Портал «Slavia» продолжает публиковать материалы новой серии очерков о русской жизни в довоенной Эстонии. Предлагаем читателю выдержки из книги «Литературное турне 1938 года». Автор исследования – Антон Владимирович Бакунцев, уроженец Таллина, доцент кафедры теории и методики редактирования факультета журналистики Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова.  

Продолжение. Часть 13.

* * *

Глава 4

В ЭСТОНИИ

(Продолжение)

«Мэтр» и «неофиты»

6 мая все крупные эстонские газеты вышли с портретами Бунина257. Вообще, подобно литовской прессе, многоязычная печать Эстонии (собственно эстонская, русская, еврейская, немецкая) проявила к нобелевскому лауреату самый живой интерес и писала о нем почти ежедневно. Отбою от интервьюеров не было.

Навещали его в гостинице и частные посетители.

Тарту. Университет (главное здание). 1930-е гг. (?). Открытка

Приходил Ю.Д. Шумаков со своим переводом бунинского стихотворения «Цветные стекла» («Люблю цветные стекла окон…»)²⁵⁸. Если верить мемуаристу, перевод этот, напечатанный 9 мая в тартуской газете «Постимеэс»²⁵⁹, очень понравился нобелевскому лауреату «по звучности эстонского языка»²⁶⁰. Однако из других источников известно, что на самом деле Бунин принял молодого переводчика весьма прохладно²⁶¹— вероятно, потому, что для него это был очередной нарушитель его авторского права.

Побывала у писателя и В.В. Шмидт, принесла тетрадку собственных «писаний». Бунин принял ее, что называется, по-домашнему: «в халате, за стаканом чая»²⁶². Пока она, «сбиваясь и краснея», читала, он спокойно и как-то грустно слушал, изредка что-то говорил, но от смущения молоденькая поэтесса плохо понимала смысл его слов. Потом они разговаривали о литературе, о В.В. Набокове-Сирине, о Л.Н. Толстом. И вдруг, к ее удивлению,он сказал: «Вы чувствительная. Когда полюбите — будете мучиться. Я тоже был такой. И много мучился…»²⁶³

Там же, в «Гранд-отеле», состоялось и личное знакомство писателя с М.В.Карамзиной. При первой же встрече они, по словам В.В. Шмидт, почувствовали «большую симпатию друг к другу, большую духовную близость: общее понимание многого в жизни и творчестве, внезапно возникшеесовершенное доверие, при котором можно говорить обо всем»²⁶⁴. Виделись они почти ежедневно: то в его номере, куда она приходила со своими стихами и этюдами, то в гостях у представителей местной русской интеллигенции.

Однако эти «свидания» не вполне отвечали чаяниям М.В.Карамзиной. Ей хотелось подлинно творческого, духовного общения, а вместо этого, по крайней мере на людях, он разговаривал с ней — по ее же выражению в одном из позднейших писем, — «то и дело прячась за тон легкой беседы с недурно выглядящей женщиной за тридцать лет, у которой непременно должна случиться вскоре какая-нибудь сердечная катастрофа»²⁶⁵.

«Афины на Эмайыги»

Кажется странным, что в этот свой — единственный! — приездв Прибалтику Бунин (в отличие, например, от И.С. Шмелева) не воспользовался возможностью побывать на русской земле, в Печорском крае, который, по условиям Тартуского мирного договора, с 1920 года принадлежал Эстонии²⁶⁶. Вопреки тому, что писали газеты, времени для такой поездки у него было достаточно²⁶⁷. И не исключено, что первоначально она предполагалась. Но, как писал впоследствии известному буниноведу А.К. Бабореко Л.Ф. Зуров, осведомленный о прибалтийском турне нобелевского лауреата, как никто другой, Бунин решил не ехать в Изборск и Печоры потому, что «весна была холодная», а он «боялся простудить голову»²⁶⁸.

