Портал «Slavia» продолжает публиковать материалы новой серии очерков о русской жизни в довоенной Эстонии. Предлагаем читателю выдержки из книги «Литературное турне 1938 года». Автор исследования – Антон Владимирович Бакунцев, уроженец Таллина, доцент кафедры теории и методики редактированияфакультета журналистики Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова.  

* * *

Продолжение. Часть 5.

Опыт творческой консолидации эмигрантов с русскими уроженцами Латвии показал, что такая консолидация была вполне осуществима. Именно о ней писал в 1933 году в статье, посвященной юбилею парижских «Современных записок», один из соредакторов этого журнала, В.В. Руднев: «Мы издавна являемся горячими сторонниками теснейшего культурного сближения между эмиграцией, исключительно богатой культурными силами, но лишенной собственной органической базы, и многомиллионным коренным русским населением в лимитрофных государствах. Общность языка и единство культуры — достаточное основание для взаимно-плодотворного сотрудничества интеллигенции, принадлежащей ко всем частям рассеянного по свету русского племени»³⁸.

Обложка книги «И.А. Бунин в Прибалтике: Литературное турне 1938 года.»

Тем не менее полностью преодолеть эту — даже юридически закрепленную — разобщенность русским Прибалтики так и не удалось. Двойственный (т.е. эмигрантско-меньшинственный) характер русских колоний в Литве, Латвии и Эстонии сохранялся вплоть до присоединения этих стран к СССР. Подлинному сплочению, как считал руководитель латвийского старообрядческого общества, депутат Народного совета и Учредительного собрания Ф.С. Павлов, не в последнюю очередь мешали «безалаберность и рознь, которые сплели прочное гнездо в русской среде»³⁹.

О «взаимных сварах», которыми занималось «большинство из существующих русских организаций» Прибалтики, с горечью и недоумением писал также первый и единственный директор Русской гимназии в Каунасе А.И. Тыминский⁴⁰. Чем для русского сообщества могли обернуться эти распри, он хорошо понимал.

Потому-то и на чествовании Бунина в Русском доме Каунаса 26 апреля 1938 года в своей приветственной речи, обращенной к нобелевскому лауреату, А.И. Тыминский подчеркнул: «...Несмотря на все разъединяющие нас “уездные” течения, мы сегодня здесь все вместе, и пусть это объединение русских людей явится залогом будущего, ибо для нас грозна дилемма: собирание или раздел, промедление же смерти подобно…»⁴¹

Между тем как ни широки и разнообразны были права и свободы, предоставленные русскому «меньшинству» Прибалтики, коренные русские жители стран-лимитрофов, так же как и эмигранты, чувствовали себя «людьми второго сорта» — несмотря на то что они в отличие от эмигрантов, в сущности, были у себя дома. Русским, независимо от их принадлежности к «местным» или «пришлым», довольно часто приходилось сталкиваться с разными видами недоброжелательства, которое по отношению к ним проявляли представители «титульных» наций. Одним из проявлений такого недоброжелательства явилась так называемая аграрная реформа 1922 года в Литве, оставившая «без земельных участков или с сильно урезанными наделами» значительную часть русских хозяев-землевладельцев — как помещиков, так и крестьян-колонистов⁴².

Особое раздражение у прибалтийских националистов — эстонцев, литовцев, латышей — вызывала русская речь, звучавшая повсеместно: на улицах и в учреждениях, в ресторанах и концертных залах, на вернисажах и в казармах.

Панорама Каунаса. 1930-е гг. (?) Открытка.

Такое «засилье» русского языка возмущало, в частности, эстонских журналистов. Один из них в статье «Tiblastunud Tallinn» («Обрусевший Таллин») с негодованием писал: «Пусть нам укажут, в каком ином государстве наряду с государственным языком слышно столько иностранных языков, как у нас. Ревель кишит русскими артистами, ежедневно по вечерам выступающими в ресторанах и кабаре, точно мы живем по-прежнему в “могучей” России. Во всех этих Черных кошках, Каяках, Аквариумах, Линденах⁴³ и т.п. только и слышны русские “номера”, русское паясничанье. Даже в Эстонию⁴⁴ приглашают русских артистов для выступлений на русском языке. В нашу армию принимаются офицеры, считающие как бы долгом чести повсюду — в общественных местах, на улицах, в кафе, кабаре, театре, на концертах — говорить по-русски… И ко всему этому относятся, как будто оно так и должно быть»⁴⁵.

