Глава 2. ГРАЖДАНИН И НАРОД

 

По словам американского судьи Луиса Брандейса «Самая важная должность в демократии – это должность гражданина»¹. Понятно, что эстонский «социальный лифт» никаких должностей русским не предусматривает. Поэтому и гражданство у нас надо было отобрать. Посмотрим, как это было сделано. Но сначала разберёмся, что такое вообще гражданство.

 

Гражданство

 

Определение содержания термина «гражданство» - вопрос, безусловно, политический. Вот два стоящих рядом определения гражданства, обнаруженные в первом же попавшемся под руку словаре¹⁰:

 

«Гражданство – устойчивая правовая связь лица с конкретным государством. Проявляется как взаимоотношение между государством и лицами, находящимися под его властью: государство признает и гарантирует права и свободы человека, защищает и покровительствует ему за границей; в свою очередь гражданин безусловно соблюдает законы и предписания государства, выполняет установленные им обязанности. Совокупность этих прав и обязанностей составляет политико-правовой статус гражданина, отличающий его от иностранных граждан и лиц без гражданства.

 

Гражданство РФ - устойчивая правовая связь лица с российским государством, выражающаяся в совокупности их взаимных прав, обязанностей и ответственностидруг перед другом. Как один из институтов государственного права, гражданство РФ представляет собой совокупность правовых норм, закрепляющих соответствующие принципы и регулирующих отношения гражданства РФ. Российскими гражданами являются те лица, которые имеют документальное подтверждение их принадлежности к гражданству РФ».

(Выделено мной – С.С.)

 

Как видно из сравнения двух определений, Российское государство несравненно дружелюбнее и мягче к своему гражданину, чем любое иное государство, так как не осуществляет над ним «власти». После открытия марксистами того, что государство – это аппарат принуждения, эта тема всячески ретушируется…

Более того, только российское государство «ответственно» перед своим гражданином… Отсутствует также «безусловность» исполнения российским гражданином «законов и предписаний» Российского государства.

 

Для русских вообще «гражданство» в современном значении - это, по историческим меркам, сравнительно новое понятие. Так, в словаре В.И.Даля «гражданство» вообще не удостоилось отдельной статьи, и входит в состав статьи «гражданин»; определено как «состояние гражданина; звание, права и обязанности его». «Гражданин» же определён Далем прежде всего как «городской житель, горожанин, посадский. Член общины или народа, состоящего под одним общим управлением; каждое лицо или человек, из составляющих народ, землю, государство».

 

В приводимом Олегом Неменским письме⁴⁵ русского дворянина из Киевской губернии по поводу восстания 1863-64 годов приводится такой оборот: «…искренне благоговение их к гражданским подвигам Твоим Великий Государь!», т.е. монарх воспринимается и как гражданин, и нет антонимической пары «гражданин» - «подданный».

 

В Конституции ЭР 1920 года эта разница, однако, отчётлива. Ст. 6, говоря о равенстве граждан, особо подчёркивала, что «Сословий и сословных титулов в Эстонии нет». Переход к республиканской форме правления, «гражданству», сказался в Эстонии и на государственной символике.

«После присоединения Эстонии к Российскому государству в начале XVIII века и образования Эстляндской губернии герб Таллина не изменился в своей основе. На нем, как и в XIII веке, были изображены три синих леопарда на золотом поле. Именно в таком виде герб был утверждён 4-го октября 1788 года. Мотив герба Таллина перешел к гербу Эстляндской губернии. В книге о гербах городов, губерний, областей и посадов Российской империи, составленной П.П.Винклером и вышедшей в Санкт-Петербурге в 1899 году, сказано: «Высочайше утверждён 8-го декабря 1856 года герб Эстляндской губернии. В золотом поле три лазуревые леопардовые львы. Щит увенчан императорскою короною и окружён золотыми дубовыми листьями, соединенными Андреевскою лентою». (…) В 1918 году Эстония обрела независимость. (…) В 1923 году в Эстонской Республике проводился гербовый конкурс, который не дал результатов. Тогда Государственная Дума в июне 1925 года утвердила исторически сложившийся герб с изображением трех леопардов синего цвета без корон, с красными языками и серебряными глазами, расположенных на золотом фоне щита. Щит обрамляли скрещивающиеся внизу золотые дубовые ветви. Отсутствие корон на головах леопардов вполне объяснимо. Корона - один из символов монархии, Эстония же стала республикой. Прецедент снятия корон к тому времени уже был. Его создало в 1917 году Временное правительство России. Оно в качестве герба оставило двуглавого орла, освободив его от всех имперских атрибутов - корон, скипетра и державы. Вместе с тем сохранение орла - сердцевины герба - выражало историческую преемственность с гербом Российского государства»²⁶.

Однако продолжим с «гражданством». Высокую «международную» ноту в понятие «гражданства» закладывает следующее определение:

 

«Гражданство – постоянная правовая связь лица и государства, которая выражается в их взаимных правах и обязанностях. Согласно Всеобщей Декларации прав человека 1948, международным пактам о правах человека, никто не может быть лишён гражданства или права на его изменение. Каждому гражданину государство гарантирует правовую защиту, где бы он ни находился»¹¹.

 

Наложение современных определений дает в сухом остатке «постоянную правовую связь лица и государства, которая выражается в их взаимных правах и обязанностях». Далевское определение обходится вообще без прав и обязанностей государства, поэтому за давностью лет пусть останется историческим фоном. Отметим при этом, что, по Далю, гражданин – составляющая народа, земли, государства.

 

Совершенно неожиданный, «обратный» подход демонстрирует ст. 60 Конституции Азербайджанской Республики, в которой непосредственно дается определение гражданина. Так, «Лицо, имеющее с Азербайджанской Республикой политическую и правовую связь, а также взаимные права и обязанности, является гражданином Азербайджанской Республики».

 

Большинство малых государств, и Эстония не исключение, настаивают на том, чтобы «постоянную правовую связь» лицо имело только с ним, и больше ни с кем.

 

Как дальше будет развиваться институт гражданства? Вариант ответа на этот вопрос дает определение гражданства из антиутопии «либерпанка» Константина Крылова «Новый мировой порядок»³¹:

 

«Гражданство – совокупность прав и обязанностей, имеющихся у физического лица по отношению к некоторому государству. Гражданство – количественная характеристика: можно иметь два и больше гражданств одного и того же государства, а также дробное число их. Увеличение гражданства приводит к количественному расширению прав, гарантированных конституцией государства (предельного размера земельной собственности, количества голосов на выборах, максимального количества законных детей и т.д. и т.п.), а также и обязанностей (налогового сбора и т.п.). Конкретные вопросы обладания гражданством определяются конституцией и законами государства. Большинство конституций (в т.ч. стандартные Женевские) запрещают иметь менее одного гражданства (но больше нуля). Практически все конституции вводят de facto разного рода ограничения на максимальное число гражданских прав во владении одного лица. Доказана формальная полнота и непротиворечивость понятия гражданства в Женевских конституциях, а также в конституции US-Nord. Ведутся работы по стандартизации понятия гражданства».

 

Эстония, как уже замечалось, чутко ловит глобальные тенденции. И вот уже звучит предложение о том, чтобы дать⁴⁶ избирательное право… детям. Право, которое будут осуществлять их законные представители – родители. Уже подсчитано, что это увеличит избирательный корпус на 230 – 260 тысяч избирателей. Тот факт, что эта идея имеет явно дискриминационный характер (в годы «экономического бума» эстонских детей рождалось гораздо больше, чем русских), сразу отметили даже эстонцы: «По-моему, совершенно дурацкая идея. Количество эстонских избирателей надо увеличивать по-другому».

 

А ведь 50 лет и эстонцы, и русские были гражданами одной страны – Эстонской ССР.

 

 

Гражданство Эстонской ССР

 

Для того чтобы поведать историю о лишении гражданства ЭР всех, кто не смог подтвердить свою «первородность» или, как мы увидим ниже, вовремя подсуетиться, начнём с того, о чём в современной Эстонии говорить не принято – с гражданства Эстонской ССР. Гражданами ЭССР автоматически стали все граждане ЭР, когда 25 августа 1940 года ЭССР приняла свою Конституцию.

 

Оппоненты утверждают, что не было никакого гражданства ЭССР, а было гражданство СССР, которое в связи с неоднократными провозглашениями Эстонией независимости осталось за бортом, а жизнь в ЭР началась со страницы «1940». Однако Конституции ЭССР, не говоря уже о законодательстве, с легкостью опровергают этот тезис.

 

Так, ч. 1 ст. 18 Конституции ЭССР 1940 года утверждает, что «Каждый гражданин ЭССР является одновременно гражданином СССР». Глава 5 Конституции ЭССР 1978 года вообще называлась «Гражданство Эстонской ССР. Равноправие граждан», и также устанавливала в ст. 31, что «…каждый гражданин Эстонской ССР является гражданином СССР».

 

Сильным аргументом также является то, что, согласно п. 11 ст. 108 «Президиум Верховного Совета Эстонской ССР: (…) принимает в гражданство Эстонской ССР…», т.е. высший орган страны был самостоятелен в принятии решений о гражданстве Эстонской ССР.

 

Слабость этой позиции, однако, в том, что определить, кто именно в «эпоху перемен» состоял в гражданстве ЭССР, довольно сложно. Ч. 2 ст. 31 Конституции ЭССР 1978 года устанавливала, что «Основания и порядок приобретения и утраты советского гражданства определяются Законом о гражданстве СССР», из чего следует, что никакого Закона о гражданстве Эстонской ССР не было. Ничего об этом нет и в Конституции ЭССР 1990 года. Закон о гражданстве СССР от 1 декабря 1978 года также оперировал понятием «советское гражданство», а ст. 2 закона устанавливала следующее:

 

«Законодательство Союза ССР о советском гражданстве состоит из настоящего Закона, определяющего в соответствии со статьей 33 Конституции СССР основания и порядок приобретения и утраты советского гражданства, и других актов законодательства СССР.
Законодательством союзной республики разрешаются вопросы советского гражданства, отнесенные к её ведению Конституцией СССР, Конституцией союзной республики и настоящим Законом».

 

В результате граждан ЭССР фактически определяли по эстонской прописке. Визуальным признаком гражданства ЭССР служила также отдельная страница в советском паспорте, имевшая слово «PASS» (эст. – паспорт).

 

Что же до «постоянства правовой связи» граждан ЭССР с ЭССР, то и тут всё довольно неоднозначно. Та же ст. 31 Конституции ЭССР 1978 года определяла, что «Граждане других союзных республик пользуются на территории Эстонской ССР одинаковыми правами с гражданами Эстонской ССР». Ст. 33 Конституции СССР 1977 года, в свою очередь, устанавливала, что «В СССР установлено единое союзное гражданство. Каждый гражданин союзной республики является гражданином СССР». Таким образом гражданин Эстонской ССР, выехав в Краснодарский край и прописавшись в нем, моментально устанавливал с Краснодарским краем и РСФСР «постоянную правовую связь»; обратное справедливо и в отношении «мигрантов», перебравшихся в ЭССР. Из чего следует, что «постоянство» определялось довольно вольно.

«Эпоха перемен», перестройка резко актуализировала «правовую связь»: товарный голод породил систему талонов, и «граждане других союзных республик» фактически перестали пользоваться в Эстонии «одинаковыми правами с гражданами Эстонской ССР». Обратное тоже верно.

 

Тем не менее гражданство ЭССР, как мы увидели, формально существовало, причем на конституционном уровне. Более того, когда в советские времена эстонцы за границей с возмущением утверждали, что они не из СССР, а из Эстонии, то у них были для этого все формальные основания: согласно ч. 4 ст. 31 Конституции ЭССР 1978 года «Граждане Эстонской ССР за границей пользуются защитой и покровительством Советского государства», из чего следует, что за границу выезжали именно граждане Эстонской ССР, а не СССР.

 

Существовало ли гражданство Эстонской ССР фактически, кроме прописки и талонов? Ответ на этот вопрос – да, и актуализировано оно было как раз в перестроечные времена. Так, например, 15 декабря 1989 года ВС ЭССР принял Закон о национальных правах граждан Эстонской ССР. Ст. 1 закона гласила о том, что «Эстонская ССР как суверенное демократическое государство обеспечивает всем своим гражданам, вне зависимости от национальности, равные политические, экономические и социальные права и свободы». Впрочем, это заявление тут же «уравновешивалось» фразой из преамбулы закона о том, что «Гарантией национальных прав граждан Эстонской ССР может быть только право эстонской народности как коренной народности Эстонии на свою этническую территорию и самоопределение». Интересная «гарантия»…

Забегая вперед, отметим, что закон, посвященный правам «граждан ЭССР», был принят тогда, когда уже подходила к концу кампания по регистрации «граждан ЭР», о которой речь пойдет ниже.

 

Отметим также, что, «затихарив» с определенного момента гражданство Эстонской ССР, Эстония умудрилась еще два раза войти в ту же реку, для начала ратифицировав 9 мая 2006 года Европейский конституционный договор. Согласно ст. 1 арт. 1-10 этого документа, так и не вступившего в силу, «Каждый гражданин союзного государства является гражданином союза. Гражданство союза дополняет гражданство государства-члена, но не заменяет его». Аналогичное произошло и со вторым конституционным договором – после провала первого.

В состоянии «гражданство по прописке» Эстония подошла к 8 мая 1990 года, когда был принят очередной акт «конституции action directe» - Закон Эстонской ССР о символике Эстонии, ст. 1 которого повелевала «Признать недействительным наименование «Эстонская Советская Социалистическая Республика» и ввести в употребление в качестве официального наименование «Эстонская Республика»». Этот акт является одним из центральных и самых спорных в современном эстонском конституционализме, в частности, потому, что именно им были «применены» пять положений Конституции ЭР 1938 года.

Однако нас этот акт будет интересовать с другой точки зрения: согласно приведенной статье 1 все граждане Эстонской ССР стали… гражданами Эстонской Республики. Поскольку страна поменяла название. И это обстоятельство позволит нам в дальнейшем говорить именно о лишении гражданства ЭР русских граждан республики. Кстати, следов отмены «Закона о символике Эстонии» центральными союзными властями мне обнаружить не удалось, что ещё более подкрепляет наш тезис о лишении гражданства.

Следует отметить, что законные эстонские власти после апреля 1990 года в официальных документах старались вообще обходить стороной вопрос о гражданстве ЭССР-ЭР. Так, в ст. 8 Закона ЭР «Об основах временного порядка управления Эстонией» от 16 мая 1990 года (отменённого Указом Президента СССР от 20 мая 1990 года) говорится следующее:

«Эстонская Республика обеспечивает всем жителям Эстонской Республики социальные, экономические права, права в области культуры и политическиесвободы, проистекающиеиз международно-признанныхнорм.

Политические права и свободы жителей Эстонской Республики определяются отдельным актом в соответствии с общепризнанными принципами международного права.

Статус военнослужащих СССР и членов их семей в Эстонии устанавливаетсясоглашениями, заключаемымимежду ЭстонскойРеспубликой и СССР.

Гарантии гражданам СССР, желающим переселиться из Эстонии, устанавливаются соглашениями, заключаемыми между Эстонской Республикой и СССР или соответствующей союзной республикой, либо независимым государством».

Как видно из текста, речь идет о «жителях Эстонской Республики» и «гражданах СССР». К «военнослужащим СССР» претензий нет: согласно ст. 30 Конституции ЭССР 1978 года «Эстонская ССР участвует в обеспечении безопасности и обороноспособности страны, оснащении Вооруженных сил СССР всем необходимым». Своих ВС у Эстонской ССР не было.

Сюжет с «гражданами СССР» активно поддерживали, к сожалению, и центральные московские, а также российские власти (политическая борьба Ельцина с Горбачёвым – не тема нашего исследования). Самым большим упущением союзных властей следует считать отход от «граждан Эстонской ССР» в Законе «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР», принятым 3 апреля 1990 года. Согласно этому закону, на территории «выходящей республики» должен был проводиться референдум по поводу выхода из СССР. Правом участия в референдуме обладали «граждане СССР, постоянно проживающие на территории республики к моменту постановки вопроса о её выходе из СССР и имеющие право голоса согласно законодательству Союза ССР».

Ч. 1 ст. 3 заключенного 12 января 1991 года Договора об основах межгосударственных отношений РСФСР и ЭР также гласит, что РСФСР и ЭР «берут на себя взаимные обязательства гарантировать лицам, живущим на момент подписания настоящего договора на территориях РСФСР и ЭР и являющимися ныне гражданами СССР, право сохранить или получить гражданство РСФСР или ЭР в соответствии с их свободным волеизъявлением». 

В п. 4 постановления Государственного Совета СССР «О признании независимости Эстонской Республики» от 6 сентября 1991 года Госсовет постановляет «признать, что граждане СССР, выразившие пожелание остаться в Эстонской Республике или переехать в СССР, подлежат защите СССР…».

Всё это, однако, не даёт ответа на вопрос, куда подевались граждане Эстонской ССР, а после 8 мая 1990 года – граждане Эстонской Республики?

 

Неизбежные мемуары

Они, употребляя современный эстонский юридический термин, взятый из Закона о банкротстве, «угасли». «Гасили» их комитеты граждан – гордость современной Эстонии. Об истории их создания, о «подлинной народной демократии» написаны многочисленные мемуары. Потому что история, как известно, пишется победителями.

Вот, например: «Свое прочное место в мировой истории демократии Эстония завоевала себе непосредственным претворением в жизнь права на самоопределение путём движения комитетов граждан. Исключительно в порядке народной инициативы и народной самодеятельности была проведена всеобщая регистрация граждан Эстонской Республики и свободные выборы в независимое представительное собрание граждан – Конгресс Эстонии. (…) Это было в условиях тоталитаризма новой и оригинальной формой спонтанного строительства демократии, создание возможности демократического выбора на законной, признанной международным правом основе. Эстонский народ, как высший носитель государственной власти, вновь начал действовать. А настоящая демократия только снизу и может прорасти. Движение комитетов граждан было многострадальным трудом тысяч добровольцев, который был начат в атмосфере запугивания, острых атак и практически полной информационной блокады. (…) На самых важных языках мира следовало бы опубликовать обзор всего этого мероприятия»³⁰.

Так как русский язык, безусловно, принадлежит к «самым важным языкам мира», то, видимо, пора браться за дело. Тем более что комментировать следы комитетов граждан в законодательстве крайне сложно из-за полного отсутствия их упоминания вообще. Тоже интересно: «прочное место в мировой истории демократии» - и никаких следов…

За основу обзора мной были взяты опубликованные в Интернете мемуары, чей автор, явно из западной Эстонии, не счёл нужным себя указать. Мемуары выбраны мной из-за своей краткости, спокойного тона изложения и отсутствия попыток указать на свое место в истории. Для выяснения авторства я обратился в пресс-службу IRL; пресс-секретарь партии Рауно Вери ответил мне, что, по всей видимости, они принадлежат Маргусу Майсте. Если это не так, то заранее прошу прощения как у господина Майсте, так и у настоящего автора. А также заодно у всех остальных героев движения комитетов граждан, чьи мемуары я упоминанием обошел. Что, впрочем, не помешало мне проверить указанные в этих безымянных мемуарах факты. Итак:

24 февраля 1989 года со стороны Эстонского Общества охраны памятников старины (ООПС), Партии национальной независимости Эстонии (ПННЭ) и Эстонского Христианского Союза (ЭХС) было основано движение комитетов граждан (КГЭ). На прошедшем на Ратушной площади митинге была оглашена декларация Эстонского Общества охраны памятников старины, в которой, в частности, говорилось, что «Правовая и идейная преемственность Эстонской Республики не прерывалась. Восстановление самостоятельного и независимого Эстонского государства нравственно неизбежно как для Эстонии, так и для Советского Союза»²⁷. Одновременно всех, кто 17 июня 1940 года состояли в гражданстве Эстонии, и их потомков, призвали создавать в городах и волостях Комитеты Граждан Эстонии и созвать Конгресс Эстонии, который обсудил бы вопросы самоопределения Эстонии. Целью комитетов граждан была регистрация граждан Эстонской Республики. Автором этой идеи считается Харальд Тиллеманн. Создателем понятия «комитет граждан» считается Тривими Веллисте²⁸.

Властям создание КГЭ не понравилось, и вокруг их деятельности была воздвигнута стена молчания. Если в официальной прессе о них и говорили, то только в негативном ключе. Первый КГЭ был создан 21 марта в Кадрина. Создание комитетов взялась координировать Временная Группа Связи Комитетов Граждан Эстонии. Этот орган уточнял задачи комитетов и порядок регистрации граждан. При регистрации в регистрационный лист следовало внести имя, фамилию, дату и место рождения, место жительства и основание гражданства. Неграждан вносили в те же листы, что и граждан, их считали ходатайствующими о гражданстве. Гражданин получал т.н. синее регистрационное свидетельство, ходатайствующие – зеленое.

Рост числа зарегистрировавшихся поверг в смятение те силы, которые до этого говорили о суверенитете в составе СССР. Против движения КГЭ мощно выступил лидер Народного Фронта Эдгар Сависаар, сделав это в интервью газете Edasi под названием «Не надо прятать голову в песок». В нём он утверждал, что собственная государственность – всего лишь один из путей развития народа. (…)

В борьбу против комитетов граждан включились некоторые юристы, которые пытались объяснить, что Эстонская Республика безнадежно утрачена. Подобного рода статьи публиковали в прессе Индрек Коольмейстер, Юри Пыльд, Юри Райдла.

13 июля 1989 года начала выходить газета Lääne Elu, которая чётко встала на сторону движения КГЭ. В первом номере вышла статья Тунне Келама «Что такое комитеты граждан» (…). В том же номере сообщалось, что собрание Народного Фронта (НФ) Ляенемаа присоединилось к декларации НФ Морского района Таллина: «Считаем неизбежно необходимым создание Комитетов Граждан Эстонии, регистрацию граждан Эстонской Республики, их потомков».

