Продолжая цикл предновогодних материалов, посвященных тому, каким был год уходящий для наших соотечественников со всего мира, портал "Окно в Россию" представляет интервью с депутатом парламента Эстонской Республики (Рийгикогу) Михаилом Стальнухиным

Депутат парламента Эстонской Республики Михаил Стальнухин - из самого русского города этой страны – Нарвы. Михаил многое сделал для русских в Эстонии, как бы ни затруднительно это было даже для столь опытного (4 срока) русского депутата Рийгикогу и многолетнего председателя Нарвского городского собрания. Подходит к концу очередной год жизни независимой Эстонии, каким был он для русских?

– Михаил Анатольевич, уходящий 2013 год был наполнен событиями и в большом мире, и в России, и в Прибалтике в целом. Что запомнилось особенно? И что из происходившего в этом году в состоянии серьезно повлиять на судьбы русского населения Эстонии? Или, все уже свершилось раз и навсегда, и теперь остается только выживать?

 – Уходящий год можно, по-моему, назвать годом Сноудена. Еще никогда в истории человечества одному человеку не удавалось всего за несколько недель повлиять на восприятие миллиардами людей окружающей их действительности так, как это удалось Эдварду Сноудену.

А в Эстонии ничего достойного упоминания не происходило. Партии правящей коалиции теряют месяц за месяцем поддержку, их суммарный рейтинг уже на треть ниже рейтинга партий оппозиции. Более 80 тысяч человек (из примерно 560 тысяч трудоспособного населения) покинуло страну в поисках работы за достойную зарплату, среди оставшихся безработица – официальная – на уровне 12-14 процентов. Буксует административная реформа, местные самоуправления находятся в перманентном противостоянии правительству республики, пачками закрываются школы и т.д., и т.п. Охарактеризовать 2013 год в Эстонии можно одним словом – это застой. И русское население республики живет и выживает в тех же условиях, что и все эстоноземельцы. Кстати, экономическая ситуация хуже всего на юге и в центральной Эстонии, русские же компактно проживают в Таллине и окружающих столицу самоуправлениях, а также на Северо-Востоке.

Но одно событие уходящего года достойно упоминания: на местных выборах 2013 года в Таллинне, Нарве, Кохтла-Ярве, Силламяэ и многих других самоуправлениях уверенно победила партия, к которой я имею честь принадлежать, Центристская партия Эстонии. Это является достойной прелюдией к парламентским выборам 2015 года, которые еще могут поменять в нашей жизни очень многое.

– Нарва сильно отличается от других эстонских городов, но время неумолимо. Вы связали с этим городом практически всю свою жизнь, как изменилась Нарва за последние четверть века, сам город и его жители?

– Для ответа на этот вопрос пришлось бы написать монографию.

Все 90-е годы были чередой бед, с невероятной преступностью, частой ночной стрельбой и взрывами, и безработицей на уровне 25%. А если добавить, что на эти годы пришлись еще и приватизация, и коммунальная реформа, то сами понимаете…

Но в самом конце 90-х ситуация стала выправляться. И хотя город по-прежнему получал удары, самым страшным из которых было закрытие Кренгольмской мануфактуры, но доказал свою жизнеспособность. Если очень коротко, то в настоящее время в Нарве реализуется почти полтора десятка европроектов на сумму свыше 85 миллионов евро.

Самый масштабный из них – полная замена городской водопроводно-канализационной сети, со строительством новой водонапорной станции (новая водо-очистная станция уже построена). Замене подлежит порядка 130 километров труб, и по условиям проекта завершаться работы должны укладкой. Реконструируются набережная, бастионы, несколько городских парков и скверов, зона отдыха Липовка. В последние несколько лет удалось в рамках европроектов реновировать два детских сада, стадион, ледовый холл и т.п. Сейчас в городе строится, в дополнение к уже имеющимся, еще два торговых центра, один из которых станет самым большим на Северо-Востоке Эстонии. Но главное то, что бурно развивается наш промпарк, где к осени следующего года в дополнение к двум уже открытым предприятиям начнут работу еще 7 заводов. Инвесторы, в том числе российские, охотно к нам приходят, поскольку основные тарифы, на тепло и на воду, в Нарве самые низкие в Эстонии, то есть в 2,5-3 раза ниже средних по Эстонии.