Не лучшим образом дело обстояло в Литве, где, по свидетельству, историка и литератора А.А. Сокольского, «русская речь в публичном месте иногда могла вызвать грубый окрик: “Говорите по-литовски или поезжайте в Москву!”»⁴⁶.

Неудивительно, что в русской среде росли ответные националистические настроения. Кроме того, многие русские и впрямь начинали мечтать о воссоединении Прибалтики с Россией — хотя бы и советской, усматривая в этом «один из реальных выходов для улучшения их экономического и социального статуса»⁴⁷.

В этой-то атмосфере и протекал в 1938 году бунинский визит в прибалтийские государства.

Продолжение следует...

Примечания и ссылки

Аббревиатуры

ДРЗ — Дом русского зарубежья имени А. Солженицына (Москва)

ЛАЛИ — Литовский архив литературы и искусства (Вильнюс)

ЛГИА — Латвийский государственный исторический архив (Рига)

НИОР РГБ — Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (Москва)

ОПМК — Окружной педагогический музей Каунаса

ОР БЛАН — Отдел рукописей Библиотеки Литовской академии наук (Вильнюс)

ОР ИМЛИ — Отдел рукописей Института мировой литературы имени М. Горького Российской академии наук (Москва)

РАЛ — Русский архив Лидсского университета (Лидс, Великобритания)

РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства (Москва)

ЦГАЛ — Центральный государственный архив Литвы (Вильнюс)

ЭГА — Эстонский государственный архив (Таллин)

 

От автора

38. Руднев В. К юбилею «Современных записок» // Современные записки (Париж). 1933. Кн. 51. С. 436.

39. Цит. по: Фейгмане Т. Русские в довоенной Латвии... С. 174.

40. См.: Касаткина Н. Особенности национальной идентификации русской интеллигенции Литвы в межвоенный период // Русские Прибалтики... С. 57.

41. К[омаро]в Р. Чествование Ивана Бунина в Русском доме // Эхо

(Каунас). 1938. 27 апр. № 113. С. 1.

42. См.: Марцинкявичюс А. Социальная адаптация русских в межвоенной Литве (1918–1940). С. 130.

43. Перечислены названия тогдашних таллинских кафе и кабаре.

44. Национальный театр оперы и балета и Концертный зал в Таллине.

45. [Б. п.] Tiblastunud Tallinn // Tallinna Teataja. 1922. 3 jaan. № 2. Lk. 7.Цит. по: Меймре А. Образ русского эмигранта в эстонской литературе 1920–1930-х гг. С. 289–290.

46. Сокольский А.А. Родные и чужие берега. [Б. м. На титуле: Флорида], 1984. С. 123.

47. Шор Т. Культурный сдвиг в русском общественном сознании на закате первой Эстонской Республики // Балтийский архив… С. 23. Никто и представить себе не мог, какой это обернется катастрофой для русского мира Прибалтики. В результате советизации бывших лимитрофных государств почти все русские эмигранты мужского пола были уничтожены, а их семьи отправлены в ссылку в Сибирь. Пострадали и многие коренные (в том числе русские) прибалтийцы — представители решительно всех слоев общества: от крестьян до министров. Вот что писал по этому поводу в связи с ситуацией в Латвии Ю.И. Абызов: «Нужно было изведать на себе весь ужас, принесенный советскими танками, чтобы понять, насколько пагубно было слепое желание “насолить” латышам за пережитое: “ведь нам-то, русским, от соединения с Россией плохо не будет”. Оказалось, что плохо в равной степени и русским, и латышам, потому что мясорубка, работающая по классово-идеологическому принципу, не смотрит на национальность, а перемалывает равно всех» (Цит. по: Фейгмане Т. Русские в довоенной Латвии… С. 13). То же самое можно было бы сказать и о русских в Эстонии и Литве.

Все материалы рубрики «Русская Эстония» здесь.

© «Славия»

 

Add comment

Name (required)

E-mail (required, but will not display)

Notify me of follow-up comments

Refresh

Send

Cancel