СОЮЗ 
ОБЩЕСТВО 
СОБЫТИЯ 
МНЕНИЯ 
КУЛЬТУРА 
ИСТОРИЯ 
ОБРАЗОВАНИЕ 
ПРОЕКТЫ 
КАТАЛОГ 
ФОТО 
Очерки Елизаветы Владимировны Рихтер об истории, материальной и духовной культуре
Глава 2. Поселения и постройки
Часть 4 (Внутреннее убранство)
В первые десятилетия ХХ века быстро совершенствовалось внутреннее убранство домов. Деревообделочники из Авинурме – ремесленного центра северо-восточной Эстонии – снабжали своей мебелью все русские деревни. Изделия эстонских столяров: кровати, стулья, столы, комоды, шкафы с точёными деталями, окрашенные в коричневый или жёлтый цвет, можно было купить на любой ярмарке в Муствеэ и Калласте. Изготовляли мебель на заказ и свои деревенские мастера (рис. 39-41), а также столяры-эстонцы. В домах появились стулья, комоды, столы с полой (полукруглая крышка, обычно опущенная, ставилась на выдвигаемую ножку, если накрывали стол для гостей). Кровати, сменившие нары, не закрывали завесью. На них днём складывали постели – сенные матрасы, которые застилали яркими лоскутными одеялами (кусочное одеяло, сметочек). Из-под одеяла выглядывала простыня с кружевами, наверху лежала горка подушек в наволочках с расшивками(прошивками). Полы застилали половиками из тряпок (полотнища). Повсюду в домах появились керосиновые лампы, и светцы с лучиной больше не употреблялись.
 Мебель местных мастеров начала ХХ века в Калласте. |
Характерной чертой быта местного населения можно считать чистоту и порядок в доме, неустанно поддерживаемые женщинами. Ежедневно убирали обе комнаты: подметали полы, вытряхивали половики, в субботу мыли полы (некрашеные тёрли голиком с песком, чтобы они были «как воск»). Девушкам при этом говорили: «Мой порог чище, чтобы сваты любили» или «Мети пол лучше, а то муж будет корявый». Три раза в год, к праздникам Успенья, Крещенья и Пасхи, убирали весь дом: белили стены, печь, потолки (называлось это «мыть потолки»). Стирали, синили, крахмалили занавеси, полотенца, весь «кроватный набор», выколачивали вальками в озере половики. Так хозяйки поддерживали чистоту на требуемом уровне и этим, по мнению самих жителей западного Причудья, они отличались от псковских крестьянок («женщины у нас очень чистоту поддерживают»).
Русское население, занимавшееся отходничеством, вкладывало относительно больше средств в устройства жилища, чем крестьяне. Эстонские крестьяне после выкупа хуторов мирились со старым жилищем – ригой до тех пор, пока на хуторе не были отстроены все хозяйственные постройки (хлева, конюшни, сараи для сена, клети, амбары и пр.). Первоначально улучшение жилища заключалось в том, что в ряд к жилой риге пристраивали «чистую избу» – камбер.
Название передняя избаи задняя изба – общие для эстонцев и русских, хотя у первых они обозначают жилую ригу и камбер, а у вторых – кухню и чистую половину. Сходна была с русской и планировка жилищ соседних малоземельных эстонских крестьян и ремесленников. Новые дома их имели два помещения: кухню и жилую комнату.
Подавляющая часть местных квалифицированных строителей и печников, занимающаяся отходом, перенимала технические новшества и одновременно лексику, связанную со строительным ремеслом и деталями построек. Через них в Причудье распространились: каменный бут под печью, каменный подводный фундамент, встроенная в шесток печи плита, кафельная лежанка-лянушка, отштукатуренные стены, крашеные полы. Новшества в строительство проникали и через квалифицированных эстонских плотников, ставивших дома, например: чистый угол, обшивка дома тёсом, гладкие потолки, готовые коробкис рамами.
Население Причудья занималось неземледельческим отходом, который прививает населению культурные привычки и потребности. В убранстве домов и внимании к чистоте жилища у них кроме деревенских традиций проявлялись элементы городского уклада жизни.
Если говорить в целом на тему этой главы, то в период буржуазной Эстонии (1920-1940 годы) Причудье, лишившееся традиционных экономических и промысловых связей с русскими областями, оказалось в своеобразном тупике. Следствием изоляции от России было снижение экономического уровня русского населения, что тормозило строительство новых домов в этот период. Правда, Муствеэ, получивший права посёлка в 1921 году, а затем и города в 1938 году, имел преимущества, как транзитный небольшой торгово-ремесленный центр и рос довольно быстро: за 12 лет (1922-1934 годы) в Муствеэ было выстроено 82 жилых дома.
 Кровать местного производства. Калласте. |
Калласте (также с 1921 года – посёлок, с 1938 года – город), как и другие причудские поселения, строился медленно, и вплоть до 1940 года жилищное строительство в нём не поспевало за ростом населения. Дома переделывались, расширялись за счёт коридоров, «в то же время, новых построек очень мало и найти квартиру в Калласте нелегко». Так писала газета «Вести» от 22 февраля 1940 года. За 12 лет здесь было построено всего лишь 20 домов.
Все причудские деревни располагались далеко от казённых лесов, собственных лесных участков у них не было. Участки, выделяемые на вырубку в районе Ранна-Пунгерья (к северу от Лохусуу), продавались с торгов. Один участок выкупало несколько семей, лес валили сообща и сплавляли по озеру. Из-за недостатка денег не каждая семья рыбака или каменщика могла войти в пай. Нередко строительный материал получали за работу у эстонских крестьян, в усадьбах которых имелись участки строевого леса.
В эти годы техника строительства, внутренняя планировка домов и их убранство, развитие которых приходится на первое десятилетие ХХ века, оставались прежними. Правда, появились и некоторые новшества во внутренней отделке. Так, при очередном ремонте стены теперь не штукатурили, а обивали папкой и оклеивали обоями-шпалерами.
Получили распространение шкафы, изготовленные эстонскими мастерами. В 1930-е годы они вместо комодов входили в приданое невесты.
Хозяйственные постройки в деревнях Причудья дальнейшего развития не получили. Площадь дворов и планировка их остались прежними. Сравнение средних площадей построек у эстонских жителей Причудья и у населения русских волостей показывает, что число построек и их размеры были различными. Даже средние данные показывают, что в эстонских деревнях на одну усадьбу приходилось в полтора раза больше построек, чем в русских деревнях. По размерам площади жилых домов обе эти группы населения различались мало. Средняя площадь хлевов в эстонских волостях, где животноводство являлось важной отраслью хозяйства, была в три-пять раз больше, чем в волостях с русским населением.
В 1940-1941 годы, с приходом советской власти, у населения Причудья появилась возможность активизировать строительство. Газета «Советская Эстония» (3 февраля 1941 года) писала: «Бывшие безземельные и малоземельные причудские крестьяне, которые получили землю, готовятся приступить к постройке жилых домов и хозяйственных построек. В Алатскивиском лесничестве сейчас большой спрос на брёвна и лучинные чураки. Крестьянам разрешено покупать материал с рассрочкой платежа».
Начатое строительство было прервано войной.
Продолжение следует...
Подготовил Димитрий Кленский