А как депутата парламента от Ида-Вирумаа, то есть Северо-Востока Эстонии, меня очень радует, что так же споро развиваются наши соседи, города Силламяэ и Кохтла-Ярве.

– Защищать права русского населения в Эстонии нелегко, насколько я знаю, у Вас уже возникали проблемы с неприкрытым политическим давлением на русского депутата, в том числе и со стороны КАПО – чем дело кончилось? И как тогда себя чувствует рядовой русский гражданин, а тем более – негражданин Эстонии, если проблемы возникают даже у депутатов парламента?

 – Несколько лет назад я активно доказывал необходимость гимназического образования не только на эстонском языке, но и на русском. Это стало для КАПО, полиции безопасности, поводом для включения меня в их ежегодник в раздел подозреваемых в оказании давления на… я сам не понял, на кого, собственно, я давил, в моем представлении я отстаивал точку зрения абсолютного большинства моих избирателей. Поскольку такое упоминание в ежегоднике КАПО автоматически превращает тебя во «врага народа» (а в этом наши взгляды кардинально расходятся – я считаю истинными врагами тех, кто вколачивает клин между эстонцами и русскими, а также осуществляет экономическую политику, от которой бегут из страны десятки тысяч человек каждый год), то еще два года назад я подал в суд на неправомерные действия КАПО.

Воз и ныне там: первое заседание суда назначено на 4 апреля следующего года. И такая трогательная подробность: КАПО представило в суд собранное на меня досье, но ни я, ни мои адвокаты не имеют права с ним ознакомиться. Также у меня нет права вызвать в суд своих свидетелей. Высококвалифицированные юристы называют нашу систему судопроизводства инквизиционной, и это не эмоции, а констатация факта.

Что касается второй части вопроса, то у нас в Нарве шутят так: если ты русский, нарвитянин и центрист – то это уже состав преступления. Но должен сделать одну существенную оговорку: гражданин Эстонии отличается от живущего в республике негражданина лишь правом быть членом какой-либо партии, выставлять свою кандидатуру на выборах, избирать парламент, владеть оружием и еще несколькими тому подобными «мелочами». Когда эксперты Евросоюза говорят о нарушении прав человека, то четко прослеживается, что дискриминация проходит по линии, отделяющей эстонцев от неэстонцев, а не по линии гражданства.

– Как бы Вы охарактеризовали основные проблемы русского населения Эстонии? Изменились ли они с течением времени? На мой взгляд со стороны – проблем с каждым годом только прибавляется, так ли это?

– Тут коротко ответить не получится. Корни сегодняшних проблем, разделивших общество Эстонии на две конфликтующие между собой общины, идут из конца 80-х и начала 90-х годов. Именно тогда, когда большинство населения говорило о свободе и демократии, равенстве и братстве, весьма узкий круг политиков, будущих лидеров экономики и политического истеблишмента, определился с ключевым вопросом — вопросом гражданства ЭР. Трезвые и прагматичные головы уже во времена «поющей революции» прекрасно понимали, что вот-вот грядет эпоха приватизации. Речь не идет о «желтых» картах, речь о том достоянии, которое до определенного момента считалось то ли народным, то ли ничьим.

