провозглашалось автономной республикой в составе Советской России. В ответ 24 февраля 1918 года, за день до вступления немцев в Таллин, сторонники независимости и святости частной собственности в лице Комитета спасения Эстонии публично оглашают разосланный по разным адресам «Манифест народам Эстонии». Этим актом провозглашалась независимая демократическая республика в исторических и этнических пределах расселения эстонцев.

Разумеется, немцы установили свой порядок, подавив всякое свободомыслие. Все сторонники независимости уходят в подполье, хотя некоторые из них были посажены немцами в тюрьму. Большевики бежали в Советскую Россию, также оставив в Эстонии некоторое количество подпольщиков. Дальше — хуже: немцы объявляют о создании своего государства — Балтийского герцогства на территории Остзейского каря (Эстония и Латвия).

Увы, трагическое двоевластие

Ситуация изменилась кардинально в ноябре 1918 года, когда в Германии произошла революция и немцы вынуждены были выйти из войны. В соответствии с реалиями представители Германии подписали в Риге с эстонским Временным правительством (незадолго до этого созданного вышедшим из подполья советом старейшин Земского совета Эстонии) договор о передаче всей власти в стране сторонникам независимости. Последние тут же призвали эстонцев на защиту Отечества, а поскольку отклик среди населения был невелик, то новая власть объявила мобилизацию.

Не остался в долгу и Ревельский Совет рабочих депутатов — он обратился за поддержкой к Советской России. И в Красной Армии стали формировать национальные эстонские части, известные в истории как эстонские коммунистические полки. (Кстати, позже, они, как и латышские стрелки, прославились беспощадностью к «белым» и в Гражданской войне на территории России).

Первое столкновение произошло под Нарвой в конце 1918 года. «Красные» эстонцы освобождали этот пограничный с Россией город не только от немецких оккупантов, но и помогавших им националистических подразделений Эстонской добровольческой военизированной организации «Кайтселийт».

Захватив 28 ноября 1918 года Нарву, «красные» тут же, как и обещали в предыдущем году, провозгласили свое государство — Эстляндскую трудовую Коммуну, имевшую влияния на востоке (Нарва и Тарту) и частично на юге страны (Вильянди). Очень скоро правительство Советской России признало независимость Эстляндской трудовой Коммуны, и Красная армия продолжила наступление. К январю 1919 года 2/3 территории Эстонии оказалась в руках красных, они стояли в 35 километрах от Таллина.

Суверенитет в обмен на обман

Но Советская республика просуществовала недолго из-за созданных в Эстонии и поддержанных Антантой сначала «белого» Северного корпуса, а за тем и «белой» Северо-Западной армии генерала Юденича. Вместе с белоэстонскими воинскими частями она дважды устремлялась к Петрограду, почти его захватив. Еще до этого, в январе 1919 года, в боевых действиях между «белыми» и «красными» эстонцами наступил перелом. При мощной поддержке, оказываемой «белоэстонцам» Западом, большевики стали отступать, и к началу лета оказались за пределами нынешней Эстонии. «Белоэстонцам» удалось даже захватить Псков и победить на территории нынешней Латвии Ландесвер (Вооруженные силы несостоявшегося Балтийского герцогства, укомплектованные остатками войск Кайзеровской Германии и немцами-добровольцами Остзейского края).

В итоге правительство Советской России предложило Эстонии заключить мир. Юрьевский (Тартуский) мирный договор заключили 2 февраля 1920. Таким образом, оба государства признали независимость другу друга. Мало того, вся помощь Антанты «белой» Северо-Западной армии была присвоена «белоэстонцами», а остатки армии Юденича были интернированы. Большинство её солдат и офицеров умерли от тифа и голода на болотах в Ору, а бежавшие из Советской России мирные жители (в основном женщины и дети) просто замерзли на железнодорожных путях на эстонской стороне. В обмен на такой обман эстонцами русских «белых» Москва заплатила Эстонии золотом и отдала ей Печорский край (вплоть до Пскова) и Занаровье (вплоть до Ямбурга).

Победа сладкого слова «свобода»

Такой поворот в Гражданской войне произошел не только благодаря вмешательству Запада во внутренние дела Эстонии. Фактором победы стало и стремительное пробуждение национального самосознания эстонцев.

В «белоэстонскую» армию вступило более двух тысяч царских офицеров эстонского происхождения. На войну пошли и гимназисты, память о которых в сегодняшней Эстонии чтут особо (им установлен памятник, написаны книги, снят художественный фильм). Мощно поддержала сторонников независимости и «спавшая» до немецкой оккупации деревня. Кстати, Эстония тогда была преимущественно крестьянской страной, а в городах кроме эстонских рабочих было немало и русских, которые вместе с солдатами и матросами с приходом немцев массово покинули Эстляндию. Тем не менее, в городах левая идея жила до начала тридцатых годов, пока ее не вытравили власть и националисты.