Тем не менее в середине 1960-х годов Ю.Д. Шумаков пытался доказать, что в Печорский край Бунин все-таки ездил — втайне от эстонских властей²⁶⁹. В одном из писем к Л.Ф. Зурову Ю.Д. Шумаков обещал сообщить «немало редкостного по этому поводу»²⁷⁰. Своего обещания он почему-то не выполнил, зато в очерке, предназначенном для 84-го, «бунинского», тома «Литературного наследства»₂₇₁, не жалея красок, изобразил душещипательную сцену посещения Буниным Псково-Печерской обители: будто бы, приехав в монастырь, писатель пал ниц, поцеловал землю, а потом зарыдал под колокольный перезвон272. Все это так мало было похоже на Бунина, так явно отдавало фальсификацией, что редакция «Литературного наследства» благоразумно воздержалась от печатания шумаковского очерка²⁷³.

Тарту. Здание старой университетской библиотеки (ныне — музей Тартуского университета). 1900–1910-е гг. Открытка

Конечно, отказ от поездки в Печорский край существенно обеднил программу бунинского пребывания в Тарту. Вне сомнения, ему здесь очень скоро стало скучно. Ведь Тарту (он же Дерпт, он же Юрьев) — город небольшой. Для того чтобы изучить, исходить его вдоль и поперек, хватает, самое большое, двух-трех дней. Самая главная его достопримечательность — университет, рядом с ним все остальное — «вторично».

Предоставленный большей частью сам себе, Бунин много гулял по Тарту. Побывал на могиле М.А. Мойер-Протасовой, племянницы и музы В.А. Жуковского. По словам Ю.Д. Шумакова, он посетил также места, связанные с именами Н.М. Языкова, Ф.В. Булгарина, В.И. Даля, Н.И. Пирогова, П.Д. Боборыкина. В Эстонском этнографическом музее внимание писателя привлекли земледельческие орудия и старинные национальные костюмы, а в университетской библиотеке, в которую был превращен старинный готический собор, — всевозможные раритеты: древнерусские рукописные книги XV века, «Апостол» Ивана Федорова, старинные экслибрисы, автографы Гете и Шиллера, том Тацита с собственноручными пометами Наполеона²⁷⁴.

Прогулки перемежались банкетами и приемами. Так, Эстонское литературное общество устроило в честь нобелевского лауреата торжественный «завтрак», на котором высокому гостю была преподнесена антология эстонских писателей на французском языке. Бунин, как писали газеты, был растроган и говорил, что теперь-то он сможет наконец познакомиться с эстонской литературой²⁷⁵.

Местная русская интеллигенция тоже не упускала случая пообщаться с выдающимся соотечественником. Писатель был зван в несколько русских домов.

Предположительно 7 мая он ужинал у одного из виднейших общественных деятелей Тарту, председателя местного Русского благотворительного общества В.Б. Булгарина — потомка печально известного Фаддея. На этом ужине присутствовала и М.В.Карамзина. Она потом рассказывала В.В. Шмидт (а та пересказала А.К.Бабореко), что за столом «Иван Алексеевич не был особенно любезен», держался холодно и отчужденно, хотя хозяева «устроили для него целый банкет», пригласив важных, по их мнению, гостей²⁷⁶. Бунин оживился, лишь когда В.Б. Булгарин показал ему свою коллекцию старинных фолиантов, журналов и альманахов 1820–30-х годов²⁷⁷.

Причину бунинской неучтивости по-настоящему понимала только М.В. Карамзина. Наблюдая за писателем, она заметила, что всякий раз, когда его «обхаживали» как лауреата, «смотрели ему в рот и ловили его движения», он очень сердился²⁷⁸. Этим и объяснялась его «кажущаяся надменность и натянутость среди большого общества»²⁷⁹. Но зато «как только с ним заговаривали просто, становился тоже прост, весел и даже добр»²⁸⁰.

Именно таким Бунин был на следующий день у М.А. и Л.А. Курчинских — среди профессуры и бывших «дерптских» студентов. Т.П. Киселева — дочь хозяйки дома от первого брака — впоследствии вспоминала: «Пришел он в смокинге, который очень молодил его. Был оживлен, рассказывал о жизни русских в Париже, шутил. И я подумала (была совсем молодая): вот в кого можно влюбиться — среди мужчин он был самым привлекательным, элегантным»²⁸¹.

