СОЮЗ 
ОБЩЕСТВО 
СОБЫТИЯ 
МНЕНИЯ 
КУЛЬТУРА 
ИСТОРИЯ 
ОБРАЗОВАНИЕ 
ПРОЕКТЫ 
КАТАЛОГ 
ФОТО 
Нино Катамадзе равна чуду. Ее называют
«джаз-дивой», но музыка, которую творит эта певица, несводима только к
джазу, или только к року, или только к фолку, лаунжу, госпелу: она
разлетается пушинками одуванчика, взрывается разноцветным конфетти,
устремляется за закат грациозным парусником – и никогда не превращается
в тишину.
Свой первый эстонский концерт самая известная грузинская певица XXI
века даст 29 ноября в Таллиннском концертном доме Nokia. В интервью
«ДД» Нино Катамадзе рассказывает о том, как она меняет цвет музыки, как
воспринимает российско-грузинское противостояние, как пишет песни: все
– о любви.
«Мы с публикой вместе погружаемся в атмосферу магического действа, которое происходит на сцене, вместе преодолеваем границу между залом и сценой, и слушатель становится эмоциональным, а порой и реальным соучастником концерта. Для меня слушатель – это счастье, которое позволяет мне встретиться с музыкой. Я же рассказчица, и очень важно, чтобы был человек, который пришел меня послушать. Каждый, кто меня слышит, должен знать, что я пою специально для него!»
Пение струн, нежно-голубое небо
– Чаще всего ваши концерты заканчиваются исполнением песни «Сулико». Почему так получилось?
– Тут нет никакого потаенного смысла. Мы строим концертную программу так, чтобы в ней ощущалась определенная внутренняя динамика, и «Сулико» – это прекрасная энергетическая кульминация. Но мы не всегда заканчиваем концерты этой песней: еще у нас есть «Турфа», есть «Подарок Солнцу».
– В одном интервью вы сказали, что для вас «просто писать музыку и менять ее цвет» – это разные вещи. Что значит «менять цвет музыки»? Неслучайно же ваши последние альбомы называются по цветам: «Белый», «Черный», «Синий»...
– На пластинке «White» записаны песни с электронной аранжировкой, а альбом «Black» – это студийная запись живьем. Черный и белый – цвета без претензий, и музыка в этих альбомах такая же. «Белый» альбом более спокойный, музыка в нем тонкая и прозрачная. Черный – более энергичный. Конечно, они абсолютно разные. Но некоторые песни совпадают – «Olei», «Once on the Street»... Мы специально записали эти композиции в разных версиях, чтобы посмотреть на них с разных сторон. Альбом «Blue» – это голубое небо, глубокое пространство, душевное спокойствие. Нежно-голубой цвет ассоциируется у меня с пением струн. Я очень осторожно подходила к песням этого альбома, боялась их спугнуть. В будущем году мы планируем записать новый альбом «Red» («Красный»). Если закончатся основные цвета, начну смешивать краски (смеется).
– Когда вы увлеклись музыкой?
– Мой дядя был учителем музыки и дирижером, и где бы дядя ни выступал, он всегда брал меня с собой. Потом были музыкальная школа, музыкальное училище... И всегда рядом со мной была музыка. Когда я вспоминаю о детстве, я помню не игры, а музыку.
– Вы, насколько я могу судить, совершенно чужды пиару. С точки зрения шоу-бизнеса вы упускаете возможность должным образом «раскрутиться», прославиться. Вы делаете это сознательно – почему?
– Вот так у нас всё по-стариковски, почти без клипов и эфиров (смеется). Хотя я понимаю, что для PR-кампании пресса – это очень важный фактор, и я не отказываюсь от общения с ней, просто не люблю, когда журналисты занимаются пустословием. Из-за этого пропадает желание общаться. И потом, язык общения артистов – это все-таки их музыка.
Найти себя и потерять себя – одно и то же
– Вы написали несколько саундтреков к фильмам. Как вы добиваетесь того, чтобы музыка была созвучна фильму? Читаете сценарий, смотрите готовые сцены, следуете указаниям режиссера?..
– Вообще-то наша музыка похожа на кино: за небольшое время, скажем, за семь минут происходит целая история, и ты голосом должна успеть рассказать о любви, о расставании... Хотя есть и различие: концерт – это ты, а музыка за кадром – это фон. Нужно настолько красиво всё сделать, чтобы, не показывая себя, передать настроение кадра. И настолько осторожно преподнести музыку зрителю, чтобы он думал не о тебе, а о фильме, он же должен жить в этой истории... Мне очень понравилась работа над саундтреком к фильму «Домовой», который снял Карен Оганесян. Это очень хороший, на мой взгляд, триллер, где играют Владимир Машков, Чулпан Хаматова, Константин Хабенский, и саундтрек получился очень динамичный и гармоничный. К другим фильмам режиссеры лишь подбирали мелодии из тех, которые уже были записаны, а с «Домовым» мы именно что сотрудничали. Не было такого, что мы должны были уложиться в три минуты или, наоборот, в два часа сорок пять минут. Как мелодия лилась, такой она и осталась в пространстве фильма.
– С чего для вас может начинаться новая песня? Когда она зарождается и пишется, насколько вы руководствуетесь интуицией, насколько – знаниями и расчетом?