В Хаапсалу к концу июля было зарегистрировано свыше 1000 граждан Эстонской Республики, при этом регистрационных свидетельств не хватало. (…)

К концу августа в Эстонии было создано уже 92 КГЭ, и на съезде ПННЭ Тунне Келам смог сказать: «Возникают десятки островков свободы – Комитеты Граждан Эстонии, которые образуют по всей Эстонии архипелаг свободы, фундамент возрождающейся Эстонской Республики». В Ляенемаа этот «архипелаг свободы» к 15 августа успел зарегистрировать 10 300 человек.

В конце августа, 23 числа, прошло одно из главных мероприятий поющей революции – Балтийская цепочка. На этом мероприятии народ скандировал: «Свободы!». Под этой свободой не понимался больше суверенитет в составе СССР, а думали уже о своем, самостоятельном Эстонском государстве. Конечно, в проявлении такого желания была и заслуга движения КГЭ. Очень помогла расширению деятельности КГЭ поддержка популярного профессора Рейна Таагепера. В то же время руководство ЭССР продолжало лавирующую политику, делая уступки как Москве, так и местным проимперским силам. Полностью, однако, игнорировать чаянья народа они не могли. Даже Народный Фронт приступил к ревизии своих позиций. Одним из таких примеров была идея Эдгара Сависаара о т.н. третьей республике, согласно которой в Эстонии было бы создано новое государство на базе ЭССР. Вопрос гражданства стал ключевым вопросом в деле восстановления Эстонской Республики – восстанавливать ли оккупированную в 1940 году Эстонскую Республику или создавать новое государство. (…)

7 октября в Таллине прошла первая конференция КГЭ, в которой приняли участие 105 представителей КГЭ. От Ляенемаа было 16 человек. На конференции была создана Всемирная группа КГЭ. Однако конференция породила среди участников и замешательство. Корреспондент Läänlane Урмас Лаури писал: «По окончанию конференции я так и не понял, как можно провести выборы Конгресса Эстонии независимо от оккупационных властей».

В то же время по Ляенемаа продолжались поездки противников КГЭ. 3 октября с народом Лихула встретился бывший первый секретарь Хаапсалуского райкома КПЭ Эльму Пеэк. На встрече с народом он сказал: «Все двадцать лет независимости в Эстонии была ненормальная ситуация». Кроме этого, он дал уничижительную оценку КГЭ, так как они хотят установить двоевластие и войти в конфронтацию с законной властью.

18 октября (…) был создан Ляенемааский уездный КГЭ. 11 ноября 1989 года в Таллине был создан Центральный Комитет Граждан Эстонской Республики во главе с Тунне Келамом. Заместителями председателя были избраны Тривими Веллисте, Иллар Халласте и Рейн Тамме. От Ляенемаа членами Центрального Комитета стали Эндель Апсалон и Александр Иконников. К тому времени по всей Эстонии было зарегистрировано 320 000 граждан и ходатайствующих о гражданстве и создано 114 местных комитетов граждан. Главной задачей Центрального Комитета стала подготовка Конгресса Эстонии и доведение числа зарегистрировавшихся граждан до полумиллиона. Всё начало склоняться к тому, что в споре между сторонниками восстановления независимости и сторонниками идеи т.н. третьей республики верх берут первые. В конце ноября о своей поддержке созыву Конгресса Эстонии заявил и влиятельный Союз трудовых коллективов Эстонии. Его лидер Юло Нугис пообещал комитетам граждан всестороннюю поддержку. (…)

10 декабря 1989 года состоялись первые в послевоенной Эстонии более или менее демократичные выборы в местные органы власти. В местные сельсоветы баллотировались многие активисты КГЭ, однако большого успеха не добились. Но избирательные участки оказались отличным местом для регистрации граждан. Эта возможность активно использовалась. Во всяком случае, к середине декабря председатель уездного комитета Тынис Улм мог сообщить, что большинство народа из Лихула, Карузе и Ханила зарегистрировано. К 20 декабря в целом по Ляенемаа было зарегистрировано 22 066 граждан и ходатаев о гражданстве, а по всей Эстонии это число приближалось к магическому полумиллиону. (…)

О порядке избрания Конгресса народ Ляенемаа впервые смог узнать 19 декабря, на состоявшемся в баре в Таебла информационном собрании ПННЭ. (…) В Ляенемаа для выборов Конгресса Эстонии было создано 4 округа, число мандатов было 18.  (…) По всей Эстонии следовало избрать 464 члена Конгресса Эстонии. Правом голоса обладал 16-летний гражданин Эстонии, а право быть избранным начиналось с 18 лет. Своих представителей могли избрать и ходатайствующие о гражданстве. Лицо, баллотирующееся в Конгресс, должно было собрать в свою поддержку 25 подписей граждан, проживающих с ним в том же округе. Эта процедура должна была закончиться не позднее 5 февраля. Кандидат должен был указать на бланке о своем согласии баллотироваться и свою партийную принадлежность. (…)

По всей Эстонии отношение к Конгрессу Эстонии изменялось в лучшую сторону. Пресса, отношение которой долгое время было неприязненным, а порой и просто отрицательным, менялась, все больше появлялось статей, повествующих о подготовке Конгресса Эстонии. В последний момент выставить своих кандидатов решил и скептически относившийся к Конгрессу Эстонии Народный Фронт. Рейн Таагепера этот шаг НФ прокомментировал так: «Тот факт, что они в последний момент вскочили на подножку отправляющегося Конгресса, означает, что они поняли, что это то место, где находится народ».

ГазетаLääne Elu, призывая людей голосовать, писала, однако: «Помните о партийной принадлежности кандидатов как на выборах Конгресса Эстонии, так и Верховного Совета ЭССР. Не доверяйте тем, кто ещё несколько месяцев назад очернял Конгресс Эстонии, а теперь, признавая его, пытается заработать себе капитал на выборах в Верховный Совет».

В том же номере к избирателю обратились представители ООПС Ааре Паюсалу, Рауль Таммет и Велло Вахт, которые сообщили: «Ничего более важного, чем выборы Конгресса Эстонии, у нас нет», добавив, что этот путь неизбежен. Там же они попеняли красным, которые стали «полупрозрачными». Это «погрозили пальчиком» было, видимо, адресовано Юло Улуотсу, который вполне серьёзно нападал на идею Конгресса Эстонии. (…)

 

Выборы Конгресса Эстонии начались 24 февраля 1990 года и продолжались и в следующие дни. Всего выборы продолжались пять дней. В выборах приняли участие 591 508 граждан Эстонии и 34 345 ходатайствующих о гражданстве. (…) Представителем от ходатайствующих о гражданстве от Ляенемаа в Конгресс попал Александр Иконников. По всей Эстонии были избраны представители 31 партии или объединений. Народный Фронт представляло 107 депутатов, Общество охраны памятников старины 104, ПННЭ 70 и КПЭ – 39. Большинство же получили независимые, или те, кто на бланке не указал свою организацию.

Дни, предшествовавшие Конгрессу Эстонии, очень образно показали, что Эстония оккупирована. Семи депутатам Конгресса из числа зарубежных эстонцев (в их числе Рейну Таагепера) не была дана въездная виза в СССР. В ночь на 6 марта были украдены компьютеры Центрального Комитета. До сих пор не известно, кто виновен в этой краже. Считается, что за ней стояло КГБ.

Конгресс Эстонии собрался в концертном зале Эстония 11 марта. (…) Сначала Конгресс принял «Декларацию о полномочиях и правомочности Конгресса Эстонии» и «Декларацию Конгресса Эстонии о восстановлении законной государственной власти на пространстве Эстонской Республики». Ещё были приняты обращение к ООН и послание к генеральному консульству Эстонской Республики (имеется в виду «консульство в изгнании» - С.С.). Центральным документом второго дня стала «Программа действий Конгресса Эстонии по восстановлению независимости Эстонской Республики». В ней отмечалось, что Конгресс Эстонии является восстановителем законной государственной власти в Эстонии. Для восстановления независимости следует прекратить оккупацию. Вопросы государственного и международно-правового статуса Эстонской Республики в переходный период входят в исключительную компетенцию Конгресса Эстонии. Верховный же Совет ЭССР и созданные им самоуправления являются местными административными учреждениями оккупационной власти, их задачей является обеспечение нормальной повседневной жизни. При этом ни Конгресс Эстонии, ни эти административные учреждения не являются законной властью. Вплоть до восстановления конституционного представительного собрания Эстонской Республики у переходного правительства должен быть мандат Конгресса. Эстонская Республика будет восстановлена тогда, когда соберётся конституционное народное представительство – Рийгикогу. Это сможет произойти тогда, когда оккупационные войска будут нейтрализованы. Последним документом Конгресса стал зачитанный Паулем-Ээриком Руммо «Манифест Конгресса Эстонии». В нем Конгресс Эстонии сообщал народам мира о желании народа Эстонии восстановить Эстонскую Республику. (…)

Конгресс избрал Комитет Эстонии из 71 члена. Председателем Комитета стал Тунне Келам. Другими членами правления стали Эве Пярнасте, Юри Адамс, Сирье Эндре, Эдгар Сависаар, Эндель Липпмаа, Март Лаар, Калле Юргенсон, Юри Рятсеп, Тривими Веллисте и Пауль-Ээрик Руммо. Членом Комитета с правом совещательного голоса от Ляенемаа стал Александр Иконников. (…)

Многие надеялись, что на Конгрессе будет провозглашена Эстонская Республика. Однако этого нельзя было сделать, так как Эстонская Республика уже была провозглашена 24 февраля 1918 года. С проведением Конгресса Эстонии направление на правовую преемственность одержало победу над путём т.н. третьей республики. И, хотя в дальнейшем борьба между этими двумя направлениями продолжалась, государственность Эстонии была всё-таки восстановлена на основании правовой преемственности. Третьей республики не случилось, хотя некоторые этого очень хотели. Без Конгресса Эстонии мы так бы и остались каким-нибудь образованием в рамках СНГ. В этом и состоит его значение»²⁹.

Несколько слов о выборах КЭ, которые «продолжались пять дней». Как следует из протокола заседания ЦК в Куйвайые 26 ноября 1989 года, председатель группы обработки данных Калев Отс подал в ЦК прошение об отставке в связи с тем, что он не может обеспечить хранение, обработку и предоставление данных по предстоящим выборам в КЭ. Одним из его аргументов было то, что ни один принтер при главном компьютере ЦК не выдержит распечатки 500 000 бюллетеней. Помимо этого, «Вводимые данные по большей части непригодны к использованию, так как многие люди не указали свои адреса, или представили заведомо неверные адреса, или живёт в одном месте, а дал адрес, где прописан. Регистратор мог расслышать неверно, адрес не читается, вводящий данные в компьютер сам делает ошибки, многие люди за этот год успели поменять место жительства…». Добавим к этому, что во многих «кихелькондах», в которых проводились выборы, КГЭ не были созданы вовсе…

Каскад технических проблем был таким, что, как, напомним, указал автор «западных» мемуаров, о порядке избрания КЭ было сообщено только в середине декабря. На безрыбье победила формула Отса: «Голосовать сможет тот, у кого с собой будет регистрационное свидетельство»³⁴. Из составленного им же коммюнике указанного заседания ЦК, призванного, видимо, играть роль «закона о выборах»: «24 февраля 1990 года начнутся выборы депутатов Конгресса Эстонии. У избирателя должен быть с собой паспорт (для удостоверения личности и места жительства) и регистрационное свидетельство, которое будет погашено. Избираться будет 350 депутатов с правом голоса + 7% зарубежные эстонцы + 10% ходатайствующие. (Потом была установлена цифра в 500 депутатов – С.С.) Выборы будут личными. Определение нормы представительства депутатов передается уездам, причем уездные комитеты сами распределяют их по принципу кихелькондов, с учетом 3-5 мандатов на один округ».

Не могу удержаться при упоминании «зарубежных эстонцев», и вклинюсь со своими личными мемуарами. 23 августа 1989 года, во время уже упоминавшейся Балтийской цепочки, я был приглашён на семинар по образованию в Лохусалу, на котором выступал и «известный профессор» Калифорнийского универститета Рейн Таагепера. Надо отдать ему должное, впечатления пламенного революционера он не производил, и своё профессорское звание внешне вполне оправдывал. Так вот: отвечая на вопрос одной экзальтированной дамы о том, сколько зарубежных эстонцев вернется домой в «освобождённую» Эстонию, Таагепера, не задумываясь, ответил: «Двести». «Двести тысяч?»- переспросила дама. «Нет, просто двести»,- ответил этот гражданин США. И ведь не соврал.

Главной интригой предстоящих выборов КЭ, однако, была дата их проведения. Из выступления Калева Отса на том же заседании: «Для того, чтобы продолжить континуитет Эстонской Республики, Конгресс Эстонии должен пройти до выборов Верховного Совета, т.е. до выборов 17 марта 1990 года, и наш конкретный план проведения выборов мы должны довести до народа до 10 декабря 1989 года. (…) Для того, чтобы Конгресс Эстонии был правомочен принимать решения от имени всех граждан Эстонской Республики, ко времени проведения Конгресса Эстонии (не позднее 17 марта 1990 года) должно быть зарегистрировано больше половины из потенциальных граждан Эстонской Республики, т.е. 500 000».

Как мы уже видели, график был выдержан, и КЭ начался 11 марта. За шесть дней до выборов ВС ЭССР.

Последний Верховный Совет

Прошедшие 17 марта 1990 года выборы в последний состав ВС ЭССР были первыми демократическими выборами, и в них из 1 164 603 граждан Эстонской ССР приняло участие 78,2%. Победу одержал Народный Фронт. (Двумя годами позже состоялись выборы Рийгикогу – к тому времени «электорат» скукожился до 661 074 «граждан ЭР», из которых голосовать пришли 67,8%. Победила, как можно догадаться, Isamaa³²).

Тот состав ВС ЭССР 1990 года оказался довольно неожиданным. Вот как описывает его явный сторонник КЭ Энн Сарв:

«Причина переменчивости Верховного Совета была частично в том, что в результате непродуманного бойкота выборов со стороны национальных сил граждане Эстонии были в Верховнем Совете недопредставлены, а инородцы и бывшие коллаборанты, наоборот, были в большинстве. Верховный Совет был представительным собранием не граждан, а фактического населения. В него входило даже четыре представителя оккупационных войск. В Верховный Совет, конечно, было избрано и вполне впечатляющее представительство членов Конгресса Эстонии, но у правительства, назначенного в должность со стороны Верховного Совета, не было доверия Конгресса: премьер-министр (Эдгар Сависаар – С.С.) до голосования по утверждению правительства обещал руководствоваться Декларацией ВС от 30 марта и относиться к Конгрессу и его исполнительному органу Комитету Эстонии, как к равному партнеру, но тут же отказался от своих обещаний»³⁰.

Для того, чтобы понять настроения эстонцев той поры, воспользуемся ещё одними мемуарами – члена КА Рейна Ярлика:

«15 февраля 1990 года Päevaleht опубликовала короткое резюме результатов опроса 979 человек, проведенного центром исследования общественного мнения Mainor. Самая важная часть его гласила следующее: «Для принятия обязательных решений по вопросу будущего государственного статуса Эстонии у Конгресса Эстонии нет мандата общественности. Только 26% опрошенных сочли, что вопрос о статусе Эстонии должен решать Конгресс Эстонии». Интересно при этом, что в ходе данного опроса 55% эстонцев высказались в пользу проведения референдума по этому вопросу.

 

Новый опрос Mainor провел непосредственно перед началом выборов Конгресса Эстонии. Его результаты показали, что 45% эстонцев ожидало от Конгресса лишь декларации самостоятельности эстонского народа и лишь 27% видело в Конгрессе надежду на создание «Восстановительного собрания». В то же время от Верховного Совета ждали именно определения политического статуса Эстонии. Такого мнения придерживалось 65%, то есть две трети эстонцев. Подчеркнуть следует и то, что опрос был проведен после того, как несколько ведущих фигур движения комитетов граждан в начале февраля призвали вообще бойкотировать выборы Верховного Совета. (…) Следование призыву к бойкоту отодвинуло бы от участия в выборах большое число эстонцев, а это, в свою очередь, означало бы большее представительство или вообще численный перевес в избираемом собрании представителей Интердвижения. Можно быть более чем уверенным, что принятого 20 августа решения, которым была восстановлена независимая Эстонская Республика, Верховный Совет в таком составе не принял бы никогда. К счастью – как и несколько раз после этого! – призыв к бойкоту не проник в сознание народа. Народ выразил большую политическую мудрость и выборы Верховного Совета прошли, по сравнению с выборами Конгресса Эстонии, в той же, или даже в ещё более активной обстановке. Из этого, в свою очередь, можно заключить, что, хоть народ и дал свое благословление как Конгрессу Эстонии, так и Верховному Совету, надежды на восстановление независимости он связывал прежде всего с Верховным Советом»³³.

Весна 1990 года

Весна 1990 года выдалась крайне богатой на политические и, простите, юридические события, которые попробуем рассмотреть в комплексе. Во-первых, в СССР поменялась структура власти, и разбегающуюся во все стороны страну возглавил Президент СССР. Во-вторых, на апрель пришлось принятие ВС СССР основного корпуса законодательства, связанного с выходом союзных республик из СССР – случилось то, чего ВС Эстонской ССР добивался с осени 1988 года. В-третьих, был избран и состоялся Конгресс Эстонии, в который вошли, как мы видели, и НФ, и КПЭ. В-четвертых, был избран новый ВС ЭССР, в который, наоборот, вошли представители КГЭ. Настало время делать выбор. Или синтез.

С одной стороны, открывалась дорога для совершенно законного выхода из СССР, причем «законного» в буквальном смысле, так как, повторим, основная законодательная база для этого уже была принята. С другой стороны, опасения остаться «каким-нибудь образованием в рамках СНГ», несомненно, присутствовали. «Вскочив на подножку отправляющегося Конгресса», Сависаар и НФ совершили серьёзнейшую ошибку - победителю на выборах ВС Народному Фронту пришлось считаться с тем, что парламент теперь не «государственная власть», которой «все другие государственные органы подконтрольны и подотчётны», а «местное административное учреждение оккупационной власти», задача которого – «обеспечение нормальной повседневной жизни».

Приняв участие в работе КЭ, и НФ, и КПЭ стали соучастниками преступления – присвоения власти. Преступление надо было срочно декриминализовать, и 30 марта, практически сразу после своего избрания, ВС ЭССР принимает декларацию, в которой признает Конгресс Эстонии как «представительное собрание граждан» и «восстановителя государственной власти» Эстонской Республики. Именно на эту декларацию ссылается Сарв.

Впервые в официальной документации возникают «граждане Эстонии» в версии КЭ. ВС ЭССР попадает при этом в очень странную ситуацию: он одновременно и соучастник, и жертва присвоения власти. Как мы увидим ниже, добром это не кончится.

 

Также принимается постановление «О государственном статусе Эстонии» (признано целиком недействительным Указом Президента СССР от 14 мая 1990 года), которое приведем полностью:

«Верховный Совет Эстонской ССР утверждает, что оккупация Эстонской Республики Союзом ССР 17 июня 1940 г. не прервала существование Эстонской Республики де-юре. Территория Эстонской Республики является оккупированной до настоящего времени.

Верховный Совет Эстонской ССР, учитывая ясно выраженную волю эстонского народа к восстановлению самостоятельности Эстонской Республики и законной государственной власти:

- признает незаконной государственную власть Союза ССР в Эстонии с момента её установления и провозглашает начало восстановления Эстонской Республики (restitutio ad integrum);

- объявляет переходный период, который закончится формированием конституционных органов государственной власти Эстонской Республики.

Верховным Советом Эстонской ССР разрабатывается временный порядок управления на переходный период, включающий правовые гарантии для всех жителей, независимо от национальности».

Более того, в своём решении от 16 мая 1990 года о программе дальнейших действий ВС ЭР уточнил, что «согласованию с Конгрессом и образованным им Комитетом Эстонии подлежат все основные вопросы Эстонской государственности, в том числе такие, которые касаются государственного статуса Эстонии, конституции, гражданства и международных отношений»³⁰. Как видим, заявленные цели КЭ были практически полностью реализованы.

Тем самым было совершено второе преступление – слияние высшего органа государственной власти с незаконной общественной организацией, ставящей перед собой очевидно реваншистские цели. И – свержение конституционного строя ЭССР. Граждане ЭССР мандата на это ВС ЭССР не давали. В уголовном праве это называется «преступлением с целью сокрытия другого преступления».Мы уже упоминали в главе «Ценности», что в Конституции ЭР 1992 года такого запрета также нет.

А в других постсоветских конституциях – есть. Так, согласно ч. 1 ст. 5 Конституции Республики Казахстан «Не допускается слияние общественных и государственных институтов…». Согласно ч. 5 ст. 8 Конституции Кыргызской Республики 1995 года «В Кыргызской Республике не допускается: слияние государственных и партийных институтов, а также подчинение государственной деятельности партийным программам и решениям».

Вообще, постановление от 30 марта – шедевр из области государственного и избирательного права: парламент страны через две недели после избрания признает себя незаконным. Сам. И продолжает работу. Цель которой – его роспуск (с другой стороны это видится как «избрание конституционных органов власти»).

Вот как это решение оценил Энн Сарв: «Это был находчивый шаг, потому что, твердо устанавливая конечные цели, он одновременно давал возможность маневрировать по мере необходимости. (…) По сути Верховный Совет повторил те положения, которые Конгресс Эстонии уже представил…»³⁰.

То, что русские до тех пор понимали интуитивно, стало законом. Повторим замечание Майсте: «Под этой свободой не понимался больше суверенитет в составе СССР, а думали уже о своём, самостоятельном Эстонском государстве». Русские официально стали в нем «оккупантами», а кто стал «гражданами», можно было вычитать из Декларации о признании Конгресса Эстонии.

ВС ЭР пытался как-то повлиять на события и 23 мая 1990 года принял решение «О создании комиссии по выработке правовых актов по правовым гарантиям жителей ЭР и гражданстве ЭР». Решение было принято на основании п. 8 Закона о временном порядке управления Эстонией, которая, среди прочего, гласила, что «Эстонская Республика обеспечивает всем жителям Эстонской Республики социальные, экономические права, права в области культуры и политические свободы, проистекающие из международно-признанных норм».

