На этом месте я должен сделать одно заявление принципиального характера. Со всякого рода обобщениями исследователю надлежит обращаться с осторожностью, особенно, если эти обобщения могут быть истолкованы как разжигание межнациональной розни. Однако я совершенно осознанно и ответственно употребляю рядом слова «эстонцы» и «преступление», так как иного варианта у меня просто нет. Все эстонцы, даже те, кто выступал против КГЭ, даже Герой Советского Союза Арнольд Мери, «восстановили» каждый лично для себя «гражданство ЭР». Отказавшихся участвовать в этом преступлении, насколько мне известно, не было ни одного. Такова моя позиция исследователя, и таков мой ответ тем критикам, которые, несомненно, не замедлят высказаться против указанного обобщения.

«Люфт» же, как обычно в спорных ситуациях, был, но он находился за пределами «эстонцев». «Спор шёл также о последней попытке сторонников т.н. «нулевого варианта» вывести Эстонию на путь «осторожной» (если не сказать русофильской) демографической политики. По сути это означало бы узаконивание результатов демографической агрессии Советского Союза и сомнение в правах хозяина в Эстонском государстве коренного народа (т.е. эстонцев и примкнувших через гражданство инородцев). Надо было выбирать: давать ли мигрантам советского времени опцион, т.е. право приобрести гражданство Эстонии без условий, или признать их иностранцами и установить чёткие правила приобретения гражданства, в том числе, разумеется, требование знания государственного языка и Конституции Эстонии»³⁰.

Далее Энн Сарв совершенно неожиданно начинает рассуждать о человеколюбии «хозяев Эстонского государства» - «эстонцев и примкнувших через гражданство инородцев». «Часто забывают о том, что мигранты, начиная с зарождения движения комитетов граждан и вплоть до февраля 1990 года, итого на один год, уже получали общий опцион, а именно возможность зарегистрировать себя ходатайствующими об эстонском гражданстве. Зарегистрировавшиеся получили потом гражданство без всяких условий. Возможность повторного и более продолжительного опциона представляла собой опасность наплыва мигрантов из страны, в которой даже по мнению российских историков никогда не знали европейской демократии и где всегда царило отрицание принципов правового государства, вера в абсолютную власть, великорусский империализм и попирающий права личности коллективизм. Внезапное масштабное увеличение числа граждан за счёт людей из такого государства поставило бы под вопрос перспективы демократии и правового государства в Эстонии».

И здесь тоже отметим: да, кроме эстонцев участие в преступлении по лишению гражданства полумиллиона русских приняли участие и неэстонцы. Как пособники. Причем весьма немногочисленные, как мы видели. Но для нас важно, что в этом преступлении приняли участие все эстонцы.

Вот, кстати, воспоминания человека, на которого это самое «человеколюбие» распространилось – Владимира Вербина:

«Вокруг движения Комитетов граждан и Конгресса Эстонии сегодня начинают наворачивать небылицы как приверженцы Эдгара Сависаара и его ангажированные журналисты, так и просто несведущие люди. Однако существует достаточно богатая документальная база, которая позволяет развеять мифы. Не ставлю своей задачей раздавать какие-то оценки или эпитеты ни тем, кто работал на достижение независимости Эстонии от СССР, ни тем, кто переписывает историю в угоду лидеру центристов. Увы, славы хочется человеку, когда её нет.

Отчего-то бытует мнение, что в составе Конгресса Эстонии была кучка ярых националистов, озабоченных единственной целью: депортировать русских. И, дескать, Народный фронт под водительстом Сависаара стоял на платформе противостояния экстремистам из КЭ. Сдерживал их кровожадность.

Это не совсем так, и даже совсем не так. В состав Конгресса вошли около 500 избранных народом депутатов из числа жителей Эстонии. Они имели право решающего голоса при голосованиях, так как являлись правопреемными гражданами. Кроме того, депутатами за рубежом были избраны еще 35 человек. Избирательные участки были в Бельгии, США, Канаде, Австралии, Швеции, Франции.

С правом совещательного голоса были избраны депутаты от ходатайствующих о гражданстве Эстонской Республики. Заметим, что восстановление ЭР де-факто было в 1990 году весьма и весьма проблематично. И, таким образом, участие в движении за достижение независимости было действительно смелым шагом. Депутатами с совещательным голосом были избраны 50 человек. И национальный состав их был весьма разнообразным. Это были как русские, так и этнические эстонцы, белорусы, украинцы, евреи, финны, ингерманландцы.