Писатель не забыл чету Курчинских и через год прислал им в подарок свою книгу о Толстом²⁸².

Продолжение следует...

Примечания и ссылки

Аббревиатуры

ДРЗ — Дом русского зарубежья имени А. Солженицына (Москва)

ЛАЛИ — Литовский архив литературы и искусства (Вильнюс)

ЛГИА — Латвийский государственный исторический архив (Рига)

НИОР РГБ — Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (Москва)

ОПМК — Окружной педагогический музей Каунаса

ОР БЛАН — Отдел рукописей Библиотеки Литовской академии наук (Вильнюс)

ОР ИМЛИ — Отдел рукописей Института мировой литературы имени М. Горького Российской академии наук (Москва)

РАЛ — Русский архив Лидсского университета (Лидс, Великобритания)

РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства (Москва)

ЦГАЛ — Центральный государственный архив Литвы (Вильнюс)

ЭГА — Эстонский государственный архив (Таллин)

От автора

257. См.: [Б. п.] Vene kirjanik I. Bunin Tartus // Postimees (Tartu). 1938. 6 mai. № 122. Lk. 3; [Б. п.] Kuulus Nobeli laureaat Eestis // Päevaleht (Tallinn). 1938.  6 mai. № 122. Lk. 5; [Б. п.] Nobeli laureaat I. Bunin Eestis // Maa Hääl (Tallinn). 1938. 6 mai. № 53. Lk. 10; [Б. п.] Ivan Bunin Eestis // Uus Eesti (Tallinn). 1938. 6 mai. № 124. Lk. 4 etc.

258. Ю.Д. Шумаков неоднократно в письмах личного характера и в

мемуарах утверждал, что он переводил на эстонский язык поэзию Бунина. Другие переводы Шумакова из бунинской поэзии неизвестны.

259. Bunin I. Värvilised ruudud (tõlk. J. Šumakov) // Postimees (Tartu). 1938. 9 mai. № 125. L. 5. Републикация: Шумаков Ю.Д. Избранное. Таллин, 1997. С. 280.

260. См.: Шумаков Ю.Д. И.А. Бунин в Прибалтике… С. 92; [Б. п.] Вечер И.А. Бунина и чествование его на банкете // Вести дня (Таллин). 1938. 12 мая. № 106. С. 1.

261. Сообщено старшим научным сотрудником Таллинского университета Г.М. Пономаревой со слов В.В. Шмидт.

262. Шмидт В.В. Встречи в Тарту. С. 334.

263. Там же. С. 336. В письме от 27 января 1939 г. из тартуской больницы М.В. Карамзина так писала Бунину о В.В. Шмидт: «Бывала милая Верочка Шмидт, такая на всех непохожая. Помните ее глаза, брови, полыхание румянца и это странное выражение лица — очень страстное и очень чистое вместе? Она читала мне свои отрывочные стихи, обрывки стихов, и мы много с ней говорили…» (Цит. по: Письма [И.А. Бунина] к М.В. Карамзиной. С. 679). В ответ Бунин писал: «Совершенно прекрасно описали Вы Веру Шмидт» (Там же. С. 678).

264. Шмидт В. Завет: «Сохрани»… С. 115.

265. Цит. по: Письма [И.А. Бунина] к М.В. Карамзиной. С. 672.

266. М.В. Карамзина писала Бунину 17 сентября 1938 г.: «Мне жаль, что вы не побывали в Печорах. Я была там теперь в первый раз, монастырей в России видела много, но впечатление от Печор большое…» (Там же. С. 673).

267. «Вести дня» и «Русский вестник» сообщали: «К сожалению, в

Петсерский (от эст. Petseri — Печоры. — А.Б.) край из-за недостатка времени в этот раз И[вану] А[лексеевичу] попасть не удастся» ([Б. п.] И.А. Бунин завтра приезжает в Таллин // Вести дня (Таллин). 1938. 9 мая. № 103. С. 1; [Б. п.] И.А. Бунин вчера приехал в Таллин // Русский вестник (Таллин). 1938. 11 мая. № 36. С. 2).