Комиссию из 15 человек, в составе которой, среди прочих, были Март Лаар, Виктор Андреев и Сергей Советников, возглавила Марью Лауристин. КЭ было предложено создать «согласительную комиссию по вопросу гражданства». Однако никакого соглашения не получилось.

И никакого официального решения не было ещё полтора года. И гражданство в это время определялось уже даже не по прописке, а по талонам.

Из вышеизложенного следует, что противостояние в борьбе за власть, а сам проект Конгресса Эстонии – типичный пример перехвата власти, шло не по линии ВС – КЭ, а по каким-то другим линиям. В эстонских мемуарах эти линии дефинированы, и мы их в общих чертах привели, но отметим главное: гуманистической линии, которую представляли бы эстонские гуманисты, среди них не было. Потому что не оказалось эстонских гуманистов. Был один – Юхан Вийдинг, но он покончил с собой. Светлая ему память.

Для того чтобы убить человека, солдата учат «стереть» у врага лицо. Для убийства надо перестать видеть во враге человека. Все эстонцы с этим справились на «отлично», поделив окружающий их мир на «граждан Эстонии» и «оккупантов».

 

На этом месте я должен сделать одно заявление принципиального характера. Со всякого рода обобщениями исследователю надлежит обращаться с осторожностью, особенно, если эти обобщения могут быть истолкованы как разжигание межнациональной розни. Однако я совершенно осознанно и ответственно употребляю рядом слова «эстонцы» и «преступление», так как иного варианта у меня просто нет. Все эстонцы, даже те, кто выступал против КГЭ, даже Герой Советского Союза Арнольд Мери, «восстановили» каждый лично для себя «гражданство ЭР». Отказавшихся участвовать в этом преступлении, насколько мне известно, не было ни одного. Такова моя позиция исследователя, и таков мой ответ тем критикам, которые, несомненно, не замедлят высказаться против указанного обобщения.

«Люфт» же, как обычно в спорных ситуациях, был, но он находился за пределами «эстонцев». «Спор шёл также о последней попытке сторонников т.н. «нулевого варианта» вывести Эстонию на путь «осторожной» (если не сказать русофильской) демографической политики. По сути это означало бы узаконивание результатов демографической агрессии Советского Союза и сомнение в правах хозяина в Эстонском государстве коренного народа (т.е. эстонцев и примкнувших через гражданство инородцев). Надо было выбирать: давать ли мигрантам советского времени опцион, т.е. право приобрести гражданство Эстонии без условий, или признать их иностранцами и установить чёткие правила приобретения гражданства, в том числе, разумеется, требование знания государственного языка и Конституции Эстонии»³⁰.

Далее Энн Сарв совершенно неожиданно начинает рассуждать о человеколюбии «хозяев Эстонского государства» - «эстонцев и примкнувших через гражданство инородцев». «Часто забывают о том, что мигранты, начиная с зарождения движения комитетов граждан и вплоть до февраля 1990 года, итого на один год, уже получали общий опцион, а именно возможность зарегистрировать себя ходатайствующими об эстонском гражданстве. Зарегистрировавшиеся получили потом гражданство без всяких условий. Возможность повторного и более продолжительного опциона представляла собой опасность наплыва мигрантов из страны, в которой даже по мнению российских историков никогда не знали европейской демократии и где всегда царило отрицание принципов правового государства, вера в абсолютную власть, великорусский империализм и попирающий права личности коллективизм. Внезапное масштабное увеличение числа граждан за счёт людей из такого государства поставило бы под вопрос перспективы демократии и правового государства в Эстонии».

И здесь тоже отметим: да, кроме эстонцев участие в преступлении по лишению гражданства полумиллиона русских приняли участие и неэстонцы. Как пособники. Причем весьма немногочисленные, как мы видели. Но для нас важно, что в этом преступлении приняли участие все эстонцы.

Вот, кстати, воспоминания человека, на которого это самое «человеколюбие» распространилось – Владимира Вербина:

«Вокруг движения Комитетов граждан и Конгресса Эстонии сегодня начинают наворачивать небылицы как приверженцы Эдгара Сависаара и его ангажированные журналисты, так и просто несведущие люди. Однако существует достаточно богатая документальная база, которая позволяет развеять мифы. Не ставлю своей задачей раздавать какие-то оценки или эпитеты ни тем, кто работал на достижение независимости Эстонии от СССР, ни тем, кто переписывает историю в угоду лидеру центристов. Увы, славы хочется человеку, когда её нет.

Отчего-то бытует мнение, что в составе Конгресса Эстонии была кучка ярых националистов, озабоченных единственной целью: депортировать русских. И, дескать, Народный фронт под водительстом Сависаара стоял на платформе противостояния экстремистам из КЭ. Сдерживал их кровожадность.

Это не совсем так, и даже совсем не так. В состав Конгресса вошли около 500 избранных народом депутатов из числа жителей Эстонии. Они имели право решающего голоса при голосованиях, так как являлись правопреемными гражданами. Кроме того, депутатами за рубежом были избраны еще 35 человек. Избирательные участки были в Бельгии, США, Канаде, Австралии, Швеции, Франции.

С правом совещательного голоса были избраны депутаты от ходатайствующих о гражданстве Эстонской Республики. Заметим, что восстановление ЭР де-факто было в 1990 году весьма и весьма проблематично. И, таким образом, участие в движении за достижение независимости было действительно смелым шагом. Депутатами с совещательным голосом были избраны 50 человек. И национальный состав их был весьма разнообразным. Это были как русские, так и этнические эстонцы, белорусы, украинцы, евреи, финны, ингерманландцы.

Столь же пестрыми были и партийные списки избранных депутатов. И, что особо следует подчеркнуть, депутаты представляли практически все слои населения Эстонской ССР — от рабочего и колхозника до академика и журналиста, от рыбака до министра экономики Эстонии (да-да, Сависаар тоже был депутатом Конгресса). Хотя присутствовал всего на одном — втором — заседании.

 

Теперь о Народном фронте. Здесь бы потребовалась целая страница, чтобы перечислить членов Народного фронта, которые были депутатами Конгресса Эстонии. Назову лишь несколько известных фамилий. Это Кюлло Арьякас, Иво Ээсмаа (он же и член КПЭ), Роман Бертелов, Сирье Эндре, Игнар Фьюк, Рейн Хансон (НФЭ и КПЭ), Яан Каплински, Леннарт Мери, Микк Микивер, Рейн Руутсоо, Эдгар Сависаар, а также многие другие. Членов НФЭ было избрано в Конгресс Эстонии больше, чем представителей Партии Национальной независимости Эстонии! Какое уж тут противостояние…

Среди депутатов было очень много избранников от Компартии Эстонии.

Конгресс Эстонии весьма продуктивно сотрудничал с Народным фронтом. Никаких противоречий между Конгрессом и Фронтом практически не существовало»⁴⁷.

К концу весны наши лица были стерты окончательно…

Фаза замешательства

Далее в вопросе гражданства возникла полуторогодовая пауза, которую можно трактовать по-разному. Можно рассматривать её как будничные хлопоты переходного периода, фазу политической борьбы, этап переговоров с Москвой или фазу замешательства. Причем замешательство присутствует и у нас. Надо как-то осмыслить прочитанное.

Начнем, пожалуй, с того, что мы не зря так подробно разбирались выше с определением гражданства, и поняли главное: лицо не может иметь устойчивую правовую связь с тем, чего нет. Для возникновения отношений гражданства, взаимных прав и обязанностей нужны, как минимум, государство и личность. «Граждане Эстонии» - это издевательство над самим определением гражданства, потому что с идеологической выдумкой под названием «Эстонская Республика 1940 года» у граждан ЭССР/ЭР образца 1990 года никаких взаимных прав и обязанностей не было, и быть не могло. И пример «неустойчивой связи» гражданства Эстонской ССР это как раз очень хорошо иллюстрирует, раз даже при реальном государстве и реальных лицах, а также прописанных конституционных нормах отношения гражданства могут быть предметом дискуссии. То есть вся конструкция с «правопреемными гражданами» изначально порочна и лжива.

Приведенные выше мемуары интересны, среди прочего, тем, что нехотя показывают, сколько «правопреемных граждан», и, прежде всего, юристов, среди которых оказались не только будущие члены КА, но и даже авторы конституционных проектов, выступили против «правовой преемственности», которую мы рассмотрим в отдельной главе. Среди них, как уже указывалось, были Юри Пыльд, Юри Райдла и Индрек Коольмейстер. Последний удостоился от Энна Сарва такой оценки: «Индрек Коольмейстер (…) решил вопрос одним ударом топора: у бывших граждан бывшего государства и их потомков (то есть у коренного эстонского народа), а также у созданных ими органов нет ни малейшего юридического основания представляться субъектом государственного права, особым собранием, уполномоченным на плебисцит. При ограничении круга субъектов самоопределения нет никакой формальной связи с гражданами бывшей Эстонской Республики, то есть с правом, полученным по рождению. С позиций сегодняшнего дня мы можем заключить из этих высказываний, что нынешнее Эстонское государство юридически не существует».

Злая ирония Сарва понятна: победителей не судят. Вопрос, сколько в этой победе юриспруденции, если даже тогдашний министр юстиции Юри Райдла выступал против. А Юри Пыльд и Индрек Коольмейстер «с позиций сегодняшнего дня» являются судьями «юридически не существующего» Государственного суда, и «топорами» своими размахивать отнюдь не спешат. Это ведь, перефразируя Пушкина, «извечный спор эстонцев между собой» - нас в него никогда не приглашали.

Не приглашали, но использовали. В интересующем нас контексте с весны 1990 года по август 1991 произошло два события. На 17 марта 1991 года был назначен общесоюзный референдум по вопросу сохранения СССР. Понятно, что в Эстонии допустить такого было нельзя, и националисты начали работу сразу в двух направлениях. Одним из них стал саботаж общесоюзного референдума, а вторым – проведение собственного референдума, исходя из уже знакомой нам логики опережения. 31 января 1991 года ВС ЭР принял решение «О проведении референдума по вопросу восстановления независимости Эстонии», который назначили на 3 марта.

 

В главе «Ценности» мы показали, сколько русских лишилось гражданства ЭР в результате операции «правовая преемственность». Теперь покажем, откуда взялась эта цифра. В референдуме 3 марта из 1 144 309 внесенных в списки избирателей в голосовании приняло участие 949 354 человека, из которых на вопрос «Хотите ли Вы восстановления самостоятельности и независимости Эстонской Республики?» утвердительно высказались 737 964 человека. Многие из них через две недели выскажутся за сохранение СССР, потому что разглядеть за «восстановлением независимости» «правовую преемственность» ни один человек в здравом уме не в состоянии. Однако отметим главное:имея право высказыватьсяза независимость Эстонии и высказавшись за неё, большинство русских по любой гуманитарной логике становились «акционерами» Эстонской Республики. Любой, но не эстонской.

 

28 июня 1992 года будет проведен референдум по новой Конституции ЭР. В нем из 669 080 избирателей-«граждан» примет участие 446 708, из них «за» выскажется 407 867 «граждан». Таким образом, «применением» Закона о гражданстве 1938 года гражданства Эстонской Республики были лишены 1 144 309 - 669 080 = 475 229 избирателей. Последнее важно, так как не учитывает лиц, не обладающих обычным избирательным правом. То есть более полумиллиона человек в Эстонии в нарушение статьи 15 Всеобщей Декларации прав человека были лишены своего гражданства. Запад смолчал.

Всю приведенную выше деятельность можно охарактеризовать одним словом – незаконная. И – преступная. Комитеты граждан без всякого законного основания, при «живых», как мы видели, гражданах ЭР присвоили себе власть определять, кто состоит в гражданстве Эстонии, а кто – нет. Конгресс Эстонии своей декларацией самоуправно наделил себя компетенцией быть, в частности, «восстановителем законной власти», а ВС ЭССР обозначил как «административное учреждение оккупационных властей». Как мы уже отмечали в главе «Ценности», присвоение власти – тягчайшее преступление. При этом позиция «восстановителя» была изначально установлена как менторская: никакой ответственности за «восстановление» Конгресс и Комитет Эстонии не несли, равно как и за «обеспечение повседневной деятельности» в те совсем не сытые годы.

Обратим внимание и на процессуальную сторону того, как Эстония заняла свое «прочное место в мировой истории демократии» - выборы Конгресса Эстонии. Хотя это и не главное. «Закон о выборах», который доводится до «избирателей» на… партийном собрании ПННЭ в баре. Совершенно волюнтаристская формула Конгресса – «350 депутатов с правом голоса + 7% зарубежные эстонцы + 10% ходатайствующие». Непонятный «магический полумиллион» и полная неопределенность с компетенцией КЭ. Полный кавардак с проведением регистрации «граждан» и самих выборов – мы уже отмечали, что во многих «кихелькондах» КГЭ не было создано вовсе. Отсутствие независимой избирательной комиссии. Удивительный возрастной ценз – с 16 лет. И, наконец, непонятно, сколько сумасшедших и слабоумных приняло участие в «выборах». Если кого-то из читателей задели неполиткорректные «сумасшедшие» и «слабоумные», то укажем, что это – конституционные термины. Приведенные в ст. 37 «действующей» для «граждан Эстонии» Конституции ЭР 1938 года: «Не имеют права голоса (…) граждане, признанные слабоумными или сумасшедшими…».

Помимо этого, не было какой бы то ни было кампании по доведению до русских возможностей «опциона». «И, наконец, об оголтелом национализме. Ещё 3 февраля 1990 года Главный Комитет граждан опубликовал «Обращение к русскоязычной общине Эстонии». В этом обращении сказано чётко, что никаких репрессий по национальному признаку быть в демократическом государстве не может, что в Эстонии любой имеет право жить, будучи гражданином, имеет право ходатайствовать о гражданстве, либо иметь гражданство любой другой страны, либо не иметь гражданства. Это выбор личный, выбор человека. Ходатайство о гражданстве, поданное в то время, свидетельствует лишь о поддержке идеи достижения Эстонией независимости. Всё было сказано честно и прямо, никаких индульгенций не раздавалось. Полная толерантность. И где тут оголтелость?»⁴⁷.

Везде. Лишение уже имеющегося гражданства – это и есть репрессии. Поддержка достижения Эстонией независимости – это одно. Игра в «правопреемных граждан», а точнее, в самозванцев - совсем другое. Особенно мне нравится «ещё 3 февраля 1990 года». За три недели до выборов КЭ. Воистину – «полная толерантность»!

Нельзя сказать, что вся эпопея с КГЭ проходила незамеченной для центральных союзных властей. Из заявления ЦК КПСС «О положении в республиках Советской Прибалтики» от 27 августа 1989 года:

«Но на определённом этапе обстановкой демократии и открытости воспользовались здесь националистические, экстремистские группировки и постепенно начали вносить в развитие событий нездоровое начало. Присвоив себе роль истинных выразителей национальных интересов, они постепенно повели дело к обособлению прибалтийских республик от остальной страны, на разрыв давно сложившихся органических связей с другими народами. (…) Кое-где появились организации, напоминающие политические формирования буржуазного периода и времен фашистской оккупации. Началось фактически создание параллельных органов власти. Вошли в практику запугивание, прямой обман и дезинформация, а то и просто моральный террор, дискредитация всех несогласных, каждого, кто остаётся верен интернационализму и идеям целостности Советского Союза. Часть органов массовой информации оказалась источником насаждения националистической атмосферы.

Воспользовавшись свободой международных связей, националистические деятели вошли в контакт с зарубежными организациями и центрами, вовлекая, по сути, их во внутренние дела своих республик, сделали их своими консультантами и советчиками, будто эти люди с Запада лучше понимают, что действительно нужно для прибалтийских народов, будто они руководствуются не собственными тайными и явными помыслами в отношении нашей страны, а и в самом деле пекутся о благе советских людей. (…) Деятельность деструктивных, антисоветских и антинациональных сил, атмосфера национализма привели к тому, что и на уровне государственной власти республик были приняты антиконституционные акты, противоречащие федеративным принципам нашего государства, предусматривающие дискриминацию инонациональной части населения этих республик».

Перед тем, как перейти к рассмотрению законодательного оформления «правопреемного» гражданства, спросим себя – а какова была, как сейчас принято говорить, «позитивная цель» комитетов граждан? Ведь, как мы уже показали, все постоянные жители Эстонии, как русские, так и эстонцы, и так уже совершенно законно пребывали в гражданстве ЭССР, а потом ЭР.

Целей таких было несколько, и авторы мемуаров пишут о них открыто. Впереди маячил раздел «советского наследства», и нести ответственность за долги перестройки, равно как и делиться «наследством» никто из них не хотел. Разработанный центральными советскими властями механизм выхода из состава СССР также не давал, во-первых, гарантий того, что «население Эстонии» захочет выходить из СССР, а, во-вторых, честный раздел имущества был авторам КГЭ совершенно несимпатичен.

Из заявления Правительства СССР от 20 марта 1990 года по ситуации в Литве:

«Сведения, поступающие из республики, показывают, что там в экстренном порядке разрабатываются планы изменения статуса предприятий союзного подчинения, передачи государственных предприятий в частную собственность, введения собственной валюты, создания таможенной службы и т.д. (…) При этом правительство СССР подчёркивает, что все объекты союзного подчинения, находящиеся на территории Литовской ССР, являются собственностью Союза ССР. Их статус, профиль и условия деятельности не могут быть изменены односторонними решениями республиканских органов. В связи с этим постоянным органам Совета Министров СССР, министерствам и ведомствам СССР дано указание не вступать в какие бы то ни было переговоры о передаче подведомственных им предприятий и организаций в ведение Литовской ССР. Управление указанными объектами общесоюзной собственности будет осуществляться непосредственно министерствами СССР. Придавая особое значение обеспечению безопасности эксплуатации атомных энергетических установок и других важнейших объектов общесоюзной собственности, соответствующим органам поручено кардинально усилить охрану указанных объектов. (…) Главному таможенному управлению, Министерству внутренних дел и КГБ СССР поручено обеспечить установленный таможенный режим на территории Литовской ССР».

Помимо этого, костяк КГЭ, те, кого иногда называют «гнилой интеллигенцией», просто хотели отомстить. За что? А за всё! «За всеми этими спорами прослеживался страх части советских коллаборантов, что их в слишком независимой Эстонии могут привлечь к ответственности. Пятьдесят лет оккупации означали для некоторых десятилетия пособничества в советском апартеиде и военных преступлениях и извлечения из этого личной прибыли. И напротив, объявление правомочной «второй республики» или разбавление состава носителя высшей власти – гражданского корпуса, означало бы для части преступников отпущение грехов без обязанности покаяния. Отсюда попытки части Верховного Совета и правительства подавать Эстонскую ССР как Эстонскую Республику (что и было главной целью сторонников «третьей республики»), а также яростное сопротивление Комитету Эстонии»³⁰.

На фоне реальных денег, грядущего раздела портов, фабрик и заводов задача лишения русских гражданства отнюдь не выглядит приоритетной, и может быть скорее рассмотрена как средство достижения главной цели. А к ней вело только революционное размежевание с СССР, и «правопреемная» Эстонская Республика прекрасно обслуживала этот проект. Оставались неувязки с международным правом, которые надо было обойти.

Так, например, согласно ч. 1 ст. 15 Всеобщей Декларации прав человека ООН «Каждый человек имеет право на гражданство», а ч. 2 устанавливает, что «Никто не может быть произвольно лишен своего гражданства или права изменить свое гражданство». Так как цели КГЭ изначально противоречили международному праву, то приходилось врать. И много.

 

Из выступления председателя ВС ЭР Арнольда Рюйтеля на 46 сессии ГА ООН 17 сентября 1991 года: «Некоторые члены ООН проявляют свой интерес, как Эстония намерена уважать интересы широкого неэстонского меньшинства, которое появилось на нашей земле за годы зависимости. Заверяю самым категорическим образом, что Эстония продолжит свою традицию уважения прав национальных меньшинств, которая существовала в межвоенный период и которая служила примером для других членов Лиги Наций. То, что мы твёрдо следуем этой традиции, подтверждает факт ратификации нашим парламентом в качестве составной части Декларации о независимости от 16 ноября 1988 года Всеобщей Декларации прав человека ООН. Я могу подтвердить, что сегодня мы не менее решительны в защите прав человека».

Эстонское отношение к фактам – тема для отдельного исследования. Общий принцип – чем хуже факты соответствуют теории, тем хуже для фактов. Возьмём, например, «факт ратификации нашим парламентом в качестве составной части Декларации о независимости от 16 ноября 1988 года Всеобщей Декларации прав человека ООН». Факт ратификации – это закон о ратификации. Закон о ратификации в качестве «составной части декларации» - это нечто новое. Но знакомство с декларацией оставляет ещё более странное впечатление. Единственное место в декларации, которое может иметь отношение к тому, о чем говорит Рюйтель, выглядит так: «Исходя из международных пактов об экономических, социальных правах, правах в области культуры, гражданских и политических правах от 16 декабря 1965 года, ратифицированных Союзом ССР, а также из других норм международного права, высший представительный орган народной власти Эстонской ССР – Верховный Совет, декларирует верховенство законов Эстонской ССР на территории Эстонской ССР».

«Исходя из других норм международного права» - это, видимо, и есть «факт ратификации» Эстонией главного гуманитарного документа эпохи. Обратим также внимание на то, что в 1988 году Эстония не была субъектом международного права, о чём говорит и ссылка на то, что упомянутые в декларации пакты были ратифицированы Союзом ССР.

Но знакомство с другими документами, принятыми 16 ноября 1988 года, несколько проясняет сказанное Рюйтелем, хотя и оставляет не менее странное впечатление. Дело в том, что в тот же день были внесены поправки в Конституцию ЭССР 1978 года, в числе которых в преамбулу был добавлен следующий абзац: «Нераздельной частью правовой системы Эстонской ССР являются общепризнанные со стороны мировых государств и ратифицированные со стороны Союза ССР международные пакты «Об экономических, социальных и культурных правах» и «О гражданских и политических правах», а также положения других международных пактов и деклараций, защищающих права человека и гражданина».

Как мы увидим позже, Декларация о суверенитете и поправки к Конституции ЭССР 1978 года были отменены Президиумом ВС СССР – все, кроме приведённой выше. По этому поводу уже упоминавшийся Энн Сарв выразил свою безусловную радость: Горбачёв не осмелился посягнуть на международное право! А чего посягать-то? Сказано ведь – «ратифицированные со стороны Союза ССР».

