Книжное обозрение: А.В. Бакунцев «И.А.Бунин в Прибалтике: Литературное турне 1938 года» [М.: Дом русского зарубежья имени А. Солженицына, 2012. 156 с.]

Читатели «Иных берегов», вероятно, помнят большую статью Антона Бакунцева «Прибалтийское турне Ивана Бунина», расположившуюся в трех номерах журнала. Последняя ее часть была напечатана в № 2 за 2011 год. С тех пор прошло не так уж много времени – и вот уже Дом русского зарубежья имени А. Солженицына издал книжку А.Бакунцева «И.А.Бунин в Прибалтике: Литературное турне 1938 года».

Когда он мне ее дарил (я меньше всего думала, что захочу написать о ней), – я, только мельком глянув на заглавие, невольно спросила: как! Опять Бунин в Прибалтике! Или это просто совпадение? Автор признался, что положил в основу книжки свою же статью в «Иных берегах». Только «немножко» ее расширил, дополнил, уточнил. «Немножко» – это в два с лишним раза.

Кроме того, добавил ссылки на источники, из-за отсутствия которых в журнальном варианте сильно огорчались некоторые читатели, оставлявшие свои отзывы на сайте «ИБ» и даже писавшие на электронный адрес редакции. Теперь они уже, наверное, не станут так огорчаться: в книге Бакунцева 338 сносок! Среди них и обычные, стандартные ссылки, и развернутые комментарии с обширными цитатами из самых разных книг, статей, архивных документов. Кстати, архивные документы – одна из самых сильных и интересных сторон книги Бакунцева, ее «изюминка». Впрочем, иначе и быть не может. То, что до сих пор было неизвестно, нераскрыто, не опубликовано, – всегда притягивает внимание. А Антон Бакунцев в 2009–2011 годах побывал во всех крупных архивохранилищах Прибалтики и много чего там «нарыл» – в основном, материалы об организации бунинского турне.

Еще в его книжке есть краткая библиография, аннотированный именной указатель, приложение с посвященными Бунину стихами «прибалтийских поэтов» (знаменитых, как Игорь Северянин, и совсем безвестных, как инженер И.Зайковский). Два предисловия (библиографическое и историко-биографическое), четыре главы…

Да, ту статью в «Иных берегах» уже не узнать…

Впрочем, так ли? Ведь главное, основополагающее – все равно узнаваемо… Как говорили римляне: nihil sub sole novi. Ничто не ново под солнцем. Хотя и это не совсем верно.

Когда я решила писать эту рецензию, то не сразу нашла слово или выражение, которым емко и исчерпывающе можно было бы определить книгу Бакунцева, ее главную особенность. В конце концов мне пришло в голову вот что: «ментальная телепортация». Почему именно это, объясню позже, а пока попробуем разобраться с жанром. Это, кстати, тоже совсем не просто. Потому что книга Бакунцева – это своего рода синтез научного исследования и… журналистского расследования. Сам автор, по образованию журналист, говорил, что вначале хотел дать своей книге подзаголовок: «Опыт научного расследования» – по сложной, почти обратной аналогии («контраналогии») с солженицынским «опытом художественного исследования» (имеется в виду «Архипелаг ГУЛАГ»). Но в конце концов почему-то так и не решился это сделать. А зря. Я очень хорошо понимаю, что он хотел сказать таким подзаголовком. Я как-то помогала ему в Таллинне, в Эстонском госархиве. Это и впрямь напоминает расследование: когда привозят целую гору пухлых папок с документами, и все это надо перелистать, пересмотреть…

Как бы то ни было, книга Бакунцева, безусловно, научна. Но все-таки есть в ней и что-то журналистское. Что-то от репортажа. А еще язык: легкий, образный, внятный, именно «журналистский» (в хорошем смысле слова!). Для ученых мужей и не менее ученых дам это, может быть, и минус. Но… разве вправе мы требовать от исследователя полного соответствия тому, что можно было бы назвать «академическим стандартом» (неизвестно, кстати, кем введенным)? Разве можем мы отнять у него право на собственную амбицию, на сольную партию, хотя бы и выбивающуюся из привычного (и местами даже слегка наскучившего) унисона? Пусть себе играет, даже иногда шалит, по ходу дела ломая устоявшиеся представления об академичности. Лишь бы вкус и чувство меры не подвели. Впрочем, в сущности, это ведь одно и то же.

