Ст. 7 говорит о том, что требования в части знания эстонского языка устанавливаются законом. Это тоже новаторство, так как, исходя уже из названия, акт этот должен был бы быть сугубо техническим, в связи с чем легализация этих требований именно законом должна была, по всей видимости, подчеркнуть особую важность этих требований. Такой закон действительно был принят в 1993 году и отменен в 1995. В дальнейшем эти требования, за одним исключением, регулировались подзаконными актами.

Ст. 12 устанавливала налог на натурализацию, который разрешено было уплачивать в «действующих в Эстонской Республике деньгах». Часть статей решения прямо указывает на то, что «применение» ЗОГ осуществлялось выборочно; например ст. 14 устанавливает «Не применять ст. 23 ЗОГ».

Очень важной оказалась ст. 16, определявшая круг лиц, у которых заявления о гражданстве не принимаются. Ими оказались военные, находящиеся на действительной военной службе у иностранного государства; лица, бывшие штатными работниками органов безопасности и разведки СССР; имеющие наказание за тяжкие преступления против личности и рецидивисты; лица без постоянного легального дохода. Так как на эти годы пришлось уничтожение «кормовой базы» русских – заводов союзного подчинения, то под последнюю категорию попали очень многие.

В ст. 17 правительству ЭР давалось пять поручений, среди которых отметим обязанность разработать проект правового статуса иностранцев.

Перед тем, как идти дальше, позволю себе одно лирическое отступление. У Евгения Евтушенко в перестроечные времена была повесть «Ягодные места», в которой один из героев, сынок номенклатурной бонзы, мечтает быть иностранцем в своей собственной стране - СССР. Ходить в валютные бары, отовариваться в «Берёзке»… Как учит житейская мудрость, надо быть осторожнее со своими желаниями… В Эстонии эта «мечта» осуществилась, и сотни тысяч русских стали иностранцами в своей собственной стране…

18 февраля 1993 года в решение ВС ЭР «О применении Закона о гражданстве» вносится ряд изменений, среди которых отметим приступ у законодателя угрофинского братства – ВС ЭР решил дать правительству право «решать вопрос предоставления гражданства ингерманландцам в порядке, предусмотренном ст. 1 настоящего закона».

23 марта 1993 года в ЗОГ было внесено изменение в определение «граждан Эстонии». Отныне ими становились «Лица, которые до вступления в силу настоящего закона были признаны или приняты в граждане Эстонии; лица, которые признаются гражданами Эстонии согласно заключённым Эстонской Республикой международным договорам; дети, во время рождения которых их отец или мать состояли в гражданстве Эстонии; дети, родившиеся после смерти отца, если отец на момент смерти состоял в гражданстве Эстонии; найденные в Эстонии дети, если не доказана их принадлежность к гражданству какого-либо другого государства».

22 ноября 1994 года к этому списку были добавлены «Постоянно проживающие в Эстонии дети, чьи родители умерли или пропали без вести или которые лишены родительских прав, если не доказана их принадлежность к гражданству какого-либо другого государства; постоянно проживающие в Эстонии, выросшие в детских домах лица, если не доказана их принадлежность к гражданству какого-либо другого государства; постоянно проживающие в Эстонии недееспособные лица, если не доказана их принадлежность к гражданству какого-либо другого государства – по ходатайству опекуна».

Как видно из этого дополнительного перечня, «постоянство проживания» является в Эстонии чрезвычайно гибким понятием, так как с 30 марта 1990 года по 22 ноября 1994 года сложно было успеть «вырасти в детских домах».

19 января 1995 года у второй Эстонской Республики появляется, наконец, свой Закон о гражданстве, согласно которому гражданин Эстонии – это «лицо, которое при вступлении в силу настоящего закона состояло в гражданстве Эстонии, а также лицо, которое на основании настоящего закона приобрело, получило или восстановило гражданство Эстонии».

Этим законом законодатель осмелился, наконец, отменить ЗОГ 1938 года, и тем самым вся преступная история с лишением гражданства граждан ЭССР/ЭР оказалась в прошлом. Хотя прошлое подобного рода редко оказывается похороненным навсегда, особенно когда свидетелей - сотни тысяч.

Понять, почему русские, глядя со стороны, вели себя в истории с лишением гражданства так пассивно, сложно. Как мы уже показывали, многие «проголосовали ногами» и покинули Эстонию навсегда. Особенно после поражения Интердвижения и ОСТК. Моё объяснение пассивности тех, что остались, состоит в нашей редкой способности к самообвинению. История с комитетами граждан пришлась на самый конец восьмидесятых, когда самым читаемым журналом был «Огонёк», публиковавший одно разоблачение преступлений сталинского режима за другим. Народ был, как сейчас принято говорить, «в шоке». Поверить на этом фоне в «оккупацию» было легко, а следовавшая за ней «правовая преемственность» просто ни до кого не доходила.