Оккупация немцами Эстонии в 1918 году, тем более, сразу после провозглашения независимости, сделала свое дело. С одной стороны немцы сажали в тюрьмы сторонников независимости, с другой — массово расстреливали сторонников левых взглядов. Среди возмущенных эстонцев, особенно крестьян, из-за германофобии верх стали брать идеи суверенитета страны. Опьяненный революционной свободой народ не забыл, как на протяжении многих веков немецкие бароны угнетали эстонских крепостных крестьян. И когда после ухода немцев вернулись эстонские большевики, основная масса населения была уже «заражена» идеями независимости, а не социальной справедливости, как в 1917 году.

Большевики: только лишь русские?

Борьба за независимость Эстонии во время гражданской войны в России чаще всего подается как экспорт революции. Это несерьезно, и уже потому, что как раз эстонские коммунистические полки и латышские стрелки прославились успехами в сражениях против «белых» на территории России, а вторые и вовсе спасли большевиков, подавив 7 июля 1918 года левоэсеровский мятеж.

Миф о «руке Москвы» опровергается и провозглашением в начале 1918 года сразу после Октябрьской революции Финляндской Социалистической Рабочей Республики, но также быстро и жестоко подавленной белофиннами при помощи войск кайзеровской Германии. И здесь тоже произошла гражданская война, которую правительство Российской Федеративной Советской республики объявило внутренним делом Финляндии. Кстати, коммунистические идеи тогда временно победили еще в нескольких странах Европы.

Самым наглядным примером попытки замаскировать истинный характер т.н. Освободительной войны в Эстонии в 1918—1920 годы стало злодеяние в Тарту (Юрьев), учинённое отступавшими под натиском белоэстонцев большевиками. Будучи атеистами, они садистски убили я январе 1919 года священнослужителей всех представленных в городе конфессий. И сегодня эстонская пропаганда, особенно политики и журналисты, даже историки, особенно напирая на убийство первого епископа Эстонской Православной церкви Платона, называют исполнителями казни большевиков. Дело в том, что под ними в Эстонии с давних времен подразумеваются русские, что схоже с тем, как гитлеровская пропаганда, говоря о борьбе с большевизмом, на самом деле подразумевала Россию. Но убийцами пастыря православных Эстонии, кстати, эстонца по происхождению, были «красные комиссары» — эстонцы: Кясперт, Кулль, Рятсепп и Оттер.

Террор: «красный» и «белый»

Если взглянуть на историю становления эстонской нации и государственности, то нетрудно обнаружить постоянное противостояние в общественно-политической жизни. Оно обусловлено не только классовым противоборством, но и тем, что, получив независимость, государство стало т.н. лимитрофом, то есть небольшой страной, неизбежно зависимой от соседей — России и Запада. Отсюда и умонастроения в обществе, которое делится на тех, кто держит в разные эпохи сторону либо Москвы, либо Берлина, Лондона, Брюсселя и Вашингтона.

В конце XIX века началось противоборство между двумя деятелями пробуждения национального самосознания эстонского народа — Карлом Робертом Якобсоном и Йоханом Вольдемаром Яннсеном. Первый считал перспективным сотрудничество с Россией, второй — с Германией. Конфронтация между ними отражалась на всем эстонском национальном движении в борьбе с немецким (местные бароны) и русским (царская власть) влиянием, вплоть до создания независимого Эстонского государства.

В Освободительной войне «белый террор» против эстонских большевиков был более жестоким, чем «красный террор». Классовая подоплека противостояния наблюдалась в Эстонии между двумя мировыми войнами, когда власть беспощадно подавляла коммунистическое и любое левое начало в общественно-политической жизни. Это привело к другой крайности — диктатуре президента ЭР и подавлению фашиствующего движения вапсов (ветеранов Освободительной войны) в начале тридцатых годов. Чем не гражданская война.  

Разделились эстонцы и с началом Великой Отечественной войны: несколько десятков тысяч воевало на стороне Красной Армии в составе Эстонского стрелкового корпуса, несколько десятков тысяч — на стороне гитлеровской Германии в составе Эстонской 20-й дивизии СС и немецких охранных (карательных) батальонов, запачкавшиеся кровью мирных жителей Эстонии, России, Белоруссии.

Противостояние в обществе возникло в Эстонии и после 1991 года с восстановлением независимости, оно ощущается и сегодня.