Субъектом международного права Эстония заявила себя только 20 августа 1991 года, когда пунктом Решения о государственной самостоятельности ВС ЭР постановил «добиваться восстановления дипломатических отношений». Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах и Международный пакт о гражданских и политических правах Эстония на самом деле ратифицировала 26 сентября 1991 года… При уже имеющейся «конституционной» ратификации.

Эффект ГКЧП

Введение в СССР чрезвычайного положения 19 августа 1991 года, захват таллинской телевышки советскими солдатами и смешные баррикады из прицепов с землей у таллинского Дома радио – всё это закончилось ничем. К счастью. В Москве мы защитили Белый дом, в Таллине – Дом радио. Мне, как журналисту, довелось побывать и там, и там. Когда Сависаар вышел с генералами через проходную телевышки, я побежал к ближайшей телефонной будке и, кидая монетки, уже не помню какие, позвонил на радио и вышел в эфир… Мы победили! Как оказалось впоследствии, и довольно скоро, победили не мы.

ГКЧП покончил не только с Советским Союзом – он покончил и с перестройкой. Засилье КПСС обернулось для нас мракобесием националистов, которые у нас эту перестройку украли. Все закончилось канонически – плодами революции воспользовались подлецы. И это, пожалуй, единственное, в чём со мной согласен эстонский политолог Александр Астров. И это единственное, о чём со мной никто не спорит.

ГКЧП преподнёс эстонцам царский подарок – повод окончательно покинуть процесс выхода из СССР. С той же настойчивостью, с которой эстонцы добивались разработки порядка выхода из СССР, они старались выскочить из ими же запущенного процесса. «Направление деятельности Верховного Совета в соответствии с принципами правового государства продолжилось решением от 7 августа 1990 года, которым был установлен принцип, согласно которому за основу переговоров и налаживания отношений с СССР брался Тартуский мирный договор. Тем же решением Верховный Совет Эстонии наконец аннулировал свое предложение о заключении союзного договора, которое было в силе почти два года. К счастью, Горбачев в своей великодержавной надменности проспал возможность заключения союзного договора»³⁰.

20 августа 1991 года ВС ЭР провозгласил самостоятельность Эстонии. В который раз – считать не будем. Сторонникам третьей республики крыть было уже нечем – ГКЧП от имени СССР дал националистам прекрасный повод говорить об агрессивности последнего. После реального, хотя и бесцельного вторжения советских войск эстонская нация сплотилась, а дискуссия о дальнейших путях развития Эстонии закончилась. 20 августа на свет появилось решение ВС ЭР «О государственной самостоятельности Эстонии».

Документ этот – в высшей степени эклектичный, поскольку каждый из участников бывшей дискуссии считал необходимым вставить в него те положения, которые считал принципиальными. Тема ГКЧП и тема союзного договора были отражены в нём в преамбуле: «…принимая во внимание, что произошедший в Союзе ССР государственный переворот подвергает серьёзной опасности происходящие в Эстонии демократические процессы и сделал невозможным восстановление государственной независимости Эстонской Республики путем двусторонних переговоров с Союзом ССР…».

При том, что формально этот документ никакого отношения к вопросу гражданства не имеет, споры по поводу его принятия в ВС ЭР развернулись прежде всего вокруг гарантий для русскоязычного населения в новом формате государственности. Мне часто доводилось слышать упреки в адрес русских депутатов ВС ЭР, которые, как говорится, всё… Так ли это – судите сами. Ниже – фрагменты стенограммы заседания ВС ЭР от 20 августа 1991 года. В основном это – вопросы к Марью Лауристин, предлагавшей данное решение.

 

Народный депутат Сергей Советников: «У меня нет никаких гарантий, что Конституционная Ассамблея выработает такую конституцию, которая обеспечит политические, социальные и экономические права русскоязычного населения. В действительности в этом проекте мы не видим никаких гарантий».

 

Лауристин: «Теперь коснусь гарантий. Гарантией того, что конституция Эстонской Республики будет демократической, которая гарантирует все права человека и гражданские права, такой гарантией является прежде всего наша собственная воля. Мы хотим, чтобы Эстонская Республика была европейским демократическим государством.

Во-вторых. Очень существенной гарантией является то, что после разработки конституции она будет вынесена на референдум. Этот принцип прописан в проекте решения. Нет более важной гарантии, чем то, что конституция будет принята на референдуме».

 

Ясности от Лауристин попробовал добиться и Владимир Кузнецов: «Уважаемый докладчик! Вы говорили в своем выступлении о волеизъявлении эстонского народа, но на территории Эстонии живёт не только эстонское население, и то неэстонское население, которое составляет почти 40 процентов от всех жителей Эстонии, также выразило свою волю во время мартовского референдума. Как относиться к волеизъявлению неэстонского населения? Или теперь это население должно само заботиться о своей судьбе, само решать, или Вы предлагаете какой-то другой путь?»

 

 

Лауристин: «Г-н Кузнецов, я советую Вам вновь обратиться к лежащему перед Вами тексту. Как в эстоно-, так и в русскоязычном варианте чётко сформулировано: на эстонском языке «Eesti elanikkond», Eesti с большой буквы, что означает Эстонию как страну. И в русскоязычном варианте – «Население Эстонии». Что касается того, является ли это волеизъявление достаточным, то мы очень хорошо знаем, что это значительно больше половины населения Эстонии, притом, что мы не делали подсчётов по национальности. Что же касается гарантий всех жителей Эстонии, то на это я уже ответила. Во втором пункте сказано, что Конституционную Ассамблею составляют два собрания, при этом мы знаем, что Верховный Совет Эстонской Республики избирался населением Эстонии, а Конгресс Эстонии – гражданами Эстонской Республики. Через этот механизм, я верю, мы на самом деле сможем обеспечить учёт интересов всех эстоноземельцев».

Владимир Лебедев: «Второй вопрос касается пункта 2, в котором говорится о Конгрессе Эстонии как о представительном органе граждан Эстонской Республики. Означает ли это, что Верховный Совет должен сейчас покинуть зал заседаний для того, чтобы здесь смог заседать Конгресс Эстонии?»

Лауристин: «Отвечая на второй вопрос, признаю, что озабоченность г-на Лебедева понятна. И мне приятно, что наш проект решения даёт на него такой ясный ответ. Здесь очень точно определено: Конституционная Ассамблея создаётся с очень ограниченными полномочиями, она занимается разработкой текста конституции до его вынесения на референдум. Это означает то, что Верховный Совет Эстонской Республики, оставаясь высшим органом государственной законодательной власти в Эстонской Республике, продолжает свою деятельность. Что касается Конгресса Эстонии, то его определение как представительного собрания граждан Эстонской Республики было с самого начала понятным как в решениях конгресса, так и в соответствующем решении Верховного Совета. Никаких ходатайств о замене Конгресса Эстонии Верховным Советом Эстонской Республики не было».

Виктор Андреев: «Эстонскую Республику и Россию связывает между собой договор. Россия сейчас нуждается в поддержке. Не считаете ли Вы, что перед принятием столь важного решения о государственной независимости Эстонии следовало бы провести предварительные консультации с Верховным Советом России?»

Лауристин: «Я верю, что парламент России и российские демократические силы отнесутся к нашему сегодняшнему решению с пониманием. Вспомним: и мы с пониманием отнеслись к одностороннему решению президента России объявить себя главнокомандующим всеми войсками, находящимися на территории России. Он не консультировался перед этим с нами, так как был уверен, что мы поддержим его решение. Мы уверены, что он поддержит наше решение. Наша надежда основывается на заключённом между нами договоре, в котором сказано, что каждая из сторон признает государственность другой в той форме, которая каждая из сторон для себя изберёт».

Николай Золин: «Уважаемая госпожа Лауристин! Вы сказали в своем выступлении, что этот проект подготовлен не впопыхах, а за долгое время. Мне же известно, что этот проект был подготовлен в течение сегодняшнего дня. Раньше тут говорили так: куй железо, пока Горбачева нет. В нашей системе существует сейчас единая паспортная система, единые денежные знаки, войска и граница, которая не охраняется. Кто этими вопросами будет заниматься?»

Лауристин: «Всеми этими вопросами начнём заниматься тогда, когда примем все законы, которые отделят нашу государственную власть от государственной власти Советского Союза».

Виталий Меньшиков: «Госпожа Лауристин! У меня два вопроса. Произошедший в Союзе ССР государственный переворот сделал сейчас невозможными двусторонние переговоры. Но до тех пор, пока ситуация там не разрешится, Государственный Комитет по Чрезвычайному положению будет отдавать приказы, и есть войска, которые эти приказы выполнят. И я не уверен, что не будет приказа ввести эти войска в Таллин. Что мы будем в таком случае делать? Это первый вопрос.

Во-вторых. Верховный Совет Эстонии является законно избранным органом власти. Его демократическим путем избрало всё население Эстонии на основании чётких законов и чётких процедур. Комитет граждан является представительным органом тех людей, которые были гражданами Эстонии до 1940 года. Выборы этого комитета проводились, мягко говоря, очень специфичным путем и на основании довольно непонятных правил. Теперь же его ставят на один уровень с Верховным Советом. Не является ли это, по-вашему, тихим государственным переворотом?»

Лауристин: «Прежде всего ответ на вопрос, соответствует ли сегодняшняя наша деятельность степени угрозы. Этот вопрос уместен, и мне не надо искать никаких новых ответов, так как в случае Эстонии есть исторический прецедент или историческая параллель 1918 года. Мы знаем, что провозглашённая Эстонская Республика испытывала родовые схватки как раз в тот момент, когда в Таллин входили иностранные войска. Но Эстонская Республика родилась вне зависимости от той ситуации. И я верю, что наше сегодняшнее решение станет основой для последующего развития, и развитие будет столь же плодотворным, как было 20 лет до 1940 года. Что же мы конкретно будем делать, не является темой данного решения.

Второй вопрос касался проблемы, не находятся ли роли Верховного Совета Эстонской Республики и Конгресса Эстонии при формировании Конституционной Ассамблеи в противоречии с нашей конституцией? Не находятся».

 

Это замечательный фрагмент. Интересно, какую конституцию имела в виду Лауристин? После вопросов к ней начались выступления.

Владимир Лебедев: «Я не готовил тронную речь, как это сделал коллега Хейнрих Валк. Я хочу обратиться к рассудку депутатов и народа Эстонии. Хочу сказать: «Браво, Народный Фронт!», так как они успели в очередной раз перекраситься и опять сохранили свою власть и правительство. (…) В этом документе есть ссылка на референдум 3 марта. Уважаемые коллеги, напомню вам, что и 17 марта был референдум. Результаты вам известны. И я прошу теперь подумать, что случится, если мы примем этот документ. Предупреждением для нас, по-моему, является пример Хорватии, где идет гражданская война между национальным меньшинством – сербами, и национальным большинством. Это связано с выходом Хорватии из Югославской федерации. (…) Я думаю, что после принятия этого документа ситуация на северо-востоке Эстонии может измениться. (…) Уважаемые коллеги, ощущая атмосферу в зале и чувствуя, что мои слова до вас не доходят, хотел бы сказать, что по этому вопросу наша фракция, наша депутатская группа не считает возможным голосовать».

Павел Григорьев: «Я не буду выступать с посланием к народу, но согласен с одним из выступающих, что мы сейчас принимаем судьбоносное решение. Одни, окрыленные поющей революцией, продолжают победный марш, перешагивая через интересы и заботы тех, кто 17 марта проголосовал чуть по-другому. Уважаемые господа, малая частичка того, что сегодня произошло в Москве, лежит и на нашей совести. Мы вместе раскачали пол под ногами зачинателя нашей перестройки, и наконец свалили его. Кто в этом зале против независимости и суверенитета нашей республики? Может быть, кто-то и против, но мои избиратели и лично я задаю себе вопрос – каково моё место и место моих избирателей в восстанавливаемой республике? Можно ли создать общество, вытирая ноги о законные права законно избранных органов самоуправления и отдать власть комитетам, чья оценка событий хорошо известна в нашем регионе? Напряженная обстановка во всей республике, особенно на северо-востоке, позволяет предположить последствия этого шага. (…) Так как нет конституции, которая обеспечивала бы демократические права человека и равенство всех людей, живущих на этой земле, то рука у меня не поднимется нажать зелёную кнопку».

 

Интересно, а Григорьев какую конституцию имеет в виду?

Сергей Петинов: «(…) Хочу обратить внимание на то, что меня уже несколько раз лишали права выступить. Вчера мне даже не дали задать вопрос, сегодня лишили слова. Я вынужден подать официальный протест».

Клавдия Сергий: «Я буду говорить о мотивах голосования. Понимая, насколько острой стала ситуация на нашей земле и в Эстонской Республике, а также неся ответственность перед избирателями, депутатские группы «Вирумаа», «Сотрудничество» и «За равные права», а также народные депутаты, входящие в «Коммунистическую фракцию» считают, что у них нет возможности принять участие в голосовании по вопросу о государственной самостоятельности Эстонии, так как у нас самих нет соответствующих гарантий и мы не можем гарантировать своим избирателям мир и благополучие в независимой Эстонии. Спасибо».

Лауристин: «Я выражаю большое сожаление в отношении решения, которое огласила сейчас Клавдия Сергий. Мы полтора года много работали, что показывает, что мы можем находить решения, которые гарантируют как раз те интересы, о которых вы говорите. Единственное, что не может гарантировать эти интересы – это ваш отказ принимать участие в нашей совместной работе…»¹².   

Совершенно очевидно, что русские депутаты последнего состава ВС ЭССР/ЭР не были великими политиками. Хотя бы потому, что были явно не в курсе происходящего. Виталий Меньшиков, например, называет Конгресс Эстонии Комитетом граждан. Они точно не были теми людьми, которые принимали решения. Однако обвинять их в предательстве, по-моему, не за что. Да простится мне такая оценка, но они выполнили свой долг честно и плохо. Что лучше, чем подло и хорошо.

Отметим также, что все приведенные выше диалоги в ВС ЭР шли как на эстонском, так и на русском языке – сказывались прелести «переходного периода». Забегая вперёд, скажем, что вошедшие в состав КА русские депутаты ВС ЭР Владимир Лебедев, Сергей Петинов и др. этой «привилегией» уже не пользовались, в связи с чем их роль в составлении проекта Конституции ЭР можно считать несколько символической. Когда спустя всего полтора месяца после 20 августа Лебедев попытался взять слово на пленарном заседании КА, председатель оборвал его: «Господин Лебедев, для начала я вынужден сделать Вам два замечания. Первое связано с тем, что, согласно регламенту Ассамблеи, нашим рабочим языком является эстонский язык».

Помимо указания на референдум 3 марта 1991 года, уже принятые акты, обязательную «преемственность» и уже упоминавшуюся ссылку на ГКЧП, решение содержит три пункта. Первый из них «подтверждает» государственную самостоятельность ЭР и постановляет «добиваться» восстановления дипломатических отношений Эстонской Республики. Вторым пунктом из ВС ЭР и КЭ создавалась КА, в задачи которой входили разработка проекта Конституции ЭР и представление его на референдум. Отметим этот момент как очередной проигрыш ВС ЭР, так как проект представлялся «народу» не им, а КА. Пунктом третьим шло решение о проведении в 1992 году парламентских выборов согласно уже новой Конституции ЭР.

 

Вопрос гражданства в Конституционной Ассамблее

Войдя в состав КА, КЭ получил прекрасную площадку для давления на ВС ЭР, и сразу приступил к решительным действиям. Сначала в редакторских целях название Конституционная Ассамблея было предложено изменить на Ассамблея Конституции (соответствующий сборник документов опубликован как раз под этим названием), а потом и вовсе было предложено поменять правила игры. На пленарном заседании КА 11 октября 1991 года в правление КА было внесено предложение от «9 коллег»: «Предлагаем дополнить п. 1 ст. 7 регламента КА следующей фразой: «В вопросах, касающихся конституции Эстонской Республики, правом решающего голоса обладают только граждане Эстонской Республики, при этом у граждан других государств, которые избраны членами Конституционной Ассамблеи, есть право совещательного голоса»». Председатель КА Тыну Антон отбил эту атаку, не допустив её даже до голосования, сославшись на решение ВС ЭР от 9 сентября 1991 года «Об утверждении результатов выборов Конституционной Ассамблеи Эстонской Республики». Он вообще очень принципиально руководил КА, и из его уст неоднократно звучала мысль о том, что КА не имеет права выходить за рамки, обозначенные ВС ЭР.

Однако из приведённого эпизода видно, что вопрос гражданства ЭР считался уже решенным. Открытым оставался другой вопрос: кто будет принимать конституцию – «народ» или «население»? Из пояснений Лауристин получалось, что «население».

Однако у КА имелись на этот счёт свои соображения, и капали они потихоньку. Вот, например, мнение Иллара Халласте: «Я всё время был сторонником правовой преемственности, но юридически правовая преемственность означает то, что новая конституция должна быть принята народом, это означает гражданами, гражданами Эстонской Республики… (…) Правовая преемственность не пострадает. Особенно, если не расширять круг граждан до референдума».

Люблю откровенность!

А вот ещё одно мнение Андо Лепса, автора конституционного проекта: «Для вас, уважаемые члены Конституционной Ассамблеи, не должен быть тайной п. 4 IV Женевской конвенции, который запрещает оккупирующему государству менять демографическую структуру на оккупированной территории. В связи с этим я убеждён, что гражданство Эстонии приобретается только путём рождения от гражданина Эстонии. Дальше, гражданство Эстонии можно дать и лицам, которые владеют эстонским языком, знают эстонскую историю и культуру, приносят клятву лояльности, отказываются от всех других гражданств и не требуют гражданства для других членов своей семьи, которые не удовлетворяют требованиям, предъявляемым к гражданам Эстонии. Временной ценз – само собой разумеющееся условие, при этом стартовый хлопок для инородцев прозвучал в момент восстановления независимости Эстонской Республики. В зачёт не идут ни годы оккупации 1940-1991, ни возраст. Вот так обстоят дела с гражданством».

По поводу избирательного права на выборах собраний местных самоуправлений Лепс высказался так: «Я бы сказал так, что это вопрос довольно острый. В группе г-на Райдла склоняются к нулевому варианту. Я засомневался и просто вписал, что в соответствующих регионах постоянные работники избираются обладающими избирательным правом гражданами. Хотя, очевидно, эти основы следовало бы прописать ещё в законе. Конечно, возникнут проблемы, прежде всего на северо-востоке. Это вопрос чисто политический. Юристу тут очень трудно что-то сказать. Я скажу вам так, что я оставил концы развязанными и теперь вам решать, как с этим обойтись. Что же касается совсем нулевого варианта, то с ним согласиться, конечно, нельзя. Какие-то ограничения должны быть, так бы я сказал». 

«Правопреемное гражданство» нуждалось в оформлении инородцев, и Юри Адамс, автор победившего в конкурсе проекта конституции, счёл возможным вставить в него «постоянных жителей». Объяснял он это так: «Введение понятия постоянного жителя – это, конечно, новшество. Его следует дефинировать. Насколько я понимаю суть происходящей сейчас в обществе Эстонии политической дискуссии, внесение постоянного жителя с видом на жительство является, по всей видимости, необходимым. Здесь, конечно, мы далеко не ушли, но мы исходили из предположения о том, что у нас, очевидно, появятся долго прожившие здесь люди, которые в то же время не являются гражданами». По его мнению, такая ситуация могла продлиться десятилетия. Замечательный пример оруэлловского двоемыслия: долго прожившие здесь люди должны откуда-то появиться…

Следует отметить, что проект группы Юри Адамса был единственным из шести, представленных в КА, который вообще хоть как-то пытался осмыслить кунштюк с «правопреемными гражданами». Ст. 5 их проекта определяла, что «Постоянно проживающие в Эстонии граждане других государств и лица без гражданства обладают всеми теми же правами человека и гражданскими правами, что и граждане Эстонии». Все остальные проекты содержали стандартные формулировки о приобретении гражданства по рождению, даже «роялистский» проект группы Калле Кульбока, в котором можно было бы ожидать появления «подданных».

Вспомним, что круг обязанностей КА был очень узким – подготовка проекта конституции. Однако сам характер работы был таков, что приходилось решать многие насущные вопросы, и идеи, озвученные в КА, часто воплощались в законы. Поэтому и ситуация с гражданством обсуждалась в КА так же активно, как и в ВС ЭР. Вот, например, фрагмент выступления Велло Саатпалу: «По моему мнению, на дороге государственности есть верстовые столбы, в отношении которых в конкретной исторической ситуации не может быть компромиссов. Для Эстонского государства такими верстовыми столбами являются его конституция и закон о гражданстве. Я призываю вас исходить из этого факта…». Напомню, что разработка закона о гражданстве в «компетенцию» КА не входила.

На пленуме КА 18 октября Антону пришлось ещё раз взять вожжи в руки. Он проинформировал КА о том, что «целый ряд членов Ассамблеи подписались под заявлением Конституционной Ассамблеи Эстонской Республики, суть которого в том, что Ассамблея протестует против деятельности Верховного Совета, направленной на внесение в закон о гражданстве порядка натурализации». Антону пришлось ещё раз напомнить, что в повестку дня КА принимаются лишь те вопросы, которые касаются лишь выработки конституции и распорядка работы КА.

Однако если принять «правопреемную» логику, то взаимосвязь вопросов гражданства и конституции становится понятной. Член КА от КЭ Виктор Корровиц представил своё видение взаимосвязи действительности Конституции ЭР 1938 года, новой конституции, гражданства и парламентских выборов. «Из того, что конституция 1938 года действует юридически, не следует, конечно, что она действует. У нас её не применяли и вряд ли есть смысл её сейчас в данном виде применять. Наша задача – выработать конституцию, которую было бы целесообразно применять. Но и применение не может вступать в противоречие с конституцией 1938 года. И конституцию можно будет принять на референдуме только при условии, чтобы народом были законные граждане Эстонской Республики и их потомки. Конституцию должен будет утвердить Рийгикогу, избранный тем же составом граждан. Отсюда следует, что закон о гражданстве может принять только Рийгикогу».

