СОЮЗ 
ОБЩЕСТВО 
СОБЫТИЯ 
МНЕНИЯ 
КУЛЬТУРА 
ИСТОРИЯ 
ОБРАЗОВАНИЕ 
ПРОЕКТЫ 
КАТАЛОГ 
ФОТО 
31 августа 1872 г., родилась балерина, чью жизнь сопровождали бесконечные восторги и скандалы. Настолько громкие, что отзвуки мы слышим и сегодня.
В семье Феликса Кшесинского — танцовщика, сделавшего польскую крестьянскую пляску мазурку самым модным танцем при дворе русских императоров, появился последний ребёнок. Дочь. Матильда.
Сейчас благодаря ещё не вышедшему, но уже обсуждаемому фильму Алексея Учителя это имя употребляется только и исключительно в связке с другим — Николай II Романов. Что между ними было? Флирт? Платоническая страсть? Или не было вообще ничего? Тем, кто упражняется в решении подобных проблем, стоит напомнить — это примерно то же самое, что свести разговор о Петре Чайковском к единственному вопросу — был ли он гомосексуалистом.
У руля культуры?
Матильда родилась в год, когда Чайковский обдумывал «Лебединое озеро», а умерла уже после распада The Beatles, немного не дотянув до своего столетия. На этом фоне два года отношений с «наследником русского престола Ники» — с 1892 по 1894 г. — капля в море, заставляющая вспомнить анекдот: «Леонид Брежнев — мелкий политический деятель в эпоху Аллы Пугачёвой».
Забавно, что так оно и было. Тот период развития русского балета можно смело назвать эпохой Кшесинской. Все сколько-нибудь значимые события и достижения так или иначе связаны с её именем. Часто она даже не отдавала себе отчёта в том, что творит историю русской культуры как таковой. Вот Матильда вспоминает свой первый по-настоящему крупный успех: «Самым большим для меня событием было выступление в роли Авроры в «Спящей красавице» 17 января 1893 года. Самой ценной была похвала Чайковского, который выразил желание написать для меня балет». Но по-настоящему «самым ценным», изменившим развитие русской культуры, было другое. На «Спящей красавице» присутствовал мало кому тогда известный Сергей Дягилев. Попал он туда почти случайно, поскольку интереса к балету не проявлял. Однако искусство Кшесинской произвело на него такое впечатление и дало такой заряд, что хватило на всю жизнь — и на триумф его балетных «Русских сезонов» в Париже, и на создание общей атмосферы того, что мы называем Серебряным веком.
«Кургузый оковалок»
Именно искусство — не внешность. Внешность была заурядная, если не сказать хлеще. Впрочем, иные современники так и выражались, называя Кшесинскую «кургузым оковалком». И было за что. При росте 153 см она весила 50, а впоследствии и 60 кг. Грудь плоская, «корма» тяжёлая, ноги короткие и довольно толстые. Плюс невоздержанность в еде, что при её данных совершенно неприемлемо. Педагог её класса, «душа русского балета» Лев Иванов, неоднократно делал Кшесинской замечания: «Жаль, что такая талантливая артистка так сильно располнела».
Неважные данные компенсировались совершенно ураганной техникой и страс тью. В самом начале её карьеры театральный критик Александр Плещеев заметил: «У мадемуазель Кшесинской крепкие пуанты… меня поразила удивительная точность движений дебютантки и её стиль». А вот Аким Волынский — уже насчёт эмоций и артистизма: «От вычурно кричащих линий её демонического искусства веет иногда морозным холодком… Черноглазая дьяволица балета без конца повторяет под «браво» всего зала свои невиданные фигуры, свой ослепительно-прекрасный диагональный танец через сцену». Характерный момент — Матильда, внимательно читавшая все критические отзывы, уцепилась за слово «демонический». В ход тут же было пущено старинное семейное предание Кшесинских, пришедшееся очень кстати. Дед Матильды, Ян Кшесинский, будучи музыкантом-виртуозом, вроде бы общался и даже концертировал вместе со знаменитым «дьяволом скрипки» — Никколо Паганини. Отличный пиар-ход.
Пиар сейчас понимают в основном как рекламу, хотя изначально это налаживание общественных связей. Пожалуй, именно в этом и состоял основной талант Кшесинской. Ей удалось сделать то, к чему подспудно стремится любой артист — переформатировать театр или даже целое направление под себя. По поводу чего сокрушался директор Императорских театров Владимир Теляковский: «Казалось бы, балерина должна принадлежать репертуару. А тут оказывается наоборот — репертуар принадлежит М. Кшесинской. Она считала его своей собственностью и могла дать или не дать танцевать другим». Обычно всё это списывают на то, что Кшесинская состояла в романтических отношениях сначала с наследником престола Николаем II, а потом и с великим князем Сергеем Михайловичем.
Гений пиара
При этом забывается один факт: в семье Романовых очень и очень многие великие князья заводили себе любовниц в балетной среде. Однако ни одна из них не достигла таких высот, как Кшесинская. По той простой причине, что Матильда умела безо всяких постельных дел расположить к себе людей, которые принимали решения не только на высшем, но и на других уровнях.
Так, в 1899 г. она решила устроить себе бенефис по случаю десятой годовщины пребывания на сцене. Это было против всех правил — бенефисом обычно отмечали только двадцатилетие службы. Но Кшесинская отправляется к министру двора барону Владимиру Фредериксу. И там, как бы вскользь, упоминает, что свои знаменитые 32 фуэте подряд она смогла исполнить только благодаря ему: «Я пояснила, что для исполнения 32 фуэте на одном месте нужно иметь перед глазами какой-нибудь заметный предмет. Министр сидел в партере, в середине ряда, а его ордена сияли даже в полутёмном зале». Судьба незаконного бенефиса была решена. По окончании представления за Матильдой отправились 5 подвод, нагруженных цветами.
Умение нравиться людям Кшесинская довела почти до совершенства. Так, мастерством Матильды восторгалась не терпящая классического балета Айседора Дункан. А всё потому, что Кшесинская когда-то посетила её выступление и кричала ей «Браво!», взгромоздившись на стул венского театра. В её пользу было решено скандальное дело «Кшесинская против большевиков и лично Ленина» — летом 1917 г. суд постановил, что её особняк занят незаконно и должен быть освобождён. Для этого Кшесинская танцевала перед революционными солдатами «Русскую»: «Дрожа от страха, я стояла за кулисами, но, в конце концов, всё же решилась выйти на сцену. Весь зал встал и встретил меня громом аплодисментов».
Да, она не терпела конкурентов и для их уничтожения использовала всю мощь своих связей. Но даже в этом можно найти плюс — благодаря интригам Кшесинской, которая выжила итальянских балерин из театра, русский балет стал по-настоящему русским.
Кстати, ту же «Русскую» 63-летняя Матильда танцевала в Ковент-Гардене 14 июля 1936 г. На бис её тогда вызывали 18 раз — своего рода рекорд, особенно для флегматичных англичан. Это было её последнее выступление.