– Обычно люди репетируют для того, чтобы «собрать» композицию. Мы действуем по-другому. Есть какая-то общая тема, мелодия, мы начинаем «собирать» ее с какого-то места, а потом расходимся. Мы ищем себя в другой музыке, других ритмах, а когда приходим на репетиции, не говорим себе, сколько, например, нужно припевов – форму рождает эмоция. Если провести аналогию: другие берут вазу и решают, сколько цветов в нее можно поставить, мы же сначала собираем цветы, а потом находим для них вазу.
– Воспринимаете ли вы окружающий мир как ритм? Бывает ли, что вы устаете от музыки и хотите тишины?
– Я, действительно, не помню дня, чтобы я не пела. Я на сцене с четырех лет. Музыка живет во мне с самого детства. Я всегда знала, что это не я пою музыку, а музыка поет во мне. Физически, конечно, приходится очень трудно, но морально я не успеваю уставать.
– Что требует от вас больших усилий: пение с минимальным сопровождением (с одной гитарой, с вашей группой), когда слышен каждый нюанс песни, или «масштабное» пение в сопровождении хора и оркестра?
– Выступать с оркестром легко – есть партитура, есть стабильная форма. Выступления с группой – это, наоборот, постоянно меняющаяся форма. Это импровизация. Найти себя непросто, музыка так глубока, многогранна и просторна, что найти себя и потеряться – это одно и то же, особенно если ты в свободном полете.
«Я будто вернулась в детство»
– Политика разделила Грузию и Россию, но на ваших концертах это не сказалось – в декабре вы выступаете в Москве. Не боитесь предубеждения в отношении вас в России, где в самые тяжелые моменты противостояния возникала «антигрузинская истерия»?
– Музыка служит добру. Я – с простыми людьми, которые живут своей жизнью, хотят делиться своими горестями и радостями... А я делюсь с ними своей музыкой, своими песнями. Я считаю, что каждый должен заниматься тем, что у него лучше всего получается. Политики пусть научатся брать на себя ответственность за руководство страной, я буду петь, дедушка будет выращивать виноград и делать из него вино, и каждая виноградинка сохранит тепло его рук... Если эту гармонию не нарушать, всё будет хорошо. То, что сейчас происходит, – это, наверное, результат нарушенной гармонии.
–Должен ли человек искусства принять ту или иную сторону и иметь гражданскую позицию? Или, наоборот, лучше ему ничью сторону не принимать?
– Если мне хочется рассказывать обо всем, даже о моей боли, я делаю это через музыку. Я думаю, мы должны найти в себе силы и вопреки трудностям продолжать жить любовью, ведь мы отвечаем не только за себя, но и за своих детей, и за своих родных. У Юрия Шевчука, когда мы участвовали в концертах «Не стреляй» в Москве и Питере, все музыканты пели такую песню: «Сделать шаг до любви сложнее, чем победить в войне. Мир назови, мир назови, дай имя своей стране! И если имя “Ненависть” – дерись, ругайся и вой! И если имя “Любовь” – тогда Господь с тобой!»
– Когда вы выступаете за границей, вы поете на грузинском языке. Обычно говорят, что музыка передает эмоции и чувства, даже когда не понимаешь слов, но слова всё равно несут какую-то нагрузку. Насколько тексты важны для вас?
– Я пою на грузинском, потому что это очень музыкальный, очень красивый с точки зрения фонетики язык. В моих песнях есть истории, и мне кажется, что они не нуждаются в расшифровке. Я могла бы перевести их и на английский, и на другие языки – это несложно сделать. Но ведь и так всё понятно, это же не просто слова-истории, а слова-эмоции, слова-чувства, слова-переживания – это и есть настоящая музыка. Так или иначе, все мои песни – они о любви. Даже если ты не понимаешь, о чем они говорят, достаточно освободиться от слов, слушать мелодии, которые сопровождают слова. Ты чувствуешь музыку, которая живет с поющим, и тоже начинаешь жить с этой музыкой. У каждого человека есть свой ритм, своя мелодия.
– Изменилась ли ваша музыка после рождения сына?
– Конечно, многое изменилось. Мне сложно сказать, что именно, но это произошло очень вовремя. В моей истории появилось еще одно чувство и чистые искренние ощущения, которые я, оказывается, где-то потеряла. Я будто вернулась в детство, и творчество стало теплее. Эти чувства нужны мне и в музыке, и в жизни, и в общении с людьми.
– Я читал о том, что во время беременности вы дали сорок сольных концертов, не считая записей в студии. Что дает вам силы? О чем вы вспоминаете прежде всего, когда вам трудно?
– Спасибо за всё Богу.
***
Справка «ДД»:
Нино Катамадзе
родилась 21 августа 1972 года в Аджарии, в курортном городе Кобулети. Окончила Батумский музыкальный институт имени З.П. Палиашвили (вокальное отделение по классу Мурмана Махарадзе).
С 1999 года Нино Катамадзе выступает с группой «Insight» и становится известной в Грузии и в России, а затем и в Европе, и (после турне 2005 года) в США. В 2003 году Грузия официально называет певицу «Лицом года».
Вместе с музыкантами «Insight» Нино Катамадзе записала студийные альбомы «Ordinary Day» (2003), «Nino Katamadze & Insight» (2004), «White» (2006), «Black» (2006), «Blue» (2008), а также звуковые дорожки к таким фильмам, как «Русалка», «Инди», «Домовой».
Фото: nino-katamadze.com
