Новый опрос Mainor провел непосредственно перед началом выборов Конгресса Эстонии. Его результаты показали, что 45% эстонцев ожидало от Конгресса лишь декларации самостоятельности эстонского народа и лишь 27% видело в Конгрессе надежду на создание «Восстановительного собрания». В то же время от Верховного Совета ждали именно определения политического статуса Эстонии. Такого мнения придерживалось 65%, то есть две трети эстонцев. Подчеркнуть следует и то, что опрос был проведен после того, как несколько ведущих фигур движения комитетов граждан в начале февраля призвали вообще бойкотировать выборы Верховного Совета. (…) Следование призыву к бойкоту отодвинуло бы от участия в выборах большое число эстонцев, а это, в свою очередь, означало бы большее представительство или вообще численный перевес в избираемом собрании представителей Интердвижения. Можно быть более чем уверенным, что принятого 20 августа решения, которым была восстановлена независимая Эстонская Республика, Верховный Совет в таком составе не принял бы никогда. К счастью – как и несколько раз после этого! – призыв к бойкоту не проник в сознание народа. Народ выразил большую политическую мудрость и выборы Верховного Совета прошли, по сравнению с выборами Конгресса Эстонии, в той же, или даже в ещё более активной обстановке. Из этого, в свою очередь, можно заключить, что, хоть народ и дал свое благословление как Конгрессу Эстонии, так и Верховному Совету, надежды на восстановление независимости он связывал прежде всего с Верховным Советом»³³.

Весна 1990 года

Весна 1990 года выдалась крайне богатой на политические и, простите, юридические события, которые попробуем рассмотреть в комплексе. Во-первых, в СССР поменялась структура власти, и разбегающуюся во все стороны страну возглавил Президент СССР. Во-вторых, на апрель пришлось принятие ВС СССР основного корпуса законодательства, связанного с выходом союзных республик из СССР – случилось то, чего ВС Эстонской ССР добивался с осени 1988 года. В-третьих, был избран и состоялся Конгресс Эстонии, в который вошли, как мы видели, и НФ, и КПЭ. В-четвертых, был избран новый ВС ЭССР, в который, наоборот, вошли представители КГЭ. Настало время делать выбор. Или синтез.

С одной стороны, открывалась дорога для совершенно законного выхода из СССР, причем «законного» в буквальном смысле, так как, повторим, основная законодательная база для этого уже была принята. С другой стороны, опасения остаться «каким-нибудь образованием в рамках СНГ», несомненно, присутствовали. «Вскочив на подножку отправляющегося Конгресса», Сависаар и НФ совершили серьёзнейшую ошибку - победителю на выборах ВС Народному Фронту пришлось считаться с тем, что парламент теперь не «государственная власть», которой «все другие государственные органы подконтрольны и подотчётны», а «местное административное учреждение оккупационной власти», задача которого – «обеспечение нормальной повседневной жизни».

Приняв участие в работе КЭ, и НФ, и КПЭ стали соучастниками преступления – присвоения власти. Преступление надо было срочно декриминализовать, и 30 марта, практически сразу после своего избрания, ВС ЭССР принимает декларацию, в которой признает Конгресс Эстонии как «представительное собрание граждан» и «восстановителя государственной власти» Эстонской Республики. Именно на эту декларацию ссылается Сарв.

Впервые в официальной документации возникают «граждане Эстонии» в версии КЭ. ВС ЭССР попадает при этом в очень странную ситуацию: он одновременно и соучастник, и жертва присвоения власти. Как мы увидим ниже, добром это не кончится.

 

Также принимается постановление «О государственном статусе Эстонии» (признано целиком недействительным Указом Президента СССР от 14 мая 1990 года), которое приведем полностью:

«Верховный Совет Эстонской ССР утверждает, что оккупация Эстонской Республики Союзом ССР 17 июня 1940 г. не прервала существование Эстонской Республики де-юре. Территория Эстонской Республики является оккупированной до настоящего времени.