Вышеупомянутые прагматики совершенно точно понимали, что ограничение какой-то части тогдашнего общества Эстонии в правах гражданства в значительной мере облегчит им доступ к той самой приватизации. В результате положения конституции 38-го года и закона о гражданстве того же времени были изменены ровно настолько, чтобы четверть населения занималась другими проблемами и не думала о возможностях полноправного вхождения в экономическую жизнь общества. Именно тогда начали создаваться стереотипы, в соответствии с которыми русские (ради краткости я буду использовать это слово для обозначения национальных меньшинств Эстонии) являются врагами независимости. Тогдашние прагматики, вышедшие в массе своей из местных коммунистов, но по велению времени ставшие антикоммунистами, не хотели отказываться от кастовости социалистического общества при переходе к рынку. И намерение свое успешно осуществили.

Ситуация изменилась в середине 90-х, когда приватизация, в основном, закончилась, и появилась следующая возможность приступить к созданию монолитного, зиждущегося на единых ценностях гражданского общества. Но к этому времени в основном уже сложились политические партии, и появилось сообщество политиков, в нашем случае людей, понимающих, что при определенных условиях они могут обеспечить себе безбедное существование, ничем не рискуя и ни за что не отвечая. А это, в свою очередь, стало зависеть от того, каков состав избирателей на парламентских выборах. И опять-таки часть прагматиков, здраво оценивающих обстановку, пришла к выводу, что их благополучие зависит от того, сумеют ли они удержать в минимальном количестве русских избирателей. И если посмотреть на составы Рийгикогу 95-го и 99-го гг., то убедимся, что преобладание бывших коммунистов (ныне – демократов-антикоммунистов) с присущими им методами решения поставленных задач сыграло свою роль.

Специалисты прекрасно знают, как надо преподавать эстонский, и что реально можно сделать для достижения двуязычия, но так уж в Эстонии сложилось, что решения в этой сфере принимают политики. За красивыми словами о необходимости знания государственного языка вот уже лет 20 стоит главная задача: максимально затруднить русским процесс изучения госязыка, т.е. не давать им возможности в массовом порядке получать гражданство ЭР, и, как следствие, не допускать до выборов Рийгикогу. Надо признать, что и с этой задачей политэлита Эстонии справилась великолепно. Тем не менее, несмотря на все сложности, в том числе и искусственно создаваемые как конкретным людям, так и целым самоуправлениям, в которых преобладает неэстонское население, в последние годы произошел резкий качественный сдвиг как в экономическом положении, так и в самосознании русских. И начался третий раунд.

Тесный круг радикально-прагматически настроенных политиков Эстонии привык к тому, что именно русским в Эстонии принадлежит гордое звание париев. Их не устраивает как рост самосознания этих людей, так и их желание принимать участие в повседневной политической жизни Эстонии. Хочу напомнить, что речь идет о людях, за которыми признается право дышать сланцевой пылью в шахтах, работать в тяжелейших условиях у котлов электростанции и т.п., одним словом – в значительной степени обеспечивать успешность всей экономики; при этом их существование как партнеров и как соотечественников принято игнорировать.

И вот осваивается совершенно очевидная стратегия на третий раунд, состоящая в том, чтобы представить всему миру русских Эстонии не трудолюбивыми налогоплательщиками, а кучкой люмпенизированного быдла. Для этого разработана и соответствующая тактика.

Поскольку за прошедшие годы выяснилось, что к ситуации в сфере гражданства русские так или иначе адаптируются, что в экономической сфере они уже не лузеры, как в годы после распада крупных производств типа «Двигателя», «Балтийца» и пр., то последней возможностью сделать из них отщепенцев совершенно очевидно является покушение на ментальные ценности. Одной из главных из них является гордость за свой народ, который победил фашизм в 45-м году, а в 91-м, хочу напомнить, обрел независимость сам и дал независимость многим другим народам. Символом же этой части ментальности совершенно отчетливо представляется Бронзовый Солдат. И бывшие коммунисты, воспитанные в духе неприятия инакомыслия, начинают очередную атаку на свой народ.

