Ответы могут быть разнообразными: по случаю бенефиса актера или юбилея автора, потому что в этом театре пьесу еще не ставили или поставили, но скверно, и так далее. Но главное скрыто в подтексте: я сейчас сделаю такое, чего еще никто не видел. Иначе зачем и браться?

После просмотра «Женитьбы» можно твердо сказать: все, что случилось вечером 22 ноября в Русском театре, уже видано-перевидано на российских подмостках. «Женитьба» - пьеса репризная и антрепризная, как магнитом притягивает режиссеров, желающих позабавить публику. Один только Эфрос сделал из пьесы чистую драму и удачный спектакль. А остальные постановщики, представляя комедию в чистом виде или смешивая трагедию и комедию, в основном терпели неудачу. Спектакль Игоря Лысова, к сожалению, удачным мне не показался.

Про скуку

Собственно, весь спектакль уложился в десять минут финала второго действия, когда Агафья Тихоновна вытащила свое беззащитное тельце из перламутровой скорлупки подвенечного платья и тихо уползла в закутки своего вечного девичества. На сцене в полный рост поднялось Отчаяние. Тогда начался настоящий театр… И тут же закончился… То, что происходило на сцене в предшествующие финалу два часа, скорее, походило на чтение пьесы по ролям.

Особенно поразило первое действие, когда над сценой из темноты выплыли невидимые миру слова «Скука вселенская». Слова невидимые, но они легко читались на лицах актеров, которые беспомощно барахтались в тексте пьесы, пропуская какие-то важные фрагменты, путаясь в репликах, буксуя в паузах. Потом сырое тесто спектакля запузырилось на опаре авторского замысла: очнулась Агафья Тихоновна, чтобы изобразить тоскующую по любви женщину, не раз обманутую неверными слову мужчинами. Очнулась и тут же превратилась в разудалую деваху, которая захлебывалась похабным смехом после каждого представления женихов, потом быстро «наклюкалась» и со словами: «Мне стыдно, право, стыдно, я уйду…» покинула развеселую компанию. И в этот момент я был вполне солидарен с Агафьей Тихоновной: за то, что происходило на сцене, было действительно неловко.

Актеры как будто забыли главнейшие заповеди: играть, но не переигрывать, проживать роль, а не пережевывать штампы. Казалось, что исполнители даже не понимают, что они исполняют, какими смыслами нужно нагружать образы героев и какая идея призвана стать двигателем драматического действия. Понятно, что стратегию спектакля и правила игры определяет режиссер. Но актеров было пронзительно жалко – не их героев, а именно самих актеров.

Цирк вместо театра

А вот второе действие, видимо, репетировалось дольше: на сцене началась какая-то жизнь и спектакль перевалил со чтения по ролям на стадию генерального прогона. Оживился и мертвый в течение первого действия зритель: зал зашевелился, заволновался эмоциями. Моя соседка по креслу начала беспрестанно смеяться. Это было хорошо... Но только так смеются не в театре, а в цирке. И это не случайно, потому что театральное представление скоренько трансформировалось в цирковое – с гэгами, ужимками, пантомимой и кривлянием. Актеры работали по принципу: сделайте нам смешно, и старательно выдавливали порционный смех из зала. Тут и объятия Кочкарева с Подколесиным, и передача «по эстафете» Агафьи Тихоновны. В общем, номера «соло ковёрных» исполнялись на славу.

Немало развлечению зрителей послужила и определенная новелла в спектакле: живая музыка и соло присутствующих на сцене музыкантов, и кордебалет в исполнении Степана, слуги Подколесина. Что сказать: музыка была хороша, эстрадный вокал Екатерины Кордас тоже неплох, па-де-де пластичного Степана – просто замечательны. Вот только осталось загадкой: какое отношение все это имеет к Гоголю и его пьесе? Ресторанный шансон и стрит-данс воспринимались в пространстве спектакля так же, как кафтаны, покрытые узорами и украшенные металлическими заклепками и цепями. В постмодерне возможно все – даже креветки со сливовым джемом и редькой. Но, господа, должно же быть чувство меры! И вкуса. В «Женитьбе» Игоря Лысова, несмотря на попытки Агафьи Тихоновны исполнить дуэт с Екатериной Кордас, танцы и песни остаются искусственно всунутыми интермедиями, которые острыми углами попсы прорывают и без того ветхую ткань спектакля. Эстрада перемалывает Гоголя.

Бесы не пробегали?

Хватает и других серьезных просчетов. Вот, скажем, Кочкарев. И что это он так суетится, что так спешит оженить своего друга Подколесина? Только ли потому, что сам несчастен в браке и хочет отомстить всем холостякам? Но что это он затевает венчание в пост? Ведь сам Подколесин кается, что «…мясоед пропустил». Кто же венчать-то будем постом? В какую это церковь тянет всех Кочкарев? Ох, непрост Гоголь в своих комедиях! Не случайно у многих режиссеров, разгадавших эту загадку, Кочкарев предстает мелким бесом, а на стенах домов Подколесина и Агафьи Тихоновны играют отблески адского пламени. А чего Подколесин испугался? Куда это он сиганул? Просто ли в окно? Или в другой мир шагнул, согрешив, отказавшись от данного слова? Нет ответа…

«Женитьбу» нужно играть легко и страшно. В «Русском театре» получилось тяжело и невесело: мизансцены придавливают действие, неразработанные характеры сопутствуют суете и пустоте. Хотелось бы как-то оценить игру актеров. Но статистов, подающих реплики, оценивать скучно.

Отдельное спасибо танцующему Степану и поющей Кордас. И, конечно, низкий поклон художнице Изабелле Козинской, создавшей декорации в стиле геометрического минимализма: домики-клетки или кукольные домики, куда помещаются и откуда вынимаются герои. Все просто и красиво. В отличие от спектакля, эпиграфом к которому могут послужить слова героя пьесы: «Черт знает, что такое!». Эпиграфом или эпитафией?

Коллективная «Агафья Тихоновна»

А что же зритель Русского театра? А зритель долго стоя аплодирует, приветствуя премьеру. Зритель благодарный и безгранично добрый. В кулуарах я пообщался со знакомыми театралами, которые были искренне восхищены спектаклем. На мой вопрос: вы не видите, что это все нехорошо, последовал незатейливый ответ: видел бы ты, что в театре происходило раньше! Вот это был ужас! Да, такова наша русская ментальность: сравнивать не с хорошим, а с дурным. Что ж, «…кто любит арбуз, а кто - свиной хрящик». У каждого свой вкус и представления о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Одно боязно, как бы не оказался мягкосердечный зритель Русского театра в роли коллективной «Агафьи Тихоновны», а режиссер в роли «Подколесина». Одну истину он точно преподнес: обещать - не значит жениться.

Андрей Кузичкин - театрал, актер, журналист, общественный культурный деятель. В течение шести лет возглавлял департамент культуры Томской области. С августа 2014 года проживает в Эстонии.

Обсуждение закрыто