Верховный Совет Эстонской ССР, учитывая ясно выраженную волю эстонского народа к восстановлению самостоятельности Эстонской Республики и законной государственной власти:

- признает незаконной государственную власть Союза ССР в Эстонии с момента её установления и провозглашает начало восстановления Эстонской Республики (restitutio ad integrum);

- объявляет переходный период, который закончится формированием конституционных органов государственной власти Эстонской Республики.

Верховным Советом Эстонской ССР разрабатывается временный порядок управления на переходный период, включающий правовые гарантии для всех жителей, независимо от национальности».

Более того, в своём решении от 16 мая 1990 года о программе дальнейших действий ВС ЭР уточнил, что «согласованию с Конгрессом и образованным им Комитетом Эстонии подлежат все основные вопросы Эстонской государственности, в том числе такие, которые касаются государственного статуса Эстонии, конституции, гражданства и международных отношений»³⁰. Как видим, заявленные цели КЭ были практически полностью реализованы.

Тем самым было совершено второе преступление – слияние высшего органа государственной власти с незаконной общественной организацией, ставящей перед собой очевидно реваншистские цели. И – свержение конституционного строя ЭССР. Граждане ЭССР мандата на это ВС ЭССР не давали. В уголовном праве это называется «преступлением с целью сокрытия другого преступления».Мы уже упоминали в главе «Ценности», что в Конституции ЭР 1992 года такого запрета также нет.

А в других постсоветских конституциях – есть. Так, согласно ч. 1 ст. 5 Конституции Республики Казахстан «Не допускается слияние общественных и государственных институтов…». Согласно ч. 5 ст. 8 Конституции Кыргызской Республики 1995 года «В Кыргызской Республике не допускается: слияние государственных и партийных институтов, а также подчинение государственной деятельности партийным программам и решениям».

Вообще, постановление от 30 марта – шедевр из области государственного и избирательного права: парламент страны через две недели после избрания признает себя незаконным. Сам. И продолжает работу. Цель которой – его роспуск (с другой стороны это видится как «избрание конституционных органов власти»).

Вот как это решение оценил Энн Сарв: «Это был находчивый шаг, потому что, твердо устанавливая конечные цели, он одновременно давал возможность маневрировать по мере необходимости. (…) По сути Верховный Совет повторил те положения, которые Конгресс Эстонии уже представил…»³⁰.

То, что русские до тех пор понимали интуитивно, стало законом. Повторим замечание Майсте: «Под этой свободой не понимался больше суверенитет в составе СССР, а думали уже о своём, самостоятельном Эстонском государстве». Русские официально стали в нем «оккупантами», а кто стал «гражданами», можно было вычитать из Декларации о признании Конгресса Эстонии.

ВС ЭР пытался как-то повлиять на события и 23 мая 1990 года принял решение «О создании комиссии по выработке правовых актов по правовым гарантиям жителей ЭР и гражданстве ЭР». Решение было принято на основании п. 8 Закона о временном порядке управления Эстонией, которая, среди прочего, гласила, что «Эстонская Республика обеспечивает всем жителям Эстонской Республики социальные, экономические права, права в области культуры и политические свободы, проистекающие из международно-признанных норм».

Комиссию из 15 человек, в составе которой, среди прочих, были Март Лаар, Виктор Андреев и Сергей Советников, возглавила Марью Лауристин. КЭ было предложено создать «согласительную комиссию по вопросу гражданства». Однако никакого соглашения не получилось.

И никакого официального решения не было ещё полтора года. И гражданство в это время определялось уже даже не по прописке, а по талонам.

Из вышеизложенного следует, что противостояние в борьбе за власть, а сам проект Конгресса Эстонии – типичный пример перехвата власти, шло не по линии ВС – КЭ, а по каким-то другим линиям. В эстонских мемуарах эти линии дефинированы, и мы их в общих чертах привели, но отметим главное: гуманистической линии, которую представляли бы эстонские гуманисты, среди них не было. Потому что не оказалось эстонских гуманистов. Был один – Юхан Вийдинг, но он покончил с собой. Светлая ему память.

Для того чтобы убить человека, солдата учат «стереть» у врага лицо. Для убийства надо перестать видеть во враге человека. Все эстонцы с этим справились на «отлично», поделив окружающий их мир на «граждан Эстонии» и «оккупантов».

Обсуждение закрыто