Я думаю, что дал представление о своем видении истоков конфликта. Теперь он схож с пожаром на торфянике, где то здесь, то там совершенно безобидные с виду зеленые лужки проваливаются под землю и на их месте появляются столбы пламени — и это надолго. Ясно одно: коммунистическая идеология в Эстонии живет и побеждает. Бывшие инструкторы райкомов партии помнят, чему их учили, и эффективно применяют свои знания на практике.

У Сергея Довлатова есть фраза: «Больше коммунистов я ненавижу только антикоммунистов». Полагаю, он имел в виду, что чаще всего это по сути одно и то же.

Так что: новые проблемы не появляются, но усугубляются старые. Несколько лет назад в парламенте Эстонии видный социал-демократ Марк Соосаар, интеллигент (да не обидится он на меня за это слово, придуманное некогда русским), не чуждый творческих наклонностей (полученное в Москве образование ко многому обязывает) произнес следующие слова: «…получить голоса живущих в Эстонии, мало посещавших школу и примитивно мыслящих русских людей…» Так позиционирует русских даже страстно жаждущая их голосов соц.-дем. партия, так что говорить об остальных (кроме, разумеется, центристской партии, которую поддерживает порядка 90% русских). 

– Вы один из основателей Антифашистского комитета в Вашей стране – что реально удается сделать, кроме привлечения внимания к проблеме, скажем мягко, некоторых рецидивов нацистской идеологии?

–Я основал и подготовил экспозиции трех общественных музеев, один из которых посвящен фашистским концлагерям, другой – блокаде Ленинграда, третий – Эстонскому стрелковому корпусу. В моем блоге есть посвященные этому статьи, поэтому не буду подробнее на этом задерживаться.

– Не могу не задать вопрос о Диме Ганине. Молодой парень, гражданин России, погиб во время Бронзовой ночи, убийцы так и не найдены, что предпринимается Россией для того, чтобы следствие не было прекращено навсегда, а преступление не было забыто?

 –Мне кажется, что это не ко мне вопрос, а к России.

– Михаил Анатольевич, Вы прекрасно знаете эстонский язык, много лет преподавали его, сами написали ряд самоучителей и словарей, много лет как депутат занимались языковой проблемой. Что происходит сегодня – с образованием, с языковой инспекцией, правом на труд, на профессию – со всем комплексом проблем? Русские, молодежь, во всяком случае, эстонский язык уже знают, но только ли в знании языка дело?

 – Спасибо за комплимент. Что касается проблем, всё по-прежнему: образование правдами и неправдами переводится на эстонский язык преподавания (при этом исследования, показывающие, какой вред это наносит русским детям, игнорируются); языковая инспекция по-прежнему зовется в народе языковой инквизицией; на ряд должностей, преимущественно в бюджетной сфере, обязательным условием является владение государственным языком. Из новенького стоит отметить, что в частном предпринимательстве при приеме на работу становится обычным предполагать знание и русского языка. И совершенно удивительно – это тоже из свеженького, – что нашего министра образования и его главных подельников по искоренению русскоязычного образования стали принимать в Москве, причем на очень высоком уровне.

– Экономическая ситуация в Эстонии не из легких. Многие россияне, тем не менее, убеждены, что Прибалтика и на самом деле это новые «Балтийские тигры» и живется там куда лучше России. Как бы Вы оценили сегодня экономическое состояние страны, как связана с ним эмиграция и почему после резкого всплеска начала 90-х, русские все реже переезжают в Россию?

– Я бы отметил три очевидных достижения Эстонии за годы после восстановления независимости. Во-первых, прошла и завершена жилищно-коммунальная реформа. Почти стопроцентно эстоноземельцы, проживающие в многоквартирных домах, объединились в квартирные товарищества. Это было очень сложно и больно, но как-то мы это пережили, и я не представляю, как может быть иначе. Почти 9 лет я был председателем нарвского горсобрания, побывал во многих российских городах и, честно скажу, не понимал, как можно управлять городским хозяйством без капитальной реформы в сфере ЖКХ. Думаю, что одним из перспективных направлений для эстонской экономики могло бы стать оказание консультационных услуг (или управленческие услуги) местным самоуправлениям России. Поверьте, у нас есть хороший опыт, которым грех не воспользоваться.