Надо сказать, что многие в Эстонии вообще не понимали, что происходит. Колоссальную роль в этом сыграла русскоязычная пресса: так, о состоявшемся 1 апреля 1988 года Объединенном пленуме творческих союзов Эстонии, с которого формально началась эстонская свистопляска, русская общественность узнала только в середине мая. Опоздание в русскоязычной прессе новостей на месяц в те годы было нормой. Сказался труд «ходатайствующих о гражданстве» журналистов, подыгравших КЭ.

 

Поведение хозяев страны – эстонцев, также не способствовало возникновению «конституционного патриотизма». Как мы уже увидели, первая волна русских «граждан Эстонии» обладала особыми моральными качествами – а только они, как граждане, могли заниматься политикой. В результате весомого русского представительства в парламенте так и не было создано, а то, что было, оказалось бездарно растрачено. Дальнейшие попытки создать что-то путное стали жёстко пресекаться СМИ и эстонскими спецслужбами. Последнее – не домыслы; эстонская Охранная полиция в своих ежегодных отчетах откровенно кичится этим.

«Бронзовая ночь» всё расставила по своим местам. Как один из её результатов, интерес к эстонскому гражданству у «оккупантов» и «иностранцев», которые с некоторых пор в официальной риторике стали «неопределившимися с гражданством», стал гаснуть на глазах. Интерес к российскому гражданству, наоборот, стал расти, причём не только за счёт лиц без гражданства, но и за счёт граждан Эстонии. Хозяева забили тревогу. В результате, как водится, трагедия обернулась фарсом.

 

В конце 2009 года на крупнейшем русскоязычном информационном портале Эстонии Delfi появился баннер с текстом «Возьми гражданство Эстонии!»; переход по ссылке приводил на сайт эстонского МВД.

Выгоды от получения гражданства Эстонии, по мнению МВД, следующие: можно путешествовать без визы во многие интересные страны мира – в США, Австралию, Тунис, Турцию, Хорватию, Японию и многие другие; в упрощённом порядке устроиться на работу в странах-членах Европейского Союза; учиться в учебных заведениях Европы бесплатно или за низкую учебную плату; работать на государственной службе и в местных самоуправлениях Эстонии; участвовать в политической жизни страны – избрать своего представителя в парламент (Рийгикогу); представлять Эстонию в учреждениях Европейского Союза; в случае необходимости получить консульскую помощь в посольствах любой страны-члена Европейского Союза.

В главе «Ценности» я взялся утверждать, что eestlus непривлекателен, но совершенно не ожидал, что это моё утверждение возьмется подтверждать МВД. Если отбросить заведомо ложные посулы о госслужбе и парламентских перспективах, то самое привлекательное в Эстонии – это… возможность выехать из неё «во многие интересные страны мира».

Главный государственный ресурс в эпоху глобализации – человеческий. За этим несколько помпезным заявлением кроется обычная драка за граждан – драка за ресурс. Одна из стычек между ЭР и РФ на этом фронте произошла в апреле 2010 года. Вот как выглядела контратака руководителя бюро развития отдела гражданства и миграции Департамента полиции и погранохраны Маргит Ратник:

 

«Статья губернатора Псковской области Андрея Турчака, вышедшая на прошлой неделе и представлявшая программу сохранения культуры, быта и национальности народа сету, одной из концепций которой было переселение всех представителей сету в состав России в Печоры, заставила меня остановиться на том, как важен каждый эстоноземелец. Важно то, чтобы те, кто на сегодняшний день не определился с выбором гражданства, нашли бы в себе силы и смелость для того, чтобы ходатайствовать о гражданстве Эстонской Республики. (…) Эстонское государство нуждается в новых людях, способных принимать решения, в новых идеях и решениях. Через гражданскую активность обеспечивается сохранение всех различных культур и мультикультурность, обеспечивается баланс и уравновешенность в нашем государстве. (…) Положительной тенденцией я вижу рост сознания родителей, которые в упрощенном порядке ходатайствует об эстонском гражданстве для своих только что родившихся детей. Даже те эстоноземельцы, для которых родным языком является русский, видят для своих детей родиной Эстонию»⁶⁴.

 

Теперь «вот так обстоят дела с гражданством».

 

Вся эта история с гражданством была рассказана потому, что в самой Конституции ЭР никаких следов от неё нет, если не считать упоминания Конгресса Эстонии в Законе о введении конституции в действие. Поэтому без этого рассказа понять, кого именно следует иметь в виду под «гражданами Эстонии», из Конституции ЭР просто невозможно. Ст. 8 Конституции ЭР, регулирующая вопросы гражданства, выглядит вполне обычно. В ней даже нет фразы о том, что каждый эстонец имеет право на гражданство Эстонии, что было бы по-своему логично. Ничто в ней не выдаёт того, что нынешнее Эстонское государство зиждется не на свободе, справедливости и праве, а на преступлении. Как говорил один американский миллионер, «Я могу отчитаться за любой свой миллион, кроме первого».

Обсуждение закрыто