Как видно, и тут не без фантазий, так как принятое на референдуме решение Корровиц предлагает ещё утверждать в новоизбранном, «гражданском» парламенте.

Как мы увидим ниже, гражданство Эстонии, а также следующие из него гражданские и политические права оказались теснейшим образом привязаны не только к вере в «оккупацию», но и к антикоммунизму. Вардо Румессен, рассказывая КА о своей встрече с американским профессором Германом Шварцем, привел его высказывания так: «Отдельно шла речь о декоммунизации, насчёт которой он сказал, что в странах Восточной Европы, где он сейчас работал экспертом, этот вопрос предельно актуален. И он говорит, что в теоретическом смысле это вообще не проблема, но на практике проблема есть. И подчеркнул то, что из правительства следует удалить тех лиц, которые тесно связаны с прежними структурами. И это никакое не нарушение прав человека». 

Тут следует вернуться к начатой нами в предыдущей главе теме безличности Конституции ЭР и, конкретнее, отсутствию в ней «человека». Она не такая простая. Глава 2 Конституции ЭР «Основные права, свободы и обязанности» так и напрашивается на вопрос: чьи? Довоенные Конституции ЭР безличными не были, и были обустроены вокруг «гражданина». И вокруг «гражданина» были построены проекты Конституции ЭР Игоря Грязина, Эдгара Тальвика и Юри Кальювее, Юри Райдла, Андо Лепса и даже, как мы видели, «роялиста» Калле Кульбока. Вокруг «человека» был построен только проект Юри Адамса – но именно он победил на голосовании. Первый сводный проект 15 ноября 1991 года, прошедший первый этап обсуждения и редактирования в КА, тоже был построен вокруг «человека». А вот «второе чтение», завершившееся 13 декабря 1991 года, дало лишь ссылку на неотчуждаемость прав человека и ввело безликость «никого и каждого» с вкраплениями «гражданина». Понятно, что это компромисс, понятно, зачем он, и понятно, что дёшево он не дался.

Вот как отход от «гражданина» пытался обосновать в КА Хандо Руннель: «Например – «гражданин». Гражданин, по моему мнению, менее содержателен и бюрократичнее, чем слово «лицо». Мы знаем, что многие культуры строят всё на независимой личности. Гражданин – это всего лишь производная третьего порядка от личности, поэтому устремления в сторону гражданина следует с точки зрения нравственности считать ослабляющим фактором».

Постсоветские конституции обнаруживают по этому вопросу изрядное разнообразие. Конституция Азербайджанской Республики разносит по трём разным главам «Права и свободы человека», «Права и свободы гражданина» и «Основные обязанности граждан». Конституция Республики Армения имеет главу «Основные права и свободы человека и гражданина». Конституция Республики Беларусь – «Личность, общество, государство». Конституция Грузии – «Гражданство Грузии. Основные права и свободы человека». Конституция Республики Казахстан – «Человек и гражданин». Глава 2 Конституции Кыргызской Республики называется «Граждане» и имеет три раздела: «Гражданство», «Права и свободы человека», «Права и обязанности гражданина». Как видно, в Киргизии вдумчивее подошли к универсальности свобод, чем в Армении, и тем более в Азербайджане.

Конституция Республики Молдова внешне копирует эстонскую безликость разделом «Основные права, свободы и обязанности», в котором три главы – «Общие положения», «Основные права и свободы» и «Основные обязанности». Однако содержательно речь идёт как о человеке, так и о гражданине. В Эстонии же и «гражданина» несколько отодвинули на задний план. Чтобы не педалировать всю аферу с гражданством.

Заканчивая данный обзор, следует напомнить, что КА была уполномочена ВС ЭР разработать проект конституции от имени «населения Эстонии». Завершая свою работу, КА в апреле 1992 года обратилась с посланием к… эстонскому народу. Помятуя сделанное Лауристин уточнение, «эстонскому» - с маленькой буквы.

 

Законодательное оформление гражданства

Вопрос гражданства, как и следовало ожидать, был основным камнем преткновения в отношениях между ВС ЭР и КЭ. После вопроса о власти, разумеется. При этом КЭ занимал «правоверную» позицию, а ВС ЭР вынужден был импровизировать. 23 мая 1990 года ВС ЭР принял решение «О создании комиссии по выработке правовых актов по правовым гарантиям жителей ЭР и гражданстве ЭР». Решение было принято на основании п. 8 Закона о временном порядке управления Эстонией. Комиссию из 15 человек, в составе которой, среди прочих, были Март Лаар, Виктор Андреев и Сергей Советников, возглавила Марью Лауристин. КЭ было предложено создать согласительную комиссию по вопросу гражданства. Никакого соглашения, разумеется, не последовало, но вопрос надо было как-то решать.

 

Собственно законодательному оформлению решения проблемы гражданства ЭР предшествовало, среди прочего, принятие Эстонии в ООН 17 сентября 1991 года. Своим решением от 26 сентября 1991 года ВС ЭР ратифицировал 28 международных договоров, среди которых оказались и несколько гуманитарных актов, в частности Конвенция о правах ребенка, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах и Международный пакт о гражданских и политических правах. Казалось бы, сам дух международных документов и их содержание должны были отвратить эстонцев от принятия радикальных шагов в области гражданства.

Так, например, арт. 8 Конвенции ООН о правах ребенка гласит следующее: «1. Государства-участники обязуются уважать право ребёнка на сохранение своей идентичности, включая гражданство, имя и семейные связи, как предусматривается законом, не допуская противозаконного вмешательства. 2. Если ребенок незаконно лишается части или всех элементов своей идентичности, государства-участники обеспечивают ему необходимую помощь и защиту для скорейшего восстановления его идентичности».

Ч. 3 ст. 24 Международного пакта о гражданских и политических правах говорит о том, что «Каждый ребёнок имеет право на приобретение гражданства». Однако, как мы уже убедились, «В зачёт не идут ни годы оккупации 1940-1991, ни возраст. Вот так обстоят дела с гражданством».

6 ноября 1991 года ВС ЭР принял решение «О гражданстве Эстонской Республики». Этим решением ВС ЭР постановил «Считать необходимым применить «Закон о гражданстве» Эстонской Республики 1938 года». Пунктом вторым решения правительству давалось поручение в течение трёх недель представить законопроект о применении «Закона о гражданстве» ЭР 1938 года. Однако это поручение к сроку выполнено не было.

 

«Метания комиссии по гражданству ВС, продолжавшиеся более года, закончились вчера весьма коротким решением. 64 голосами «за» и 14 «против» (воздержалось 4) сочли нужным применить Закон о гражданстве 1938 года»⁶⁰.

 

К концу ноября Правительство вместо законопроекта разражается обращением к партиям и политическим движениям по вопросу о гражданстве. Кто в этот момент вообще власть в стране – непонятно, так как Правительство тем самым взяло на себя откровенно политическую функцию. Ну да ладно. Вот что в этом обращении, опубликованном в Rahva Hääl 23 ноября 1991 года: «Эстония стоит перед принципиальным политическим и правовым выбором. Наряду с подготовкой конституции надо решить вопрос о гражданстве, беспокоящий как эстонцев, так и инородцев. ВС ЭР выразил 6 ноября 1991 года мнение, согласно которому вопрос гражданства следует решать путём применения «Закона о гражданстве» ЭР 1938 года. Правительство ЭР сообщает о своей гораздо более радикальной позиции по этому вопросу. Правительство представит ВС своё решение вновь ввести в действие в полном объеме «Закон о гражданстве» 1938 года с 24 февраля 1992 года». Далее партиям, движениям и объединениям предлагается в течение недели представить Правительству свои соображения по вопросу о гражданстве. Глава Правительства, напомню – Эдгар Сависаар.

 

«Правительство ЭР выражает убеждённость в том, что длительная работа по подготовке решения вопроса о гражданстве как в ВС ЭР, так и в КЭ, способствовала выработке у партий чётких и взвешенных концепций, ознакомление с которыми общественности и Правительства может послужить главной гарантией для справедливого решения проблемы. Правительство подтверждает свою готовность решить вопрос гражданства в соответствии с нормами международного права и всеми общепризнанными правами человека».

 

Первым поступил ответ от Центристской партии граждан Эстонии. «Сообщаем, что гражданский корпус ЭР является главным носителем континуитета ЭР. Этот гражданский корпус существует по состоянию на 16 июня 1940 года (и их потомки). До фактического окончания оккупации гражданский корпус расширять не можно и не должно. Нелегальное пребывание граждан СССР в ЭР нельзя превращать в легальное (например, делая их лицами без гражданства). Это было бы обманом как гражданского корпуса ЭР, так и граждан СССР. В Эстонии сейчас отсутствует конституционная власть, которая была бы компетентна решать вопросы гражданства».

 

«Однако последующие ответы были, как кошмарный сон. Почти все были согласны с тем, что Правительство ЭССР компетентно в условиях оккупации начать выдавать гражданство ЭР оккупантам, колонизаторам и колонистам»⁵⁷.

 

Объединённая партия республиканцев Эстонии предложила двухлетний ценз оседлости. КПЭ предложила то же самое, начиная с 16 ноября 1988 года, то есть с Декларации о суверенитете. Партия предпринимателей Эстонии предложила пятилетний ценз, начиная с принятия решения о «применении», но это не должно было распространяться на тех инородцев, которые жили в ЭР до 20 августа 1991, то есть до Решения о самостоятельности Эстонии. «Этим» предлагалось давать гражданство сразу. ПННЭ выступила за двухлетний ценз, начиная с 20 августа 1991 года, либеральные демократы добавили к этому «но для зарубежных эстонцев – 10 лет». Демократы – за двухлетний ценз с 30 марта 1990 года, то есть с Декларации о сотрудничестве ВС ЭССР и Конгресса Эстонии. Eesti Maa-Keskerakond – за двухлетний ценз «с момента обретения контроля над территорией Эстонии». Христанско-демократическая партия Эстонии – 2 года, но этот срок должен установить «Рийгикогу, избранный на основе новой конституции». Центристская партия народа Эстонии – 2 года, но с предоставлением сразу политических прав. Социал-демократы – сразу с двухлетним цензом. Зелёные выступили за то, что до выборов Рийгикогу гражданство давать нельзя, но и дополнительных препятствий чинить тоже нельзя.

Действительно, кошмарный сон для «правопреемных»…

В результате 26 февраля 1992 года ВС ЭР принимает решение «О применении Закона о гражданстве», в котором, опираясь на предыдущее решение и решение от 20 августа 1991 года «О государственной независимости Эстонии», постановил «Применить «Закон о гражданстве» Эстонской Республики в редакции, действовавшей на 16 июня 1940 года» - день, предшествовавший «оккупации».

В ст. 2 решения дается определение граждан. «Гражданами Эстонской Республики являются лица, ставшие гражданами Эстонии по рождению, согласно ст. 3 «Закона о гражданстве» (в дальнейшем ЗОГ), или приобрели его до принятия настоящего решения согласно статьям 4 и 5 ЗОГ».

Сразу обращает на себя внимание то обстоятельство, что, несмотря на появление «законного» основания на получение гражданства лишь 26 февраля 1992 года, в решении фигурируют лица, которые «приобрели» гражданство ЭР до принятия решения, когда ЗОГ еще не «применялся». Напомним, что до этого существовал только Закон о гражданстве СССР, а в Эстонии не было никакого закона. Таким образом «постоянная правовая связь» устанавливается с одной группой лиц и разрывается с другой. Об этом четко говорит ст. 3: «Лица, рассматриваемые в ЗОГ как иностранцы – это находящиеся в Эстонии граждане других государств и лица без гражданства». Под «другим государством» имелся в виду прежде всего СССР; граждане ЭССР/ЭР, как мы видели выше, «угасли».

Отдельной проблемой стал сам текст ЗОГ 1940 года: ссылки в решении на соответствующие статьи закона без самого закона на руках оборачивались пустым звуком. Следов публикации его в Riigi Teataja мне найти не удалось.

Ст. 4 вводит понятие «натурализации» и требований натурализации, а ст. 5 устанавливает дату, с которой начинается отсчет «постоянного проживания» - 30 марта 1990 года. Из этого следует, что «постоянное проживание», с точки зрения ВС ЭР, означало постоянную связь не с государством, а с политическим режимом. Совершенно «новаторское» решение, которое мы подробнее рассмотрим в главе «Натурализация и интеграция». Что же касается даты, с которой начался отсчёт, то в этот день ВС ЭССР принял постановление «О государственном статусе Эстонии», в котором Эстония провозгласила себя оккупированной и установила переходный период. Тоже «новаторское» решение; отсчет начался не с окончания «оккупации», а со дня, когда ВС ЭР «обнаружил», что страна «оккупирована». Впрочем, партии, как мы видели, дали ВС ЭР множество дат на выбор, причём ни одна из них не связана с объективным явлением.

Ст. 6 подтверждает гуманизм «восстановленцев», на который указывал Энн Сарв: «Не применять п. 2 ст. 6 в отношении постоянно проживающих в Эстонии лиц, которые зарегистрировали себя ходатайствующими о гражданстве Эстонии до выборов Конгресса Эстонии». Таким образом присвоение власти со стороны КЭ было легализовано ещё раз. Отметим также трансформацию граждан ЭССР/ЭР в «постоянно проживающих в Эстонии лиц». Эта статья также очерчивает контуры «окна гуманности»: «Обращение к русскоязычной общине Эстонии» было опубликовано «ещё 3 февраля 1990 года», а выборы КЭ, как мы помним, «начались 24 февраля 1990 года и продолжались и в следующие дни. Всего выборы продолжались пять дней». То есть, по мнению эстонских гуманистов, влезть в преступную акцию и урвать себе «гражданство Эстонии» можно было в «окне» трёх недель… Интересно, а что было бы, если бы все русские воспользовались этим «опционом»? Тогда ВС наверняка установил бы другой срок… Как мы увидим ниже, мнений по этому поводу было высказано много.

 

Ст. 7 говорит о том, что требования в части знания эстонского языка устанавливаются законом. Это тоже новаторство, так как, исходя уже из названия, акт этот должен был бы быть сугубо техническим, в связи с чем легализация этих требований именно законом должна была, по всей видимости, подчеркнуть особую важность этих требований. Такой закон действительно был принят в 1993 году и отменен в 1995. В дальнейшем эти требования, за одним исключением, регулировались подзаконными актами.

Ст. 12 устанавливала налог на натурализацию, который разрешено было уплачивать в «действующих в Эстонской Республике деньгах». Часть статей решения прямо указывает на то, что «применение» ЗОГ осуществлялось выборочно; например ст. 14 устанавливает «Не применять ст. 23 ЗОГ».

Очень важной оказалась ст. 16, определявшая круг лиц, у которых заявления о гражданстве не принимаются. Ими оказались военные, находящиеся на действительной военной службе у иностранного государства; лица, бывшие штатными работниками органов безопасности и разведки СССР; имеющие наказание за тяжкие преступления против личности и рецидивисты; лица без постоянного легального дохода. Так как на эти годы пришлось уничтожение «кормовой базы» русских – заводов союзного подчинения, то под последнюю категорию попали очень многие.

В ст. 17 правительству ЭР давалось пять поручений, среди которых отметим обязанность разработать проект правового статуса иностранцев.

Перед тем, как идти дальше, позволю себе одно лирическое отступление. У Евгения Евтушенко в перестроечные времена была повесть «Ягодные места», в которой один из героев, сынок номенклатурной бонзы, мечтает быть иностранцем в своей собственной стране - СССР. Ходить в валютные бары, отовариваться в «Берёзке»… Как учит житейская мудрость, надо быть осторожнее со своими желаниями… В Эстонии эта «мечта» осуществилась, и сотни тысяч русских стали иностранцами в своей собственной стране…

18 февраля 1993 года в решение ВС ЭР «О применении Закона о гражданстве» вносится ряд изменений, среди которых отметим приступ у законодателя угрофинского братства – ВС ЭР решил дать правительству право «решать вопрос предоставления гражданства ингерманландцам в порядке, предусмотренном ст. 1 настоящего закона».

23 марта 1993 года в ЗОГ было внесено изменение в определение «граждан Эстонии». Отныне ими становились «Лица, которые до вступления в силу настоящего закона были признаны или приняты в граждане Эстонии; лица, которые признаются гражданами Эстонии согласно заключённым Эстонской Республикой международным договорам; дети, во время рождения которых их отец или мать состояли в гражданстве Эстонии; дети, родившиеся после смерти отца, если отец на момент смерти состоял в гражданстве Эстонии; найденные в Эстонии дети, если не доказана их принадлежность к гражданству какого-либо другого государства».

22 ноября 1994 года к этому списку были добавлены «Постоянно проживающие в Эстонии дети, чьи родители умерли или пропали без вести или которые лишены родительских прав, если не доказана их принадлежность к гражданству какого-либо другого государства; постоянно проживающие в Эстонии, выросшие в детских домах лица, если не доказана их принадлежность к гражданству какого-либо другого государства; постоянно проживающие в Эстонии недееспособные лица, если не доказана их принадлежность к гражданству какого-либо другого государства – по ходатайству опекуна».

Как видно из этого дополнительного перечня, «постоянство проживания» является в Эстонии чрезвычайно гибким понятием, так как с 30 марта 1990 года по 22 ноября 1994 года сложно было успеть «вырасти в детских домах».

19 января 1995 года у второй Эстонской Республики появляется, наконец, свой Закон о гражданстве, согласно которому гражданин Эстонии – это «лицо, которое при вступлении в силу настоящего закона состояло в гражданстве Эстонии, а также лицо, которое на основании настоящего закона приобрело, получило или восстановило гражданство Эстонии».

Этим законом законодатель осмелился, наконец, отменить ЗОГ 1938 года, и тем самым вся преступная история с лишением гражданства граждан ЭССР/ЭР оказалась в прошлом. Хотя прошлое подобного рода редко оказывается похороненным навсегда, особенно когда свидетелей - сотни тысяч.

Понять, почему русские, глядя со стороны, вели себя в истории с лишением гражданства так пассивно, сложно. Как мы уже показывали, многие «проголосовали ногами» и покинули Эстонию навсегда. Особенно после поражения Интердвижения и ОСТК. Моё объяснение пассивности тех, что остались, состоит в нашей редкой способности к самообвинению. История с комитетами граждан пришлась на самый конец восьмидесятых, когда самым читаемым журналом был «Огонёк», публиковавший одно разоблачение преступлений сталинского режима за другим. Народ был, как сейчас принято говорить, «в шоке». Поверить на этом фоне в «оккупацию» было легко, а следовавшая за ней «правовая преемственность» просто ни до кого не доходила.

Надо сказать, что многие в Эстонии вообще не понимали, что происходит. Колоссальную роль в этом сыграла русскоязычная пресса: так, о состоявшемся 1 апреля 1988 года Объединенном пленуме творческих союзов Эстонии, с которого формально началась эстонская свистопляска, русская общественность узнала только в середине мая. Опоздание в русскоязычной прессе новостей на месяц в те годы было нормой. Сказался труд «ходатайствующих о гражданстве» журналистов, подыгравших КЭ.

 

Поведение хозяев страны – эстонцев, также не способствовало возникновению «конституционного патриотизма». Как мы уже увидели, первая волна русских «граждан Эстонии» обладала особыми моральными качествами – а только они, как граждане, могли заниматься политикой. В результате весомого русского представительства в парламенте так и не было создано, а то, что было, оказалось бездарно растрачено. Дальнейшие попытки создать что-то путное стали жёстко пресекаться СМИ и эстонскими спецслужбами. Последнее – не домыслы; эстонская Охранная полиция в своих ежегодных отчетах откровенно кичится этим.

«Бронзовая ночь» всё расставила по своим местам. Как один из её результатов, интерес к эстонскому гражданству у «оккупантов» и «иностранцев», которые с некоторых пор в официальной риторике стали «неопределившимися с гражданством», стал гаснуть на глазах. Интерес к российскому гражданству, наоборот, стал расти, причём не только за счёт лиц без гражданства, но и за счёт граждан Эстонии. Хозяева забили тревогу. В результате, как водится, трагедия обернулась фарсом.

 

В конце 2009 года на крупнейшем русскоязычном информационном портале Эстонии Delfi появился баннер с текстом «Возьми гражданство Эстонии!»; переход по ссылке приводил на сайт эстонского МВД.

Выгоды от получения гражданства Эстонии, по мнению МВД, следующие: можно путешествовать без визы во многие интересные страны мира – в США, Австралию, Тунис, Турцию, Хорватию, Японию и многие другие; в упрощённом порядке устроиться на работу в странах-членах Европейского Союза; учиться в учебных заведениях Европы бесплатно или за низкую учебную плату; работать на государственной службе и в местных самоуправлениях Эстонии; участвовать в политической жизни страны – избрать своего представителя в парламент (Рийгикогу); представлять Эстонию в учреждениях Европейского Союза; в случае необходимости получить консульскую помощь в посольствах любой страны-члена Европейского Союза.

В главе «Ценности» я взялся утверждать, что eestlus непривлекателен, но совершенно не ожидал, что это моё утверждение возьмется подтверждать МВД. Если отбросить заведомо ложные посулы о госслужбе и парламентских перспективах, то самое привлекательное в Эстонии – это… возможность выехать из неё «во многие интересные страны мира».

Главный государственный ресурс в эпоху глобализации – человеческий. За этим несколько помпезным заявлением кроется обычная драка за граждан – драка за ресурс. Одна из стычек между ЭР и РФ на этом фронте произошла в апреле 2010 года. Вот как выглядела контратака руководителя бюро развития отдела гражданства и миграции Департамента полиции и погранохраны Маргит Ратник:

 

«Статья губернатора Псковской области Андрея Турчака, вышедшая на прошлой неделе и представлявшая программу сохранения культуры, быта и национальности народа сету, одной из концепций которой было переселение всех представителей сету в состав России в Печоры, заставила меня остановиться на том, как важен каждый эстоноземелец. Важно то, чтобы те, кто на сегодняшний день не определился с выбором гражданства, нашли бы в себе силы и смелость для того, чтобы ходатайствовать о гражданстве Эстонской Республики. (…) Эстонское государство нуждается в новых людях, способных принимать решения, в новых идеях и решениях. Через гражданскую активность обеспечивается сохранение всех различных культур и мультикультурность, обеспечивается баланс и уравновешенность в нашем государстве. (…) Положительной тенденцией я вижу рост сознания родителей, которые в упрощенном порядке ходатайствует об эстонском гражданстве для своих только что родившихся детей. Даже те эстоноземельцы, для которых родным языком является русский, видят для своих детей родиной Эстонию»⁶⁴.