Второе: Эстония почти до предела насыщена электронными технологиями. Я иду в магазин и выбираю машину. Но оформить лизинг в банке, страховку, а потом поставить машину на учет в авторегистре – это всё я могу сделать за несколько минут со своего домашнего компьютера. Общение с чиновниками сведено до минимума, что экономит и время, и нервы. И деньги, если вы понимаете, о чем я.

Третье: Эстония очень удачно вошла в Евросоюз. Почти 10 лет мы вовсю пользуемся евродотациями, и в следующем периоде, с 2014 по 2020 год, выплатив Евросоюзу полтора миллиарда евро получим в свой бюджет 5,9 миллиарда. Не знаю, как бы мы выживали без этого, но до 2021 года, по крайней мере, у судна под названием «Эстонская экономика», есть устойчивый киль.

Всё вышеперечисленное оказывает благотворное влияние на уровень жизни. Это пока удерживает в стране большую часть трудоспособного населения. А если, как я уже об этом говорил в этом интервью, и имеет место исход, то в направлении Запада, где качество жизни выше.

И еще: лично мне кажется, что Россия как-то не очень заинтересована в переселении соотечественников из Эстонии на свою территорию. Но это так, догадка на уровне интуиции. 

– Иногда создается впечатление, что чем меньше постсоветская республика, из которой выросло новое независимое государство, тем больше там организаций российских соотечественников, и тем больше противоречий между ними… Что причиной этому? Может быть то, что за прошедшие двадцать с лишним лет проблемы русского населения не только не сократились, но наоборот, все обостряются? Как бы Вы охарактеризовали сегодня возможность объединительного процесса в среде соотечественников? Вокруг каких идей и каких целей могли бы объединиться русские Эстонии?

- Увы, должен вас разочаровать. На протяжении 22 лет в Эстонии было шесть т.н. русских партий, пять из них уже «скончались», да и оставшаяся существует больше на бумаге. Организации соотечественников, так же как организации граждан России, выполняют локальные функции на средства, выделяемые различными российскими фондами. Денег, естественно, на всех не хватает, отсюда жесткая внутренняя конкуренция.

У русских партий был большой исторический шанс в 90-е годы, когда они проходили в парламент, были значительным числом депутатов представлены в горсобраниях Таллина и городов Северо-Востока. Они этим шансом не воспользовались, грызлись между собой или почивали на лаврах. На сегодняшний день их возрождение представляется проблематичным – избиратель им не верит и на всех последних выборах игнорировал.

Массовое объединение соотечественников может, на мой взгляд, произойти в результате какого-нибудь очередного свинства типа Бронзовой ночи. Мы здесь, в Эстонии, очень разные, но пока большинство объединяет отношение как к святыне к подвигу советского солдата, победившему фашизм.

– Как Вы относитесь к проблеме ассимиляции русского населения в Эстонии? Некоторые постоянные жители Прибалтики активно пропагандируют идею о том, что ассимиляция «настоящим русским» не страшна, что и дети, и внуки русских «навсегда останутся русскими». Как соотнести такие убеждения с проблемами русского языка, русской культуры, с возможностью самореализации – культурной, профессиональной, личностной у русских Эстонии? Нет ли тут противоречия?

–Каждый сам делает свой выбор. И тут уж или остаешься русским, или ассимилируешься. Среднего варианта нет. Нельзя быть немножко беременной. Или – или. 

– Спасибо за подробное интервью, желаю Вам лично и всем русским, живущим в Эстонии счастливого и успешного Нового года, несмотря на все трудности, с которыми приходится сталкиваться.

«Окно в Россию»