268. Цит. по: Бабореко А.К. Бунин... С. 321.

269. Едва ли Бунину удалось бы скрыть эту поездку, поскольку за ним — как за политическим эмигрантом — в Эстонии (так же, впрочем, как в Литве и Латвии) постоянно велось тайное наблюдение.

Спецслужбы (политическая полиция) прибалтийских государств следили вообще за всеми эмигрантами — как за приезжими, так и за собственными. Это, несомненно, одна из самых позорных страниц в истории стран Балтии. Каждый беженец, каждый эмигрант был на виду у прибалтийских спецслужб, и на каждого было заведено индивидуальное досье. Впоследствии, в 1940 г., вскоре после вступления в Прибалтику Красной армии, все эти материалы были переданы представителям НКВД, и к началу Великой Отечественной войны в Литве, Латвии и Эстонии, по сути, не осталось ни одного эмигранта: мужчины были расстреляны, а их семьи сосланы в Сибирь. Таким образом, спецслужбы буржуазных прибалтийских республик оказались причастными к карательным акциям советской власти в этом регионе. И хотя сегодня в

новоявленных странах Балтии об этом факте предпочитают не вспоминать, факт остается фактом.

270. ДРЗ. Ф. 3. Оп. 1. Карт. 2. Ед. хр. 124. Л. 17. Это письмо Ю.Д. Шумакова к Л.Ф. Зурову не имеет даты, но по содержанию можно понять, что оно написано не позднее 10 апреля 1966 г. — в этот день христиане всего мира праздновали Пасху.

271. Об этом очерке Ю.Д. Шумаков в том же письме сообщал Л.Ф. Зурову следующее: «Подхожу к концу — завершаю большую  работу “И.А. Бунин в Прибалтике”. (Это о поездке в апреле — мае 1938 г., о выступлениях.)

Мой очерк исследовательско-мемуарного толка. Я просмотрел литературу — газеты и журналы — отклики на посещение Иваном Алексеевичем Литвы, Латвии, Эстонии. Таким образом — газеты русские, латышские, литовские, эстонские, газеты, выходившие на немецком языке, на английском, — отклики шведских, норвежских и датских газет.

Будут кроме моих воспоминаний — расширенных значительно (в “Москве” лишь фрагмент), мемуары Игоря Северянина, литовского академика Костаса Корсакаса и мн[огое] др[угое].

Мне хотелось бы процитировать и Ваше письмо, с указанием, конечно, Вашей фамилии и того, что это — строки писателя, человека близкого Ивану Алексеевичу и т.д. Т.е. о том, что Вам рассказывал И[ван] А[лексеевич] о своей поездке в Прибалтику. В последнем письме Вы, правда, откликнулись, но весьма скупо на эту тему.

Нельзя ли Вас попросить рассказать подробнее. О Тарту, Риге, Таллине и о Печорах, об Изборске (по словам И.А. Б[унина]). Кроме того, меня интересует вопрос: какое влияние оказала эта поездка на творчество Бунина, как она отразилась в рассказах, стихах.

Мой очерк обширный — листов шесть — для “Литературного наследства”. <…>

Я пишу не биографию и не о творчестве, а только о пребывании в

Прибалтике. И то — взял “на учет” более 500 статей, заметок и т.п.

Не писали ли чего “Послед[ние] новости” об этой поездке, не рассказывал ли Б[унин] в печати или в беседе об этой поездке в Париже.

Вы отдали свою жизнь великому писателю и поэтому, я надеюсь, найдете возможным помочь мне в моей бескорыстной работе — она требует такой затраты труда, радует меня только то, что это расширит представление о Бунине.