 

Теперь «вот так обстоят дела с гражданством».

 

Вся эта история с гражданством была рассказана потому, что в самой Конституции ЭР никаких следов от неё нет, если не считать упоминания Конгресса Эстонии в Законе о введении конституции в действие. Поэтому без этого рассказа понять, кого именно следует иметь в виду под «гражданами Эстонии», из Конституции ЭР просто невозможно. Ст. 8 Конституции ЭР, регулирующая вопросы гражданства, выглядит вполне обычно. В ней даже нет фразы о том, что каждый эстонец имеет право на гражданство Эстонии, что было бы по-своему логично. Ничто в ней не выдаёт того, что нынешнее Эстонское государство зиждется не на свободе, справедливости и праве, а на преступлении. Как говорил один американский миллионер, «Я могу отчитаться за любой свой миллион, кроме первого».

 

 

Гражданство за особые заслуги

 

После «решения о применении», когда выстроились очереди за видом на жительство, я придумал такой анекдот.

 

Длинная-длинная очередь в Миграционный Департамент. К началу очереди подходит пожилой еврей.

- Извините, пожалуйста, но у меня только один короткий вопрос. Можно я его быстро спрошу и тут же выйду?

- Давайте, только быстро.

Старик протискивается внутрь, пробирается к окошку и засовывает в него голову.

- Tere! Я пока ещё плохо говорю по-эстонски, но я слышал, что бывает такое гражданство за особые заслуги.

- Этта решает Правительство!

- Я понимаю! Я понимаю… Но ведь есть уже какие-то примеры?

- Нох, эта могут быть успехи культу-уре, успехи спорте, много детей, такие важные Эстонии международные дела… Разное мосно…

- Спасибо большое! И что Вы мне посоветуете?

 

«ВС решил применить Закон о гражданстве ЭР в редакции, действовавшей по состоянию на 16 июня 1940 года. После долгих туров голосования (конкурировало 9 предложений) осталась формулировка, согласно которой иностранец, который хочет вступить в гражданство Эстонии, должен до подачи заявления постоянно жить в Эстонии с 30 марта 1990 года и ещё год после подачи заявления. Требования к знанию эстонского языка, указанные в Законе о гражданстве, устанавливаются отдельным законом. Если у ходатайствующего о гражданстве есть особые заслуги перед Эстонским государством, установленные законом цензы могут не применяться»⁶².

 

«В той же газете Марью Лауристин комментирует, что, согласно принятому решению о применении без прохождения натурализации, то есть за особые заслуги перед ЭР, гражданство должны получить до 15% живущих здесь неэстонцев. Таким образом, по мнению Марью Лауристин, около 90 000 колонизаторов оказали ЭР настолько большие услуги, что у них есть право сразу получить гражданство. К сожалению, Марью Лауристин в своём комментарии не поясняет, в чём состоят эти особые заслуги. Другие оккупанты, колонизаторы и колонисты могли по этому решению о применении подать ходатайство о вступлении в гражданство уже через месяц и через год стать гражданами»⁵⁷. 

 

Тут интересно сравнить цифры. КЭ, взявшись наделять гражданством ходатайствующих, определил для себя, что 10% лояльных русских ему достаточно. НФ, как видно, и тут решил не уступать, и установил планку в 15%, но фокус с «ходатайствующими» (вовремя) был уже использован КЭ, поэтому пришлось выдумывать что-то своё. Придумали «гражданство за особые заслуги». И приступили к выполнению.

6 апреля 1992 года Правительство приняло постановление «О проведении вступления в гражданство ЭР в порядке натурализации». «Во исполнение решения ВС ЭР «О применении закона о гражданстве» от 26 февраля 1992 года» сделать предложение «органам государственной власти и управления ЭР, органам местного самоуправления, творческим союзам, Центральному спортивному союзу Эстонии, Академии наук Эстонии, и вузам ЭР» представить кандидатуры для получения гражданства за особые заслуги».

Друзья рассказывали мне, что видели один из первых списков соискателей подобного гражданства, на котором стояла виза одного из американских дипломатов в Эстонии. Я в это верю.

Позже была введена квота для получающих гражданство по этой категории, и она всегда выбиралась. Каждое правительство стремилось получить «своих» русских.

 

Эстонский паспорт

 

Теперь историю про гражданство придётся повторить ещё раз, и оно того стоит, так как речь пойдёт об эстонском паспорте. И о его связи с референдумом по принятию Конституции ЭР.

Выше мы уже отмечали, какой бардак был у КГЭ с взятием «граждан» на карандаш. А ведь другой базы данных «граждан» не было… К радости для меня, выяснилось, что эта история уже частично написана⁵⁷ энтузиастами из Nõmme Valitsus – радикальной группировки, которая до сих пор призывает жить по Конституции ЭР 1938 года. Глава так и называется: «Удостоверение личности гражданина ЭР contra Эстонский паспорт».

 

Из неё следует, что решение о «фиксации» гражданского корпуса (kodanikkond) ЭР КЭ принял на своём IV заседании 16 марта 1991 года. «По правде, говорить о необходимости этой акции стали ещё в кулуарах I заседания КЭ, так как на основании частично недостаточной и с ошибками зарегистрированной базы данных, составленной КГЭ, создать совершенно корректный регистр граждан было невозможно». Денег на эту акцию, однако, ВС ЭР Конгрессу Эстонии не дал. Дали Всемирный Центральный совет эстонцев⁵⁸и позже – Всемирный Фонд Свободы Эстонии⁵⁹. Договор о печати первой партии удостоверений личности в Торонто в апреле 1991 года поехал заключать Юри Адамс. Он же, как выяснилось, писал летом 1990 проект Закона о гражданстве, который хотел принять КЭ.

 

Партию удостоверений напечатали… с ошибками. И половину воспоминаний радикалов составляет анализ того, были ли эти ошибки случайными или намеренными. Потому что эффект не замедлил сказаться – многие смеялись над ними, но не брали. Но нам это вряд ли интересно.

 

«12 состав ВС ЭССР (радикалы не готовы признавать переименование ЭССР в ЭР 8 мая 1990 года – С.С.), как местный административный орган оккупационной власти, сразу же выступил против их выдачи. НФ планировал ставить в паспортах СССР печать «Гражданин ЭР», и не сделано это было только потому, что к концу осени 1991 года удостоверение личности гражданина ЭР стало настолько распространённым, что ВС не мог их игнорировать без представления серьёзной альтернативы. (…) И так же, как в первые месяцы движения КГЭ политически наиболее информированная часть гражданского корпуса ЭР зарегистрировала себя в качестве граждан ЭР, так та же информированная часть поспешила разобрать удостоверения личности гражданина. Бюро по гражданству Комитета Эстонии возникали по всей Эстонии, как грибы после дождя. (…) Поэтому ВС ЭССР решил, что ему полезнее забрать Департамент гражданства у Комитета Эстонии и использовать инициативу фиксации граждан ЭР в интересах оккупационной власти – расширить гражданский корпус за счёт оккупантов, колонизаторов и колонистов и выдать им удостоверения личности ЭР, созданной в 1918 году. Только из-за этой мнимой «легитимности» он 21 ноября 1991 года временно признал удостоверения граждан ЭР. Это был весьма иезуитский план».

 

Про «информированную часть гражданского корпуса» - это хорошо. Это в одном ряду с «законом о выборах» в баре Таебла…

 

 

Упомянутое решение ВС ЭР «О проведении выдачи удостоверений личности гражданам ЭР» выглядело так: «Для решения вопросов о введении удостоверения личности граждан ЭР ВС ЭР поручает Правительству ЭР: 1. Представить к 1 декабря 1991 года Президиуму ВС ЭР предложения по выводу из оборота паспорта гражданина СССР в качестве документа, удостоверяющего личность гражданина ЭР. 2. Принять в свою компетенцию выдачу удостоверений личности гражданам ЭР с учётом работы, проделанной в этой области Комитетом Эстонии, и исходя из п. 2 решения ВС ЭР от 6 ноября 1991 года «О гражданстве ЭР». 3. Признать документом, подтверждающим гражданство ЭР, удостоверение личности, выдаваемое со стороны органов государственного управления ЭР, основанием которого является разработанное департаментом гражданства Комитета Эстонии удостоверение личности гражданина ЭР вместе с дополнительными данными и элементами. 4. Перенять у департамента гражданства Комитета Эстонии связанное с выдачей удостоверений личности граждан ЭР делопроизводство к сроку, согласованному между указанным департаментом и Государственным Департаментом гражданства ЭР, но не позднее чем к 15 января 1992 года».

 

Добавим от себя, что 4 сентября 1991 ВС ЭР уже принимал решение «Об удостоверении личности гражданина ЭР»: «1. Отметить, что решение вопросов, связанных с установлением удостоверения личности гражданина ЭР, не входит в компетенцию местных самоуправлений. 2. Поручить Правительству ЭР в течение 10 дней представить предложения по решению вопросов, связанных с установлением удостоверения личности гражданина ЭР».

Из данного решения видно, что где-то КЭ смог заручиться поддержкой местных самоуправлений, которые тоже начали раздавать удостоверения. ВС ЭР это дело пресёк.

 

Указанные в решении от 21 ноября 1991 года «дополнительные данные и элементы» удостоверения личности гражданина ЭР обусловили новый виток конфликта между ВС ЭР и КЭ. Потому что встал вопрос о том, быть ли паспорту одному на все случаи жизни, или быть им двум – внутреннему и заграничному. «Иезуитство», по мнению радикалов, продолжилось, потому что концепция одного паспорта, с которой в конце февраля 1992 года выступила Марью Лауристин, требовала для удостоверения личности КЭ вкладышей для этих самых «дополнительных данных и элементов», а именно места для прописки, отметки о браке, детях, военном положении и прочего. У меня в советском паспорте, помню, даже группа крови стояла. КЭ же к истории с вкладышами готов не был.

 

«В конце концов КЭ в интересах внутреннего мира согласился на разумный компромисс. Дело не стоило того, чтобы идти на конфликт, и было решено отпечатать вкладыши к удостоверению личности гражданина ЭР. Гражданский корпус Эстонии надо же было, наконец, корректно зафиксировать – это ведь и была одна из основных функций удостоверений личности. Тем, у кого удостоверения уже были на руках, тем Тунне Келам обещал выслать вкладыши почтой». Вкладышей, однако, всё не было и не было, и вместо них придумался финансовый скандал – куда ушли выделенные спонсорами деньги? Отголоски этого скандала слышны до сих пор, ну да мало ли их было? Пусть «правоверные» сами между собой разбираются.

28 февраля 1992 года появляется постановление Правительства «О реорганизации государственного Департамента гражданства ЭР». «2. Сделать Комитету Эстонии предложение сформировать комиссию по объединению департаментов гражданства и по проведению передачи делопроизводства, связанного с выдачей документов, удостоверяющих личность, Государственному Департаменту гражданства ЭР. (…) 4. Комиссии принять у департамента гражданства Комитета Эстонии делопроизводство в течение одного месяца, в ходе которого: 1) зафиксировать личное свидетельство гражданина ЭР, а также состояние заказов вкладышей и их исполнение; действительное наличие бланков личных свидетельств, а также соответствие оформления и выдачи установленному Комитетом Эстонии порядку (…). 5. (…) Правительственной комиссии представить Правительству ЭР отчёт о приёме делопроизводства, в котором представить конкретные предложения по компенсации расходов, понесённых Комитетом Эстонии для выдачи личных свидетельств. 6. МВД ЭР: 1) разработать порядок признания недействительными внутренних и зарубежных паспортов СССР для лиц, имеющих постоянную прописку в Эстонии, и их замены на документы ЭР, удостоверяющие личность».

В тот же день создаётся Паспортный Департамент ЭР. Название странное, но объяснимое – ведь продолжает своё существование Департамент гражданства Комитета Эстонии.

 

В результате ВС ЭР переиграл КЭ на паспортном поле, и 8 апреля 1992 года появилось решение «Об отмене решения Президиума ВС ЭР «Об организации выдачи гражданам ЭР удостоверений личности». «С учётом того, что выдача удостоверений личности Комитета Эстонии со стороны государственных органов, которая ещё и не начиналась, не ускоряет фиксации гражданского корпуса ЭР в списках избирателей и регистре граждан, а также того обстоятельства, что подготовлено введение государственных паспортов граждан ЭР, которые отвечают как внутригосударственным, так и международным требованиям (…): 1. Отменить решение Президиума ВС ЭР от 21 ноября 1991 года «Об организации выдачи гражданам ЭР удостоверений личности». 2. Правительству ЭР начать с 15 мая 1992 года выдачу гражданам ЭР государственных удостоверений личности (паспортов), которые отвечали бы как по форме, так и по содержанию как внутригосударственным, так и международным требованиям. Обеспечить получение паспортов ЭР всем гражданам. 3. Не увязывать составление списков избирателей на референдуме по конституции и выборах Рийгикогу с выдачей удостоверений личности».

 

«Хотя ВС ЭССР и принял 8 апреля 1992 года решение начать с 15 мая 1992 года выдачу синих паспортов (…), последнее слово ещё не было сказано. Вступившее в должность осенью 1992 года правительство Марта Лаара вновь признало удостоверения личности граждан Эстонии, и их выдача продолжилась. Но на фоне всего вышеперечисленного людей, которые хотели их получить, становилось всё меньше. Смертельный удар, по сути, был нанесён ещё весной, когда с каждым днём поступало всё больше и больше заявлений, и людям приходилось ждать получения удостоверения личности по 2-3 месяца. По данным начальника Харьюского бюро департамента гражданства Комитета Эстонии Калева Отса, 15 марта 1992 года заявления подали 500 человек, а 15 апреля 1992 года – всего 50…»⁵⁷.

 

Как мы знаем, референдум по Конституции ЭР состоялся 28 июня 1992 года, а паспорта собирались начать выдавать только с 15 мая. Так как голосовать на референдуме могли только «граждане ЭР», то референдум мог оказаться на грани срыва. Нужно было талантливое решение о том, как за месяц заполнить и выдать паспорта всем «гражданам ЭР», и такое решение нашлось. Потому что нашёлся стимул – новые эстонские деньги. 16 апреля 1992 года ВС ЭР принимает решение «О подготовке референдума по проекту конституции ЭР». «6. При составлении списков участников референдума взять за основу карту учёта народонаселения ЭР. Связать заполнение карты учёта народонаселения с внесением лица в список жителей Эстонии по обмену денег, утверждённый декретом № 019 Комитета по денежной реформе ЭР от 8 апреля 1992 года».

Менять деньги народ пошёл… Там его и «повязали». Продолжалась эта акция до 28 мая.

 

В п. 3. того же решения территориальным избирательным комиссиям поручается создать к 8 мая 1992 года участковые избирательные комиссии, а уже им поручается «составление списков граждан ЭР, обладающих избирательным правом» к 25 мая 1992 года. «4. В референдуме могут принимать участие все граждане ЭР, которые к дню проведения референдума достигли по меньшей мере 18 лет».

 

20 мая 1992 года решением ВС ЭР «О проведении референдума по вопросам проекта конституции ЭР, проекта закона о введении конституции в действие и сопутствующим им вопросам» определяется дата референдума - 28 июня 1992 года. Избирательное право уточняется:

«4. Правом на участие в референдуме обладают граждане ЭР, достигшие ко дню референдума по меньшей мере 18 лет, которые, согласно пунктам 4, 6, 7 решения ВС ЭР «О подготовке референдума по проекту конституции ЭР» от 16 апреля 1992 года внесены в список граждан, обладающих избирательным правом, вне зависимости от места жительства или нахождения».

16 июня 1992 года Правительство принимает постановление «О паспорте гражданина Эстонии, дипломатическом паспорте ЭР, книжке моряка Эстонии и удостоверении лица без гражданства». Постановлением утверждается «Положение о паспорте ЭР». «2. Установить, что: 1) Дату начала выдачи паспортов граждан Эстонии устанавливает МВД ЭР. С этого дня прекращается выдача гражданам Эстонии паспортов гражданина бывшего СССР; 2) переход на паспорта граждан Эстонии производится постепенно путём замены нынешних паспортов граждан СССР; 3) до замены паспортов граждан СССР в гражданском обороте разрешено параллельно с паспортами граждан Эстонии использовать паспорта граждан бывшего СССР. Срок действия выданных гражданам Эстонии заграничных паспортов СССР заканчивается 31 декабря 1992 года».

Как видно, начать выдавать паспорта ЭР с 15 мая не получилось, раз уже месяц спустя «Дату начала выдачи паспортов граждан Эстонии устанавливает МВД ЭР».

Стоит эстонский паспорт 50 рублей, вне рублёвой зоны – 70 USD. «5. Установить, что до введения в оборот эстонской кроны при первом выезде из ЭР с гражданина Эстонии с эстонском паспортом взимается 1000 рублей государственной пошлины». Это – одна из немногих известных мне мер по «сохранению эстонской национальности на века».

 

 

Референдум 28 июня 1992 года всё-таки состоялся. О том, как он состоялся с точки зрения участия в нём «граждан, внесённых в списки избирателей», очень красочно повествует постановление Правительства от 27 августа 1992 года «Об определении гражданского корпуса Эстонии в связи с выборами Рийгикогу». «6. При определении гражданства ЭР использовать карту учёта народонаселения ЭР, при этом за верность внесённых в карту данных отвечают как предъявитель данных, так и заполняющий карту. При дополнении списков избирателей признавать в качестве документов, удостоверяющих гражданство, паспорт гражданина Эстонии, а также выданный со стороны Генерального консульства ЭР в Нью-Йорке паспорт ЭР, удостоверение личности гражданина ЭР и другие документы».

Для решения до сих пор нерешённых вопросов с гражданством ЭР создаётся правительственная комиссия.

 

Из этого решения видно, что ВС ЭР в качестве «паспортизатора» всей страны оказался не более умелым, чем Комитет Эстонии. В середине августа разгорелся очередной скандал, главными участниками которого стали генеральный директор Паспортного Департамента ЭР Линнар Лийвамяги и начальник Департамента гражданства Комитета Эстонии Энн Сеппель.

 

««Актуальная камера» от 13 августа 1992 года. Один гражданин ЭР дал короткое интервью, в котором выразил своё разочарование тем фактом, что, ходатайствуя о «паспорте Эстонской Республики», выдачу которых начал ВС ЭССР и созданное им правительство, он должен был заполнять карточку регистра народонаселения заново, так как того, что оказалось заполненным на пунктах обмена денег, оказалось недостаточно. Затем это прокомментировал генеральный директор Паспортного Департамента Эстонской ССР Линнар Лийвамяги. Он подчеркнул, что знаком с этой проблемой! Дело в том, что у него нет понятия, где находятся заполненные до 28 июня 1992 года на пунктах обмена денег карточки регистра народонаселения. Он также добавил, что это совсем не важно, так как речь идёт исключительно о политической акции, целью которой является определение гражданского корпуса ЭР!

«Актуальная камера» от 14 августа 1992 года. Информацию предыдущего дня Линнарта Лийвамяги о местонахождении карточек регистра народонаселения опроверг начальник Департамента гражданства Комитета Эстонии Энн Сеппель. Он подчеркнул, что заполненные до 28 июня 1992 года на пунктах обмена денег карточки регистра народонаселения находятся у него, и Линнар Лийвамяги не только прекрасно знает об этом, но и не хочет их забирать. Эта тема неоднократно обсуждалась между двумя учреждениями - Департаментом гражданства Комитета Эстонии и Паспортным Департаментом Эстонской ССР.

Говоря коротко и ясно: определение при помощи карточек учёта народонаселения гражданского корпуса созданной в 1940 году ЭССР ликвидировало фиксацию с помощью удостоверений личности граждан ЭР правопреемного гражданского корпуса созданной в 1918 году Эстонской Республики»⁵⁷.

 

С этим мнением вряд ли согласится полмиллиона граждан ЭССР-ЭР, но, как видно, и референдум по Конституции ЭР, и последующие выборы Рийгикогу были проведены с очевидными нарушениями.

 

Двойное гражданство

 

Многие конституции прямо запрещают своим гражданам быть ещё и гражданами других государств – например, ч. 2 ст. 14 Конституции Армении и ч. 2 ст. 12 Конституции Грузии.

Конституция ЭР такогоположенияне содержит.

 

Однако ч. 2 ст. 1 ЗОГ говорит о том, что гражданин Эстонии не может одновременно состоять в гражданстве другого государства. Насколько ЗОГ уполномочен на подобного рода заявления? Совсем не уполномочен: ст. 8 Конституции ЭР говорит о том, что ЗОГ (редкий случай, когда закон в Конституции ЭР называется «по имени») устанавливает «условия и порядок получения, утраты и восстановления гражданства Эстонии». И всё, поэтому запрет на множественное гражданство – фантазии законодателя.

 

Запрет этот появился лишь после того, как стало понятно, что названные Таагепера 200 переселенцев – это реально 200, а не 200 000. Когда КА садилась писать конституцию, настроения были совсем другими. Юри Адамс: «Ст. 4 проекта по сути определяет основы закона о гражданстве. И тут мы должны бы суметь предвидеть ту новую ситуацию, в которой эстонский народ и гражданский корпус окажется в ближайшие десятилетия, а с другой стороны признать то, что мы в действительности уже признаём. Мы относимся к Юхану-Кристьяну Тальве, как к равному с нами гражданину Эстонии, и мы не требуем, чтобы он отказался от гражданства Финляндии. Точно так же мы ведём себя по отношению к Рейну Таагепера, Хайну Ребане и многим другим. А значит, мы должны это признать и принять соответствующее решение о том, что у нас по меньшей мере в ближайшие десятилетия будет два типа граждан Эстонии. А именно, люди, которые являются гражданами только ЭР, и, с другой стороны, когорта граждан, у которых должно быть право сохранить уже имеющееся к настоящему времени гражданство. (…) Я призываю посмотреть в этом вопросе правде в глаза и признать, что, по отношению к конституции 1938 года, которая запрещала двойное гражданство, ситуация кардинально изменилась. И, во-вторых, оказать поддержку кардинальной идее. Наше самостоятельное Эстонское государство очевидно нуждается в тех двойных гражданах, которые на Западе».