А Бакунцев своей книжкой как раз доказал, что осмысленный и тонкий уход от всяческих клише способен сделать научное (в сердцевине, все-таки) исследование по-настоящему интересным не только узкому кругу «посвященных», но и самой что ни на есть широкой публике. И его исследование читается, именно как репортаж.

Почти в самом начале я обещала объяснить, почему для книги Бакунцева придумала это странное, на первый взгляд, словосочетание: «ментальная телепортация». Тепепортация, говоря попросту, это мгновенный перенос, метафизический «прыжок в длину» некоего «тела» на гигантские расстояния во времени и пространстве. По крайней мере, так я это понимаю. А ментальный – умственный, относящийся к сознанию. Так вот, при чтении книги Бакунцева у меня было устойчивое впечатление, что он не просто рассказывает о том, что вычитал во всех этих книгах, статьях, архивных документах, а что он как будто сам видел все это своими глазами. Кстати, такое впечатление возникло не только у меня. Перед тем как писать эту рецензию, я залезла в Интернет, чтобы узнать, что там пишут о Бунине и Бакунцеве. И на одном сайте мне попался забавный текст, который начинается словами: «Весной 1938 года Бакунцев с И.А. Буниным совершили трехнедельное турне по Прибалтике…»

Бакунцев будто бы следует везде и всюду за Буниным, как Левий Матвей за Иешуа Га-Ноцри, только вместо папируса у него в руках «мыльница» и блокнот. Возможно, такое чувство возникает еще и потому, что автор книги сам проехал маршрутом Бунина по странам Балтии, побывал в Каунасе, Риге, Тарту, Таллинне – словом, почти во всех городах, где русский писатель выступил с чтением своих произведений. И при этом сумел детально, словно сам был очевидцем, описать события апреля – мая 1938 года. Возникающие при этом визуальные ряды – сродни кадрам кинохроники. Только кинодокументалисту проще: у него в распоряжении камера. Бакунцев же выстраивает свои «видеоряды» с помощью слова.

Впрочем, в его книге есть и весьма удачная подборка фотографий, которая как нельзя лучше помогает эмоциональному восприятию текста, дополнительно «визуализирует» его (кстати, об этой фотоподборке с большой похвалой отозвался широко известный в Эстонии и за ее пределами коллекционер, хранитель «Русского архива» и идейный вдохновитель Русского музея в Таллинне Александр Дормидонтов).

Бакунцев одновременно – «тень» нобелевского лауреата, его почитатель, хроникер и в чем-то беспристрастный судья. Да, Бунин в интерпретации Бакунцева – фигура весьма многогранная, подчас совмещающая в себе противоположные черты. Автору книги удалось представить читателю не хрестоматийного, причесанного и подчищенного «небожителя», а поистине живого человека – уставшего, немолодого и не очень здорового, приехавшего на литературные «гастроли» лишь по необходимости. И ты невольно, вместе с другими «персонажами» (а на самом деле – такими же реальными людьми) то восхищаешься этим человеком, то почти ненавидишь его, то попадаешь под обаяние его гениальности, то обижаешься на его высокомерную бестактность. Палитра чувств без конца меняется, от одного эпизода к другому, то и дело заставляя вернуться к уже прочитанному, сравнить свои собственные новые ощущения с давно сложившимися стереотипами и в итоге или принять, или отвергнуть версию автора. При этом сам Бунин как личность становится как бы более «выпуклым», узнаваемым, понятным.