Я немало пишу о Б[унине] как о чтеце. Скажите, есть ли об этом литература у Вас? <…>

Вы простите меня, но мне очень хотелось бы получить от Вас поскорее ответ, я хочу включить Ваши воспоминания, со слов Ивана Алексеевича, о Прибалтике. Говорил ли И.А. о Печорах? Это тема особая…» (ДРЗ. Ф. 3. Оп. 1. Карт. 2. Ед. хр. 124. Л. 12–17). Ответное письмо Зурова неизвестно.

272. Ср. письмо Н.П. Смирнова к Л.Ф. Зурову от 22 апреля 1966 г.: «Вчера был у меня еще Юрий Дмитриевич Шумаков… его рассказы о встречах с Буниным… во многом замечательны. Вчера он читал мне, в частности, большие отрывки из своих воспоминаний о Бунине (“Бунин в Прибалтике”). Они очень интересны. Особенно те главы, которые посвящены пребыванию Бунина в Печорском монастыре, где он со слезами слушал стародавний русский звон, и в Изборске, так глубоко уводящем в родную нашу древность» (ДРЗ. Ф. 3. Оп. 1. Карт. 2. Ед. хр. 105. Л. 24 об.).

273. А.К. Бабореко писал по этому поводу Л.Ф. Зурову 4 января 1967 г.: «Некто Ю.Д. Шумаков предлагает “Литературному наследству” свои воспоминания о Иване Алексеевиче и пишет, будто Иван Алексеевич в 1938 году побывал в Печорах и Изборске, что поездку к границе он скрывал по политическим соображениям, потому, мол, говорил корреспондентам газет, что в Печорском крае не побывал.

Мы с Верой Владимировной Шмидт, встретившись в Москве прошлым летом, долго обсуждали эту версию воспоминаний Шумакова (он кое-что печатал из своих воспоминаний в журнале “Москва”, но о поездке Бунина в Печорский край тогда не писал). И мы оба совершенно единодушны в том, что это литературная мистификация. Вы очень хорошо и убедительно написали о том, что Иван Алексеевич на границе в те дни не побывал. Но для того чтобы основательно вооружиться мне аргументацией для разговора в редакции “Литературного наследства” о степени достоверности воспоминаний Шумакова, не можете ли Вы сообщить дополнительные данные — по письмам или, быть может, дневниковым заметкам И.А. Бунина и Вашим записям. Очень это важно» (ДРЗ. Ф. 3. Оп. 1. Карт. 1. Ед. хр. 34. Л. 136–136 об.).

В ответ Зуров сообщал 25 января 1967 г.: «В Печорский край Иван

Алексеевич не поехал. Весна была холодная. Боялся простудить голову. Остался в Тарту (Юрьеве)…» (Цит. по: Бабореко А.К. Бунин... С. 321).

274. См.: Шумаков Ю. Звезда над Прибалтикой. С. 25; Он же. И.А. Бунин в Прибалтике. С. 92–93; Он же. Бунин-книжник. С. 42–43.

275. См.: Б[огдано]в П. И.А. Бунин в Таллине: (От нашего корреспондента) // Старый Нарвский листок (Нарва). 1938. 13 мая. № 53. С. 3.

276. Цит. по: Письма [И.А. Бунина] к М.В. Карамзиной. С. 680. Хозяйка дома, В.В. Булгарина, «говорила потом всем, что это, конечно, “из-за Фаддея!”» (Шмидт В. Завет: «Сохрани»… С. 117).

277. См.: Шумаков Ю. Звезда над Прибалтикой. С. 28.

278. См.: Шмидт В.В. Встречи в Тарту. С. 333–334.

279. Она же. Завет: «Сохрани»… С. 117.

280. Она же. Встречи в Тарту. С. 334.

281. Цит. по: Она же. Завет: «Сохрани»… С. 117.

282. Этот экземпляр «Освобождения Толстого» с дарственной надписью автора хранится в личном архиве профессора Тартуского университета Л.Н. Киселевой.

Все материалы рубрики «Русская Эстония» здесь.

© «Славия»

Add comment

Name (required)

E-mail (required, but will not display)

Notify me of follow-up comments

Refresh

Send

Cancel