 

Предлагавшаяся Адамсом конституционная формула выглядела так: «Гражданином Эстонии становятся по рождению или в результате последующего законного действия. Граждане Эстонии, покинувшие Эстонию в силу оккупации и аннексии Советского Союза, сохраняют гражданство Эстонии. У эстонцев, живущих за пределами Эстонии, есть право стать гражданином Эстонии путём заявления подобного желания. Условия приобретения и утраты гражданства определяет закон о гражданстве».

 

Ситуация, однако, развилась с точностью до наоборот: «зарубежные эстонцы», «что на Западе» (нужны), в ЭР не поехали, а вот русские граждане ЭР (не нужны) стали правдами и неправдами получать российское гражданство. Конституция РФ в ст. 62 при этом прямо устанавливает возможность двойного гражданства «в соответствии с федеральным законом или международным договором Российской Федерации».

 

Поэтому у эстонцев возникла нужда в запрете, которого Конституция ЭР не предусматривает. Особенность данного запрета, однако, в том, что никакой разумной санкции за его нарушение не предусмотрено: Эстония не может отобрать у нарушителя ни своё гражданство, ни, тем более, иностранное.

 

Двойное гражданство удобно: при поездке в Россию не нужно оформлять дорогостоящую визу и, главное, ждать, пока её выдадут. Однако именно отсутствие российской визы в эстонском паспорте и выдаёт обладателей двойного гражданства на границе. В таком случае эстонские власти начинают импровизировать.

 

Одна из импровизаций – отобрать эстонский паспорт «для проверки». Основанием для этого служит ст. 17 Закона о документах, удостоверяющих личность. Мне несколько раз попадали в руки справки о том, что эстонский паспорт взят «для проверки» на основании того, что «лицо имеет одновременно с гражданством Эстонской Республики гражданство Российской Федерации». «Взятие на проверку» всегда заканчивается возвратом эстонского паспорта (он же подлинный!), но служит поводом для душеспасительных бесед, цель которых – склонить собеседника к отказу от эстонского гражданства. Иногда это даже удаётся.

 

 

Оборотная сторона этой проблемы – российские граждане ЭР. Когда началась раздача «удостоверений личности гражданина ЭР», их пачками раздавали жителям «оккупированных территорий» - Печорского района Псковской области и Занаровья. Политическая цель была понятна – в любой момент ЭР могла вмешаться с целью «защиты своих граждан», а требование возврата территорий при наличии там граждан ЭР выглядит, безусловно, весомее. В РФ эту ситуацию терпели почти 20 лет, но потом решили от граждан ЭР начинать избавляться. Начали с чиновников.

 

«Власти Псковской области придумали способ, как выявить госслужащих, которые скрывают двойное гражданство – России и Эстонии. Наличие двух паспортов у чиновников противоречит российскому законодательству. Гражданство ЭР предоставляется независимо от национальности потомкам граждан живших на территории Эстонии по состоянию на июнь 1940 года, в том числе и жителям Печорского района Псковской области, который до войны по условиям Тартуского договора входил в состав Эстонии. В итоге, синий паспорт получила примерно половина жителей Печор, около 10 тысяч человек, в том числе и госслужащие. Однако, согласно российскому законодательству, чиновники могут быть гражданами только одной страны. Пока местные власти обнаружили лишь около десятка подобных нарушителей: в таможне, пограничной службе, в милиции. Кто-то отказалсяот эстонского гражданства, а кто-то уволился.

Но в прокуратуреуверены: большинствочиновниковпросто спрятали вторые паспорта. С запросами обратились в эстонский МИД, но получили отказ.

Главе Печорскогорайона пришлось проявить смекалку. Он обязалвсех сотрудниковадминистрацииполучитьШенгенскиевизы. Гражданам Евросоюзаих простоне дают.Теперь глава уверен: в рядах местных чиновниковвсе чисто.

Печоряне к масштабным поискам синих паспортов у чиновников и депутатов относятся с недоумением: многие из тех, кто является обладателем двух паспортов, и сейчас ходят на работу в Эстонию»⁶¹.

 

Лица без гражданства

 

Выше я заявил о том, что никаких следов мошенничества с гражданством в Конституции ЭР нет. Нет, если не брать в расчет довольно оригинальную статистику, заставляющую вспоминать старика Фрейда. Речь идет о частоте упоминаний в Конституции ЭР лиц без гражданства.

 

В Конституции ЭР лица без гражданства (ЛБГ) упоминаются 7 (!) раз непосредственно, и ещё где-то столько же раз «имеются в виду». Причём каждый раз, за исключением одного, при непосредственном упоминании ЛБГ речь идёт исключительно об оговорке закона. Например, ч. 2 ст. 28: «Гражданин Эстонии имеет право на помощь со стороны государства по старости, нетрудоспособности, по случаю потери кормильца, по бедности. Виды, размер, условия и порядок получения помощи устанавливаются законом. Если законом не установлено иное, то этим правом наравне с гражданами Эстонии пользуются также пребывающие в Эстонии граждане иностранных государств и лица без гражданства».

 

«Нормальные» конституции содержат, как правило, одну генеральную типовую конструкцию, в которой говорится о том, что граждане иностранных государств и лица без гражданства обладают теми же правами, что и граждане, если конституцией, законом или международным договором не установлено иное. И всё. Таковы, например, ст. 79 Конституции Азербайджана, ст. 11 Конституции Белоруссии, ч. 1 ст. 47 Грузии и т.д.

 

Такая же норма присутствует и в ч. 1 ст. 9 Конституции ЭР, но… без оговорки закона: «Права, свободы и обязанности всех и каждого, перечисленные в конституции, распространяются в равной степени как на граждан Эстонии, так и на пребывающих в Эстонии граждан иностранных государств и лиц без гражданства». Эта норма, по всей видимости, призвана служить «генеральной» при определении статуса ЛБГ.

Однако отсутствие в данной статье оговорки закона – явный нонсенс, так как иностранцы по определению не могут пользоваться всеми теми же правами и свободами, а также исполнять те же обязанности, что и граждане. Потому как нет «постоянной правовой связи» в той её полноте, которая присуща именно гражданину. Однако в Конституции ЭР записано именно так. И остальные конституционные нормы, регулирующие правовое положение ЛБГ, призваны, видимо, лишь уточнять статью 9. При формальном равенстве конституционных норм такой подход уже вызывает вопросы.

 

Здесь следует остановиться на одной проблеме, свойственной конституционализму вообще. С точки зрения концентрации смыслов конституции – банки со сгущёнкой. И здесь есть определенное противоречие. С одной стороны, многие конституции (но не Конституция ЭР) декларируют, что они являются законом прямого действия, что конституционные нормы могут и должны применяться непосредственно. То есть сгущенку надо есть ложкой прямо из банки. С другой стороны, конституция – это Основной закон; из этого следует, что другие законы появляются на свет путём разбавления конституционных положений юридической «водой». Отсюда особое внимание к отсылочным нормам, формулируемым в конституциях в виде оговорки закона. Первейшая обязанность законодателя – издать как раз те законы, отсылки к которым содержатся в конституции. Забегая вперёд, скажем, что команда приступить к разработке этих законов поступила ещё до принятия Конституции ЭР.

 

Как мы уже видели, положение ЛБГ декларируется Конституцией ЭР как равноправное с «гражданами» ЭР, при этом делается ряд конституционных же исключений. Это уже приводившееся ограничение в части получения социальной помощи, установленное в ч. 1 ст. 29 и также уже рассмотренное нами ограничение на свободный выбор профессии, ограничение права заниматься предпринимательством (ст. 31), ограничение на приобретение собственности (ч. 3 ст. 32), ограничение на получение информации (ч. 4 ст. 44). Все они содержат оговорку закона.

 

Другой способ ограничений – указание на то, что данными правами обладают именно «граждане» ЭР. В этом смысле интересна ст. 13: «Каждый имеет право на защиту со стороны государства и закона. Эстонское государство защищает своих граждан и в иностранных государствах. Закон защищает каждого от произвола государственной власти». Как видно, «внутригосударственная защита» распространяется на «каждого», включая ЛБГ, а защита за рубежом Эстонии – только на граждан.

Пример такого же рода даёт ст. 42: «Государственные учреждения, местные самоуправления и их должностные лица не вправе против воли гражданина Эстонии ни собирать, ни хранить сведения о его убеждениях» (вспомним, кстати, несостоявшийся «регистр убеждений»). А в отношении ЛБГ, стало быть, можно. Или нельзя, если исходить из того, что, согласно генеральной норме, ЛБГ обладают теми же правами, что и граждане ЭР?

Ответ на этот вопрос, по всей видимости, заключён в ст. 48, которая гласит, что «В партиях могут состоять только граждане Эстонии». То есть упоминание граждан употребляется как ограничение с применением «только». Но это – только версия, позволяющая, однако, утверждать, что права «иностранцев» сформулированы в Конституции ЭР плохо.

 

Еще один нюанс конституционного статуса ЛБГ прописан в ч. 1 ст. 30: «Должности в государственных учреждениях и местных самоуправлениях на основаниях и в порядке, установленном законом, занимаются гражданами Эстонии. В соответствии с законом эти должности в виде исключения могут занимать также граждане иностранных государств и лица без гражданства». Как видно, данная статья регулирует не право ЛБГ, а право государственных учреждений и местных самоуправлений нанимать ЛБГ «в виде исключения», и ЛБГ фигурируют тут как не субъект, а как предмет права.

 

Наличие в Конституции ЭР такого крайне своеобразного регулирования статуса ЛБГ имеет не только свои причины, обусловленные аферой с «комитетами граждан», но и последствия, перерастающие в проблемы. Причём проблемы эти типичны для конституционализма вообще, но в случае Конституции ЭР они встают особенно остро.

Дело в том, что традиционное для конституций требование крайней концентрированности текста не даёт ответа на вопрос: а каким законом должны быть ограничены, например, права ЛБГ на получение социальной помощи? Логика говорит о том, что в эстонских реалиях это может быть Закон о социальной опеке. Однако принятый в 1995 году Закон о социальной опеке не содержит ссылки на ч. 2 ст. 28 Конституции ЭР, и не «разбавляет» её. Более того, в ст. 4 «Субъект социальной опеки» речи о гражданах ЭР и ЛБГ нет вообще. Согласно этой статье, «правом на получение социальных услуг, социальных пособий и иной помощи обладает: постоянный житель Эстонии; проживающий в Эстонии на основании вида на жительство или права на жительство иностранец; находящийся в Эстонии получатель международной помощи». Как видно, конституционная конструкция «граждане ЭР – граждане иностранных государств - ЛБГ» разрушена, как прервана связь и с самой конституцией. Конституционное «устанавливается законом» предполагает, по меньшей мере, отсылку к соответствующей статье конституции в преамбуле закона.

 

 

Ту же ситуацию мы видим на примере принятого в 1995 году Закона о публичной службе – никаких отсылок к Конституции ЭР и никакого права государственных учреждений и местных самоуправлений нанимать ЛБГ «в виде исключения» он не содержит. Ч. 1 ст. 14 закона гласит, что «На службу государственным чиновником или чиновником местного самоуправления можно принимать достигшего 18 лет, имеющего по меньшей мере среднее образование дееспособного гражданина Эстонии, который владеет эстонским языком в установленном законом или на основании закона объёме». Ч. 3 той же статьи делает исключение для граждан стран ЕС (нужны), но устанавливает те сферы публичной деятельности, в учреждения которых их принимать нельзя (вспомним тут инициативы псковского губернатора). Ст. 128 устанавливает отдельно, что утеря гражданства Эстонии влечёт за собой и освобождение со службы.

 

А ст. 169 Закона о публичной службе «Прекращение служебных отношений с иностранцем» вообще указывает на то, что в случае с конституционным разрешением принимать на службу ЛБГ «в виде исключения» мы имеем дело с нормой переходного периода, хотя из самой Конституции ЭР это никак не следует. Часть 1 этой статьи прямо говорит о том, что «Государственные чиновники, которые в день вступления в силу настоящего закона не состоят в гражданстве Эстонии, освобождаются со службы на основании данной статьи не позднее 1 февраля 1997 года». Далее устанавливаются исключения по учреждениям (найти эстонцев для работы в тюрьмах сложно) и для ходатайствующих о гражданстве Эстонии. То есть конституционного права нанимать на «эти должности в виде исключения» ЛБГ нет и конституционное «в соответствии с законом» - пустой звук; Закон о публичной службе никаких «видов исключения» не предусматривает.

При этом каждый раз при формулировке подобных выводов следует быть осторожным: нет никакой гарантии, что мы правильно решили, что конституционное «в соответствии с законом» - это именно, как в данном случае, Закон о публичной службе, а не какой-то иной закон. Ниже мы убедимся в необходимости такой осторожности, когда будем рассматривать права русских. 

 

Обратим также внимание на то, как ЛБГ стали «иностранцами». Закон об иностранцах 1993 года определял в ст. 3, что «Иностранцем в понимании настоящего закона является лицо, которое не является гражданином Эстонии». Таким образом эстонцы затёрли само существование ЛБГ, объединив граждан иностранных государств и ЛБГ в одну конструкцию – «иностранцы». Опять приходится обращаться к антиутопии Константина Крылова.

 

«Апатрид – лицо без гражданства. Все апатриды считаются подданными условного государства Г0 (S-Null), лишённого органов законодательной и исполнительной власти, а также вооружённых сил. Как правило, апатридами являются лица, по тем или иным причинам продавшие свои гражданские права и не сумевшие выкупить их назад из-за финансовых затруднений.

Г0 (0S,NS) – «Государство 0» (0-State, Null-State, NS), условное образование, играющее в политической жизни Земли роль, сходную с ролью нуля в математике. Г0 является совокупностью лиц, лишённых гражданства любого другого государства, и их земельной собственности. Конституционный строй Г0 и налоговую политику определяет Женева. По конституции Г0 все апатриды лишены значительной части гражданских прав, признаваемых другими государствами. Г0 автоматически признано Женевским списком. Женевская территориальная квота Г0 равна нулю (апатриды не могут владеть землёй). Официального языка нет. См. Апатрид».

«Г0» на примере Эстонии – никакая не шутка. Сотни тысяч людей, родившихся и проживших всю жизнь в Эстонии, могут подтвердить, что, исполняя анкету на получение вида на жительство, они заполняли графу под названием «Государство, откуда прибыли в Эстонию». Мозг при этом у людей закипал, и кипел до тех пор, пока кто-нибудь сердобольный не подсказывал, что туда нужно вписывать «СССР»… «Прибыл», напомню, трактовалось не как перемещение в пространстве, а как перемещение между политическими режимами.

«Г0» мы можем иногда видеть на Олимпиадах, когда некоторые спортсмены вынуждены выступать под олимпийским флагом, так как своего флага у них нет. Потому что нет своего государства.

Как мы убедились, эстонский законодатель крайне вольно обращается с конституционным регулированием статуса ЛБГ. Апофеоз этого вольного обращения представлен в Законе об иностранцах – согласно ч. 1 ст. 10 закона 2010 года «Находящемуся в Эстонии иностранцу обеспечиваются равные с гражданином Эстонии права и свободы, если в конституции, настоящем законе, ином законе или обязательном для Эстонии международном договоре не установлено иначе». В отношении же обязанностей иностранцев Закон об иностранцах упоминает в ст. 11 лишь обязанность соблюдать конституционный строй Эстонии и исполнять действующие в Эстонии правовые акты.

 

Данная конструкция явно противоречит Конституции ЭР. Конституция ЭР, как мы убедились, в качестве генеральной нормы представляет равенство граждан ЭР и «иностранцев», и устанавливает три типа исключений – оговорку закона для строго фиксированных объектов – социальных отношений типа социальной опеки или свободы предпринимательства, формулу «(только) для граждан» (можно, как мы видели, спорить, является ли она по сути исключением) и формулу «в виде исключения». А Закон об иностранцах делает оговорку закона абсолютной, распространяя её на любой «иной» закон.

 

При этом характерно, что первая редакция Закона об иностранцах отсылку к Конституции ЭР имела, но эта отсылка в силу самой многочисленности упоминаний ЛБГ в Конституции ЭР была предельно абстрактной. В преамбуле Закона об иностранцах 1993 года устанавливалось, что «Исходя из установленных в конституции Эстонской Республики прав и свобод, учитывая, что общепризнанные принципы и нормы международного права являются нераздельной частью правовой системы Эстонии, опираясь на необходимость обеспечить живущим в Эстонии иностранцам международно-признанный статус и определить обязанности иностранцев, желая создать законом чувство защищенности как временно, так и постоянно проживающим в Эстонии иностранцам, принят настоящий закон».

 

Такое большое количество упоминаний ЛБГ в Конституции ЭР может свидетельствовать о чём угодно, но мне нравится думать, что оно свидетельствует о наличии остатков совести у деятелей, ответственных за лишение гражданства полумиллиона человек. Ведь ЛБГ в Эстонии не появились ниоткуда – их «сделали». И, согласно выдаваемым им в Эстонии документам, они являются не просто ЛБГ, а лицами без гражданства конкретно Эстонии. Негражданами Эстонии (НЕГР). «Международная общественность» постоянно требует от Эстонии сокращения количества ЛБГ, не требуя при этом, однако, устранения причины их появления. А также требует какой-то ответственности за них, в частности, за рубежом.

 

Необходимость защиты своих неграждан за рубежом – одно из последствий фокусов с гражданством. Конституция ЭР в ст. 13 содержит, напомним, стандартную фразу о том, что «Эстонское государство защищает своих граждан и в иностранных государствах».

Однако Закон о консульской службе говорит не только о гражданах. Но, чтобы не нарушать букву Конституции ЭР, вводит для регуляции оказания консульской помощи персонаж по имени «находящийся в бедственном положении» (опять – без «человека»). Таковым, согласно ч. 2 ст. 52 закона, является «гражданин Эстонии или иностранец, который попал во временное бедственное положение в результате несчастного случая, заболевания, став жертвой преступления или в связи с иным обстоятельством, и не в состоянии самостоятельно выйти из него».

 

О том, что речь не идёт о «любом» иностранце, говорит ч. 3 той же статьи: «Находящимся в бедственном положении не является иностранец, который в то же время является гражданином страны пребывания или документированным в стране пребывания лицом без гражданства или резидентом страны пребывания». Ещё один образчик эстонского новояза: «документированное в стране пребывания лицо без гражданства».

 

Понять, что тут к чему, довольно сложно. Особенно если иметь в виду, что ч. 2 ст. 26 Закона о документах, удостоверяющих личность говорит о том, что «Паспорт иностранца не даёт его пользователю права на защиту со стороны зарубежного представительства Эстонии, если законом или международным договором не установлено иначе».

 

 

Можно догадаться, что проблематика прав и обязанностей ЛБГ тесно переплетается с аналогичной проблематикой для русских. Ещё один вариант «упрятывания» ЛБГ – это предложенные Юри Адамсом «постоянные жители». Так, ч. 2 ст. 156 Конституции ЭР говорит о том, что «На выборах в собрания местного самоуправления на условиях, предусмотренных законом, правом голоса обладают постоянно проживающие на территории этого самоуправления лица, достигшие восемнадцатилетнего возраста». И этим, собственно, политические права ЛБГ ограничиваются. А выше мы видели, что «постоянство проживания» в Эстонии – величина политически переменная.

 

Другой подход избрала Грузия. Ч. 2 ст. 26 Конституции Грузии: «В соответствии с органическим законом граждане Грузии имеют право создавать политические партии, иные политические объединения и принимать участие в их деятельности».

А ст. 27 отдельно определяет, что «Государство правомочно устанавливать ограничения политической деятельности иностранцев и лиц без гражданства».

Из приведённого видно, во-первых, что, кроме партий, Конституцией Грузии предусмотрены и «иные политические объединения» и, во-вторых, ограничение политической деятельности иностранцев и лиц без гражданства не является абсолютным.

 

О «постоянных жителях» также говорит ч. 2 ст. 51 Конституции ЭР, увязывая их количество с возникновением языковых прав. Определения «постоянного жителя» Конституция ЭР при этом не даёт – оно даётся тем же Законом об иностранцах. В 2006 году оно определялось так: «Постоянным жителем является живущий в Эстонии гражданин Эстонии или живущий в Эстонии иностранец, у которого есть вид на жительство долгосрочного жителя».

Если же мы вернёмся к субъектам Закона о социальной опеке, то таковыми, вспомним, были «постоянный житель Эстонии; проживающий в Эстонии на основании вида на жительство или права на жительство иностранец», из чего следует, что смысл «постоянного жителя» меняется ещё и от закона к закону.

 

Условия предоставления «вида на жительство долгосрочного жителя» определяются также Законом об иностранцах: одним из них является требование, чтобы ходатайствующий «прожил в Эстонии на основании вида на жительство по меньшей мере пять лет без перерыва». Из этого можно заключить, например, что в 1993 году на местных выборах голосовать могли только граждане Эстонии, потому что выше мы уже выясняли, когда «начался отсчёт» для неграждан.

Ещё одним условием является «интеграционное требование» - знание эстонского языка на определённую категорию.

 

При этом главное отличие ЛБГ от граждан ЭР – это отсутствие избирательного права. Образно эту разницу выразил Юло Вооглайд: «Эта фраза указывает на необходимость для тех лиц, у кого нет избирательного права, относиться с вниманием к тем, у кого есть избирательное право».