В своей книге Бакунцев часто использует один и тот же прием: сталкивает разные взгляды на Бунина, предоставляя читателю самому разобраться, кто искренен, а кто лукавит – или просто принять ту или иную сторону. Вот, например, он цитирует отзывы присутствовавших на бунинском чтении в рижском Русском театре 29 апреля 1938 года. Один говорит, что «Бунин – превосходный чтец» и «не менее интересен, чем Бунин-писатель», другой в то же самое время утверждает, что на этом чтении «провал получился полный». Кому верить? Автор оставляет этот вопрос без ответа, словно говоря: «думайте сами, решайте сами…» И лично мне такой подход – нравится. Мне вообще нравится, когда мне как читателю доверяют, не боясь, что я что-то «не так» пойму или интерпретирую.

И еще вот о чем хотелось бы сказать.

Книжка Бакунцева перекидывает мостики не только из настоящего в прошлое, но и из прошлого в настоящее. Его Бунин «гастролирует» не в безвоздушном пространстве, у этого путешествия есть вполне конкретный исторический фон, которому автор отдал дань в одном из предисловий. И, читая это предисловие, то и дело ловишь себя на мысли: полно! А это вправду писалось (говорилось) тогда – в 1920–30-х годах, а не в 90-х, не сейчас?

Вот небольшая цитата из «Бунина в Прибалтике»: «...”засилье” русского языка возмущало, в частности, эстонских журналистов. Один из них в статье “Tiblastunud Tallinn” (“Обрусевший Таллин”) с негодованием писал: “Пусть нам укажут, в каком ином государстве наряду с государственным языком слышно столько иностранных языков, как у нас. Ревель кишит русскими артистами, ежедневно по вечерам выступающими в ресторанах и кабаре, точно мы живем по-прежнему в “могучей” России. Во всех этих Черных кошках, Каяках, Аквариумах, Линденах и т.п. только и слышны русские “номера”, русское паясничанье. Даже в Эстонию приглашают русских артистов для выступлений на русском языке. В нашу армию принимаются офицеры, считающие как бы долгом чести повсюду — в общественных местах, на улицах, в кафе, кабаре, театре, на концертах — говорить по-русски… И ко всему этому относятся, как будто оно так и должно быть”».

Напомню: речь здесь идет о временах Первой Эстонской Республики (1918–1940). Однако – зачитайте это русскому жителю современной Эстонии, и он уверенно скажет, что процитированная статья написана… в наши дни, в период между 1988-м и нынешним годом. Кстати, хочется отдать должное интеллигентной деликатности таллиннского уроженца Антона Бакунцева. Ему, еще не забывшему эстонский язык, конечно же, прекрасно известно, что слово «tiblastunud» переводится вовсе не как «обрусевший»: точного эквивалента в литературном русском языке (даже разговорном) этому слову просто нет, потому-то и приходится прибегать к эвфемизму. Между тем и словечко это до сих пор живо и прекрасно себя чувствует в эстонском речевом обиходе, и отношение эстонского обывателя к русскому языку мало чем изменилось… Такое вот déjà vu.

Или вот еще место – о распрях внутри русской общины… Впрочем, не будем о грустном. Скажу лучше о том, в чем не только научная, но и вполне конкретная практическая значимость книжки Антона Бакунцева. Ведь она – готовый (и притом отличный!) путеводитель по «бунинским местам» Прибалтики. Мне кажется, такая экскурсия могла бы заинтересовать всех, кому не безразлична история русской культуры в странах Балтии. Но в первую очередь я думаю сейчас о здешних русских гимназистах и студентах. Только представьте себе: проследовать «по стопам» писателя через Литву, Латвию, Эстонию, увидеть то, что видел он (разумеется, с поправкой на прошедшие с тех пор годы), и в каждом из городов, где он побывал, читать его произведения, услышанные русскими прибалтийцами в его же собственном исполнении…

Зачем все это? Да просто чтобы расширить кругозор этих мальчишек и девчонок, напомнить им о «корнях», о «национальной самоидентификации» и даже о том, что мир существовал задолго до их рождения. Многие – я знаю точно – в глубине души уверены в обратном…

 

Обсуждение закрыто