Столь же пестрыми были и партийные списки избранных депутатов. И, что особо следует подчеркнуть, депутаты представляли практически все слои населения Эстонской ССР — от рабочего и колхозника до академика и журналиста, от рыбака до министра экономики Эстонии (да-да, Сависаар тоже был депутатом Конгресса). Хотя присутствовал всего на одном — втором — заседании.

 

Теперь о Народном фронте. Здесь бы потребовалась целая страница, чтобы перечислить членов Народного фронта, которые были депутатами Конгресса Эстонии. Назову лишь несколько известных фамилий. Это Кюлло Арьякас, Иво Ээсмаа (он же и член КПЭ), Роман Бертелов, Сирье Эндре, Игнар Фьюк, Рейн Хансон (НФЭ и КПЭ), Яан Каплински, Леннарт Мери, Микк Микивер, Рейн Руутсоо, Эдгар Сависаар, а также многие другие. Членов НФЭ было избрано в Конгресс Эстонии больше, чем представителей Партии Национальной независимости Эстонии! Какое уж тут противостояние…

Среди депутатов было очень много избранников от Компартии Эстонии.

Конгресс Эстонии весьма продуктивно сотрудничал с Народным фронтом. Никаких противоречий между Конгрессом и Фронтом практически не существовало»⁴⁷.

К концу весны наши лица были стерты окончательно…

Фаза замешательства

Далее в вопросе гражданства возникла полуторогодовая пауза, которую можно трактовать по-разному. Можно рассматривать её как будничные хлопоты переходного периода, фазу политической борьбы, этап переговоров с Москвой или фазу замешательства. Причем замешательство присутствует и у нас. Надо как-то осмыслить прочитанное.

Начнем, пожалуй, с того, что мы не зря так подробно разбирались выше с определением гражданства, и поняли главное: лицо не может иметь устойчивую правовую связь с тем, чего нет. Для возникновения отношений гражданства, взаимных прав и обязанностей нужны, как минимум, государство и личность. «Граждане Эстонии» - это издевательство над самим определением гражданства, потому что с идеологической выдумкой под названием «Эстонская Республика 1940 года» у граждан ЭССР/ЭР образца 1990 года никаких взаимных прав и обязанностей не было, и быть не могло. И пример «неустойчивой связи» гражданства Эстонской ССР это как раз очень хорошо иллюстрирует, раз даже при реальном государстве и реальных лицах, а также прописанных конституционных нормах отношения гражданства могут быть предметом дискуссии. То есть вся конструкция с «правопреемными гражданами» изначально порочна и лжива.

Приведенные выше мемуары интересны, среди прочего, тем, что нехотя показывают, сколько «правопреемных граждан», и, прежде всего, юристов, среди которых оказались не только будущие члены КА, но и даже авторы конституционных проектов, выступили против «правовой преемственности», которую мы рассмотрим в отдельной главе. Среди них, как уже указывалось, были Юри Пыльд, Юри Райдла и Индрек Коольмейстер. Последний удостоился от Энна Сарва такой оценки: «Индрек Коольмейстер (…) решил вопрос одним ударом топора: у бывших граждан бывшего государства и их потомков (то есть у коренного эстонского народа), а также у созданных ими органов нет ни малейшего юридического основания представляться субъектом государственного права, особым собранием, уполномоченным на плебисцит. При ограничении круга субъектов самоопределения нет никакой формальной связи с гражданами бывшей Эстонской Республики, то есть с правом, полученным по рождению. С позиций сегодняшнего дня мы можем заключить из этих высказываний, что нынешнее Эстонское государство юридически не существует».

Злая ирония Сарва понятна: победителей не судят. Вопрос, сколько в этой победе юриспруденции, если даже тогдашний министр юстиции Юри Райдла выступал против. А Юри Пыльд и Индрек Коольмейстер «с позиций сегодняшнего дня» являются судьями «юридически не существующего» Государственного суда, и «топорами» своими размахивать отнюдь не спешат. Это ведь, перефразируя Пушкина, «извечный спор эстонцев между собой» - нас в него никогда не приглашали.

Не приглашали, но использовали. В интересующем нас контексте с весны 1990 года по август 1991 произошло два события. На 17 марта 1991 года был назначен общесоюзный референдум по вопросу сохранения СССР. Понятно, что в Эстонии допустить такого было нельзя, и националисты начали работу сразу в двух направлениях. Одним из них стал саботаж общесоюзного референдума, а вторым – проведение собственного референдума, исходя из уже знакомой нам логики опережения. 31 января 1991 года ВС ЭР принял решение «О проведении референдума по вопросу восстановления независимости Эстонии», который назначили на 3 марта.

Обсуждение закрыто