 

Выше мы указали на то, что целый ряд конституционных статей «имеют в виду» ЛБГ или прямо обращены к ним. Посмотрим, например, на то, как специфично Конституция ЭР обращается со свободой передвижения. Основой этой нормы для многих конституций служит ст. 13 Всеобщей Декларации прав человека, состоящая из двух частей: «1. Каждый человек имеет право свободно передвигаться и выбирать себе местожительство в пределах каждого государства. 2. Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну». Статья же 35 Конституции ЭР лаконична: «Каждый имеет право покинуть Эстонию». Настойчивым пожеланием воспользоваться этим правом, как мы уже отмечали, воспользовались примерно 120 000 человек…

 

Заканчивая обзор статуса ЛБГ, нельзя не упомянуть и «вид на жительство». У меня в архиве сохранилась брошюра «Вид на жительство. Кому? Зачем? Как?», выпущенная в 1994 году Департаментом по делам гражданства и миграции. Начинается она со следующего утверждения: «Все мы хотим жить в правовом, цивилизованном обществе. Чтобы пользоваться всеми положенными нам по закону правами, каждый из нас должен сам определить и оформить свой правовой статус».

 

Дальше – просто цитаты.

 

«Проверьте, не имеете ли Вы права на эстонское гражданство по рождению? Если да, то обращайтесь за паспортом. Если нет, то настоятельно советуем Вам приобрести гражданство Эстонской Республики в порядке натурализации. Требования для ходатайствующих об эстонском гражданстве в порядке натурализации минимальные: два года проживания в Эстонии и сдача экзамена по эстонскому языку на уровне минимального повседневного общения».

 

«Для внесения вида на жительство (при его получении) необходим любой действительный паспорт. Так как срок действия внутренних паспортов бывшего СССР в Эстонии истекает 12 июля 1996 года, Вам следует позаботиться о новом».

 

«Возможные вопросы.

- Следует ли мне обращаться за видом на жительство, если я уже ходатайствую о получении гражданства Эстонии в порядке натурализации?

- Да, непременно. Только вид на жительство позволяет спокойно дожидаться эстонского паспорта.

 

- Чего же всё-таки добивается эстонское государство с внедрением видов на жительство?

- Государство не может насильно признать человека своим. Для этого человек сам должен открыто заявить о своём согласии и желании на такой шаг. Чтобы выполнять свои обязанности перед людьми, государству необходимо, чтобы они дали о себе знать. А старая документация (списки и картотеки жителей) времён СССР уже пришла в негодность.

 

- Нужен ли вид на жительство детям? Как его получить, оформить?

- Ребёнок тоже человек. У него тоже есть права и нужды. Ему полагаются, например, разные пособия, медицинское обслуживание, образование. Следовательно, государство должно знать о нём».

 

«Хотя срок для льготной подачи заявлений о виде на жительство истекает только 12 июля 1995 года, тянуть время не стоит. Всегда лучше, если Ваши бумаги в полном порядке. К тому же опять могут возникнуть длинные очереди – стоит ли зря тратить время?»

 

 

Народ Эстонии

 

Всё вышеизложенное подводит нас к тому, что с «народом» в Эстонии не всё в порядке. Надо внимательно следить, например, большая буква в слове «Эстония» или маленькая: Eesti rahvas или eesti rahvas… Помимо Eesti, в официальных документах употребляется еще и Eestimaa (наиболее близкий аналог – Estland), что еще добавляет оттенков в картину… Эстонский язык, как видим, пониманию тут никак не способствует. Поэтому остановимся ненадолго на сложностях перевода – без этой остановки некоторые предлагаемые мной переводы эстонских терминов будут непонятны.

 

Потому что эстонцы для обозначения совокупности своих граждан используют, например, особый термин – kodanikkond, который я перевёл как «гражданский корпус». Перевод наверняка неудачный, но лучшего я придумать не смог. Нужно это было для того, чтобы показать, что у эстонцев своё отношение к народу, нации, национальности и гражданам. Без этого сложно понять, о ком в каждом конкретном случае идёт речь в Конституции ЭР. Особенно, если сами эстонцы это понимали с трудом. Например, при обсуждении главы «Народ» Салум задался вопросом: «народ» и «гражданский корпус» - это одно и то же? А Хянни заявила, что «понимает здесь под народом лиц, живущих под юрисдикцией государства, и не считает верным проводить знак равенства между народом и гражданским корпусом».

 

В современном мире понятие «нация» употребляется в основном в двух значениях - как этническая общность и как совокупность граждан определённого государства. В основе лежит латинское natio – народ, племя. Понятиеnatsioon эстонцы используют, и понимают его и как rahvus, и как rahvas. Но в Конституции ЭР это понятие не применяется, поэтому многочисленные переводы на русский язык как «сохранения эстонской нации на века» вряд ли, скажем корректно, являются единственно возможными. Привычными – да, но эстонцы не мыслят о себе, как о нации. Особенно отчётливо это станет видно, когда будем разбирать национальные меньшинства. Или «малые национальности».

 

Конституция ЭР оперирует двумя понятиями: rahvas, которое Большой эстонско-русский юридический словарь⁵⁵ переводит только как «народ», и rahvus, который он же переводит только как «национальность».

Толковый словарь эстонского языка⁵⁶ даёт пять определений rahvas, из которых нас могут заинтересовать «группа людей, ограниченная на основе этнических признаков» (эстонский, русский народ); «жители какой-то местности, места» (народ деревни Гадюкино); rahvastik (народонаселение, отличается от rahvas и, как мы видели, elanikkond – население, «корпус жителей») maa (тоже очень многослойное слово, но в данном случае – страны), государства, прежде всего его работающее большинство (трудовой народ).

Rahvus, согласно тому же словарю, это народ с общей этнической идентичностью, как правило, имеющий государственную самостоятельность; этническая принадлежность.

 

С гражданством у эстонцев всё гораздо определённее – это только kodakondsus, и никакой путаницы с английским nationality. Соответственно гражданин – kodanik.

 

История, как известно, один раз разворачивается, как трагедия, а повторяется, как фарс. Глобализация привела к тому, что время ускорилось, и в результате как трагедию, так и фарс может из первых рядов наблюдать одно и то же человеческое поколение. Например, моё.

 

Лишение полумиллиона русских гражданства Эстонии – трагедия. Вспомним, как Марью Лауристин при провозглашении независимости и создании КА упирала на «население Эстонии». Вспомним, как КА закончила свою работу посланием к «эстонскому народу».

 

А теперь – фарс. Летом 2007 года, после кризиса Бронзового солдата, в проведённом по заказу министра народонаселения социологическом исследовании был задан вопрос: «В конституции написано, что государство Эстония «создано по непреходящему праву государственного самоопределения народа Эстонии» и «призвано обеспечить сохранность эстонской нации и культуры на века». Кто, по-вашему, народ Эстонии, указанный в конституции?».

 

Сам опрос проводило агентство Андруса СаараSaar Poll (работы этого социолога пользуются доверием и в России), а в исследовательскую группу вошли Трийн Вихалемм, Кристина Каллас и Валерия Якобсон. Руководила группой… «мать поющей революции», социолог Марью Лауристин. По-моему, смешно. Зарабатывала тогда, и зарабатывает сейчас – на исследовании своих же подлостей.

В разного рода социологических исследованиях вопросы зачастую бывают интереснее и ценнее для анализа, чем ответы на них. Например, то, что Конституция ЭР – документ в большей степени мистический, известно давно. Но вот то, что наполнять Конституцию ЭР реальным содержанием, видимо, от безысходности, взялись социологи – явление принципиально новое.

В опросе приняли участие 996 эстонцев и 491 представитель «другой национальности». Понятно, что мнения эстонцев и русских по данному вопросу разошлись; впрочем, и внутри этнических групп единодушия не было. Приоритеты эстонцев распределились так: «народ Эстонии» – это граждане Эстонии (42%), эстонцы по национальности (30%), все жители Эстонии (21%). Неэстонцы ответили так: это жители Эстонии (47%), эстонцы по национальности (23%) и граждане Эстонии (22%). К «народу Эстонии» причисляют себя 99% эстонцев и только 68% неэстонцев. Среди последних 17% не причисляют себя к «народу Эстонии» и 15% затруднились с ответом.

Касательно межнациональных отношений в Эстонии социологами был сделан вывод о том, что «люди других национальностей относятся к эстонцам значительно позитивнее, чем эстонцы к русским». При этом 52% представителей «других национальностей» считают, что дискриминация является распространённой практикой в Эстонии, и они лично с ней сталкивались.

По результатам исследования, 34% эстонцев считают, что большее (по сравнению с имеющимся сейчас) участие неэстонцев в политике и экономике страны – вредно для Эстонии. А 37% эстонцев уверены, что учёт интересов неэстонцев означал бы уступку давлению со стороны России. Соответствующая реакция неэстонцев на подобное отношение к ним эстонцев оказалась вполне адекватной: только 5% лиц «другой национальности» оценили изменения в эстонском обществе за последний год как «радостные».

«Как отметила анализировавшая результаты исследования профессор Марью Лауристин, хотя среди эстонцев по-прежнему доминирует негативное отношение к вовлечению неэстонцев в экономику и политику, но после драматических апрельских событий оно несколько смягчилось. Наверное, это и стало самым главным результатом проведенного исследования» ⁴⁹.

Однако обратимся собственно к Конституции ЭР. «Народ Эстонии» упоминается в ней несколько раз, и первый раз, как мы уже видели – в преамбуле. Согласно которой «народ Эстонии» должен обеспечивать сохранность «эстонской национальности». Эту особенность Конституции ЭР мы уже отметили, теперь отметим ещё одну, не столь очевидную.

В многочисленных учебниках по конституционному праву (в Эстонии его называют riigiõigus – государственное право) можно найти различные модели классификации конституций, и все они проверены временем и заслуживают всяческого уважения. Однако я хотел бы внести свой вклад в науку и предложить ещё один критерий, с которым я ранее в специальной юридической литературе не сталкивался. Критерий, как мне кажется, совершенно метафизический, и, тем не менее, очень легко поддающийся выявлению. Речь идёт о том, как, в каком лице обозначает себя суверен.

Кодифицированные конституции можно по этому критерию условно разделить на пять типов: те, что обходятся вообще без преамбулы, те, в преамбулах которых вообще нет «народа», те, которые принимаются «от имени народа», те, в преамбулах которых «народ» говорит о себе «мы», и те, где «народ» говорит о себе… «он».

Конституцию Грузии 1995 года, например, принимал не «народ Грузии», а «граждане Грузии», хотя, согласно ст. 5, «Источником государственной власти в Грузии является народ». Напротив, Конституцию ЭР, как мы видели, принимали особенные «граждане Эстонии», но речь в преамбуле идёт о «народе». Конституция Украины 1996 года принята Верховной Радой Украины «от имени украинского народа – граждан Украины всех национальностей».

«Мы» говорит о себе в преамбулах своих «постсоюзных» конституций народ Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, Молдовы, России, Таджикистана и Туркменистана. «Он» - Азербайджана, Армении, Узбекистана, Эстонии, Латвии и Литвы.

О чём может говорить разница между «мы» и «он» - наглядная, но непонятная? С этим вопросом я обратился к психологу Дмитрию Листопаду, и получил очень образный ответ. «Представь, что ты сидишь на стуле в подвале, руки за спиной, и в лицо тебе жарит свет из настольной лампы. И тут голос из темноты спрашивает: «Кто принимал конституцию?!» Как тебе легче будет ответить – «мы» или «он»?».

Смысл ответа понятен: «он» - вариант ухода от ответственности. Какой ответственности? Чей голос раздаётся оттуда, из темноты? По всей видимости, это голос «старшего брата», от которого «самоопределившийся» «младший брат» сбежал, прихватив с собой нечто ценное, ради чего его следовало догнать и посадить на стул. Показательно, что, несмотря на жаркие дебаты, история эстонских обид на «старшего брата» - СССР-Россию в Конституцию ЭР не вошла. Более того, ни в одной из «постсоюзных» конституций, в том числе Конституции России, вообще нет упоминания об СССР!

Теперь посмотрим с этой точки зрения на некоторые «постсоциалистические» конституции из других федераций. Возьмём самую маленькую – Чехословакию. Конституцию Чехии 1992 года приняли «Мы, граждане Чешской Республики в Чехии, Моравии и Силезии (…) посредством своих свободно избранных представителей…». Отметим попутно, что эта конструкция элегантнее, чем украинская – в ней представители поставлены на второе место, а граждане – на первое.

Конституция Словакии 1992 года: «Мы, словацкая нация (…) итак, мы, граждане Словацкой Республики, принимаем посредством своих представителей…». «Народа» в преамбулах обеих конституций нет вообще, и вместо него одновременно фигурируют и «нация», и «граждане». Но «мы» присутствует в обеих конституциях – ни одна из стран не воспринимает себя как «младшего брата».

 

Совсем другая картина – СФРЮ. Конституцию Словении 1991 года предваряет даже не преамбула, а Основная Конституционная Хартия, которая содержит среди прочего следующее:

«Исходя из воли словенского народа и населения Республики Словения, выраженной на плебисците по вопросу о самостоятельности и независимости Республики Словения 23 декабря 1990 года,
     с учётом того, что Республика Словения и ранее по своему конституционному устройству являлась государством и только часть своих суверенных прав осуществляла в Социалистической Федеративной Республике Югославии,
     с учётом того, что СФРЮ не функционирует как правовое государство, ибо в ней имеют место грубые нарушения прав человека, национальных прав, прав республик и автономных краев,
     с учётом того, что федеративное устройство Югославии не обеспечивает разрешения политического и экономического кризиса и югославским республикам не удалось прийти к соглашению, которое бы позволило республикам обрести самостоятельность и одновременно преобразовать югославское союзное государство в союз суверенных государств,
     в твердой решимости Республики Словения уважать равные права других югославских республик и на основе равенства прав демократическим и мирным путем, уважая их суверенитет и территориальную целостность, постепенно урегулировать все вопросы, связанные с пребыванием до настоящего времени в одном государстве, (…)».

Как видим, Конституция Словении принята, «исходя» из «его» воли, но содержит целый каталог претензий даже не к «старшему брату», который не называется, а к «семье» - СФРЮ. Ни в одной из конституций республик бывшего СССР таких построенных на претензиях глав нет.

Теперь взглянем на самую активную сторону вооружённого конфликта в СФРЮ - Хорватию, и её Конституцию. Первое, что обращает на себя внимание – это наличие вместо преамбулы очень объёмной главы под названием «Исторические основы». Не зная истории и контекста, постороннему читателю разобраться в её содержании практически невозможно. Вооружённый конфликт в ней указан так: «Новой Конституцией Республики Хорватия 1990 года и победой в Отечественной войне (1991 - 1995 годы) хорватский народ показал свою решимость и готовность восстановить и защитить Республику Хорватия как самостоятельное, независимое, суверенное и демократическое государство».

Так как Хорватия – главный «беглец» из СФРЮ, то её право на самоопределение не просто «непреходящее», как у эстонцев: «Исходя из вышеизложенных фактов, а также из общепризнанных принципов в современном мире и неотчуждаемости, неделимости, непередаваемости и неисчерпаемости права хорватского народа на самоопределение и государственный суверенитет, включая неотъемлемое право на отделение и на объединение как основные предпосылки мира и стабильности международного порядка, Республика Хорватия создаётся как национальное государство хорватского народа (…)».

При всём при этом разобраться, кто же принимал Конституцию Республики Хорватия, сложно. Республика Хорватия вообще «создаётся» кем-то со стороны… По всей видимости, это была Палата представителей Хорватского государственного сабора, выражавшая «тысячелетнюю национальную самобытность и государственность хорватского народа», при этом «уважая волю хорватского народа и всех граждан». 

Предложенное толкование противопоставления «мы» - «он», конечно, гипотеза. Но мирный развод, как мы убедились на примере Чехословакии, даёт на выходе использование «мы». Развод со стрельбой и международным трибуналом даёт в итоге обезличенную неопределённость. Случай с распадом СССР – промежуточный; вина бывших союзных республик в том, что сначала они морочили союзному руководству голову своими требованиями «выхода из СССР», а потом, когда соответствующее законодательство было подготовлено, устроили вместо «выходов» «парад суверенитетов». В государствах, имеющих нынче напряжённые отношения с правопреемницей СССР – Россией, конституции принимал «он». Это Эстония, Латвия, Литва, Грузия и Украина. Но «он» ещё и у Азербайджана, Армении и Узбекистана. А «мы» в конституциях Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, Молдовы, Таджикистана и Туркменистана не говорят о лучших друзьях России, но явно, за исключением Молдовы, имеют их в виду. Но – повторюсь - всё это только гипотеза.

В связи с этой гипотезой можно рассматривать конституции в двух ракурсах: как описательные модели государственного устройства того или иного народа, и как «матрицу» этого народа, современный эпос.

Возвращаясь к «народу Эстонии», отметим обязательную запись в ст. 1 Конституции ЭР о том, что «он» является в Эстонии носителем верховной власти. Гораздо больше вопросов вызывает глава 3 «Народ», которую я вот уже больше 10 лет публично называю «оскорбительно короткой». А по мнению Хандо Руннеля, народ в ней описывается как часть государственной машины.

Про «народ», собственно, в ней нет ни слова. Глава посвящена исключительно избирательному праву, связанному с отправлением «высшей государственной власти» путём выборов Рийгикогу и референдума. Нет ни слова о том, что же, собственно, этот народ из себя представляет. Косвенно можно сделать вывод о том, что «народ» представляют собой дееспособные граждане Эстонии, достигшие 18-летнего возраста, что для любого понимания «народа» слишком узко. Под таким углом зрения исследование Марью Лауристин обретает смысл, но отметим при этом очевидную слабость Конституции ЭР в данном вопросе. Впрочем, мы уже выяснили, что скрывается за этой слабостью. 

В итоге для того, чтобы хоть как-то выглядеть «мультикультурными» и «многонациональными», эстонским политикам приходится проводить разыскания среди самых ранних эстонских документов. Поминая 27 января 2010 года в Клоога жертв Холокоста, министр обороны Яак Аавиксоо заявил: «Давайте вспомним, что уже манифест о независимости Эстонской Республики носит историческое название «Манифест всем народам Эстонии». Это означает, что независимость Эстонии не была тогда и не является сейчас придуманной только для эстонцев – она для всех людей Эстонии. В манифесте о независимости Эстонии еврейскому народу была обещана культурная автономия, и было естественно, что евреи были готовы с оружием в руках защищать свободу Эстонии и свои права, плечом к плечу с эстонцами и другими народами. (…) Семьдесят лет назад, летом 1940 года, Советский Союз уничтожил независимость Эстонии и вместе с ней созданную в 1925 году еврейскую культурную автономию». Русские виноваты.

Заканчивая тему своеобразия взаимоотношений народа и гражданина в Эстонии, приведу другой исторический документ – Декларацию ВС ЭССР о суверенитете Эстонской ССР от 16 ноября 1988 года: «Верховный Совет Эстонской ССР призывает всех, кто связал свою судьбу с Эстонией, объединиться во имя построения в Эстонии демократического социалистического общества. Юридическая и фактическая реализация суверенитета означает и то, что народу Эстонии и в будущем будет неприемлем любой закон, дискриминирующий жителей Эстонии любой национальности».

Ага.

Заключительный аккорд

Решение ВС ЭР от 20 мая 1992 года называлось «О проведении референдума по вопросам проекта конституции ЭР, проекта закона о введении конституции в действие и сопутствующим им вопросам». Ни народная память, ни память населения Эстонии «сопутствующих вопросов» не сохранили, и для меня было колоссальным сюрпризом узнать, что на референдум 28 июня было предложено не один, а два вопроса. С первым понятно: «Согласны ли Вы с представленными на референдум проектом конституции ЭР и проектом закона о введении конституции в действие?»

А вот второй был таким: «Согласны ли Вы с тем, чтобы в закон о введении конституции в действие добавить положение: «Разрешить на первых выборах Рийгикогу и выборах президента Эстонии, проводимых после вступления конституции в действие, принимать участие и ходатайствующим о гражданстве Эстонии, которые представили ходатайство к 5 июня 1992 года?».

ВС ЭР не решился взять на себя всю ответственность за лишение русских гражданских и политических прав, и решил разделить её с «народом Эстонии». Более того, как мы видели, ходатайствовать о гражданстве ЭР можно было сразу, а справку о знании эстонского языка принести через 9 месяцев, то есть по сути выбирать Рийгикогу и Президента могло всё «население Эстонии», а не только «народ».

2 июля 1992 года Республиканская избирательная комиссия ЭР принимает решение «О результатах прошедшего 28 июня 1992 года референдума и принятых на референдуме конституции ЭР и законе о введение в действие конституции ЭР». «Республиканская избирательная комиссия установила: В списки граждан, обладающих избирательным правом на референдуме по проекту конституции ЭР и проекту закона о введении в действие конституции ЭР, проведённом на основании решения ВС ЭР «О проведении референдума по вопросам проекта конституции ЭР, проекта закона о введении конституции в действие и сопутствующим им вопросам» от 20 мая 1992 года, было внесено 669 080 граждан. Из них в референдуме приняли участие 446 708, из которых за проекты конституции и закона о введение конституции в действие проголосовали 407 867, против 36 147 граждан. Недействительными было признано 2 694 бюллетеня. На основании ч. 1 п. 17 решения ВС ЭР «О проведении референдума по вопросам проекта конституции ЭР, проекта закона о введении конституции в действие и сопутствующим им вопросам» от 20 мая 1992 года Республиканская избирательная комиссия решила: 1. Считать конституцию ЭР и закон о введении в действие конституции ЭР принятыми на референдуме. 2. Объявить конституцию ЭР и закон о введении в действие конституции ЭР вступившими в силу с 3 июля 1992 года».

А где ответы на «сопутствующие вопросы»? А их нет. И найти их я не смог. Пришлось звонить в Республиканскую избирательную комиссию. Там попросили перезвонить через час. Через час мне сказали, что по данному вопросу 46,1% участников референдума были «за», и 53% - «против». На мою просьбу назвать точное число мне ответили, что эти данные нужно искать дополнительно.

Поразительно: в Эстонии умудрились замылить даже итоги референдума! Почему? А какому народу захочется признаваться в том, что он обокрал своего соседа по коммуналке?

Да, вот ещё: подпись под протоколом Республиканской избирательной комиссии – Эрик-Йухан Труувяли. Он станет первым канцлером юстиции в послевоенной Эстонии. Главным ревнителем Конституции ЭР.