В этом году на Международный женский день нам подарят один из лучших подарков современности – в Таллинн прибудет пианист Ричард Клайдерман.

8 марта мистер Клайдерман (которого вернее называть, конечно, мсье Кледермáном, ибо, несмотря на «английское имя», он был и остается французом) выступит в концертном зале «Эстония». Ричард Клайдерман посетит нас в рамках очередного, в некотором роде юбилейного турне, которым отмечает 30-летие гастрольной деятельности.

«Тайна моего успеха – тайна для меня самого»

- За 30 лет вы отыграли около 1800 концертов, то есть давали один концерт каждые шесть дней. Наверное, это было тяжело чисто физически, да и психологически тоже?

– Вы знаете, выходить на сцену – это ни с чем не сравнимое удовольствие, ради которого можно претерпеть что угодно. Да, конечно, иногда немного устаешь сидеть за фортепиано, особенно если концерты идут буквально косяком... Но я всегда с радостью выхожу к публике. Физически это не проблема, психологически – тем более. Надеюсь, я дам еще много-много концертов!

– Но, наверное, скучно играть одно и то же сотни, тысячи раз? Например, «Балладу для Аделины» вы исполняли около 8000 раз...

– Всё зависит от моего настроения. Кроме того, «Ballade pour Adeline» ведь исполняется по-разному: иногда я играю ее соло, иногда с большим оркестром, иногда со струнной секцией. И, само собой, я стараюсь выкладываться по полной, даже если играю ту же «Ballade», или «A comme Amour» в скольки-то-тысячный раз.

– Что интересно: 700 концертов из тысячи восьмисот вы дали в Японии, где, ко всему прочему, жили два года. Почему именно эта страна так вас притягивает?

– Для меня Япония – великая страна. Я это прочувствовал по своим концертам: японцы организуют их просто идеально. В мае опять туда поеду. Японские ценители музыки, кстати, относятся ко мне с огромным уважением. Сколько бы я ни играл в Японии, меня встречают неизменно восторженно.

– Как вы думаете, почему фортепианная музыка так популярна в Японии? Логичнее было бы, если бы она была популярнее в Европе...

– И не в одной Японии: меня очень хорошо встречают и в Китае. Я думаю, дело в фортепиано – это фантастически прекрасный инструмент, один из лучших, созданных человечеством, – и еще в моем репертуаре и моей личности. Японцам и китайцам нравится музыка, которую я играю, и то, как я это делаю. Хотя, конечно, понять причины моего успеха в Азии трудно. Даже я не понимаю, почему именно японцы так меня любят. Может быть, потому, что Япония – самая передовая из стран Азии?.. Знаете, я предпочитаю вообще не думать о таких вещах, тем более, что понять, о чем размышляют японцы, очень сложно. Главное для меня – играть на фортепиано и ощущать себя в своей тарелке. У меня нет времени выспрашивать, чем именно я восхищаю моих поклонников. Тайна моего успеха остается тайной и для меня самого.

Музыка для супермаркетов

– Вы записали огромное количество пластинок и компакт-дисков, вероятно, вы богаты, как Крёз, – и при всем том вы не производите впечатления человека, который играет за деньги. Что вами движет?

– Моя любовь к музыке. Разумеется, зарабатывать на жизнь музыкой – это важно. В этом мире нам нужны деньги, верно? Но главное для меня – музыка. Я получаю удовольствие, исполняя знаменитые мелодии и оригинальные композиции, написанные специально для меня. Если я попутно заработаю сколько-то денег... почему нет?

– Когда вы учились в консерватории, вам прочили карьеру пианиста – исполнителя классической музыки. Вы вместо этого обратились к современной музыке и в итоге стали тем, кто вы есть. Вы не жалеете о том, что не пошли по пути, к которому вас готовили в консерватории? Тогда критики говорили бы про вас, что вы – серьезный музыкант...

– (Смеется.) Действительно, я должен был стать «классическим» пианистом. Но мне хотелось играть и другую музыку, ту, которую называют популярной. Это было естественное такое желание... Может быть, я не слишком подхожу на роль человека, исполняющего только классическую музыку. Для этого требуется много практиковаться. Я тоже постоянно репетирую, но для того, чтобы быть «классическим» пианистом, надо практиковаться до изнеможения – и никто не даст тебе гарантии, что ты сделаешь карьеру пианиста, вот в чем вопрос. В мире и без меня очень много хороших «классических» пианистов. А критики могут говорить что угодно. Я чувствую, что мое место – здесь.

– Поговорим о критиках: многие из них уверены, что вашим успехом вы обязаны главным образом успешной коммерческой стратегии, а также тому факту, что вы играете классические вещи в легкой обработке – «музыка для супермаркетов», так сказать. Что вы сами об этом думаете?

– К коммерческой стратегии я не имею никакого отношения, ее продумывают компании звукозаписи, они же просят меня записать очередной альбом. Действительно, я стараюсь «облегчать» классические сочинения, чтобы их было легче исполнять, и еще – чтобы они стали доступны широкой публике. Ведь иногда для того, чтобы понять, например, концертную сонату, нужно быть подготовленным к классической музыке. Правда, на концертах я в основном играю неклассические вещи вроде той же «Ballade pour Adeline» и музыки, которую я записал для фильмов. Если и исполняю классику, то два-три номера, не больше. В общем и целом – да, можно сказать, что в моей карьере есть коммерческий элемент. Но кто нынче без греха?

Играя сердцем

– Почему вы в свое время изменили имя с французского – Филип Пажес – на интернациональное Ричард Клайдерман, он же Ришар Кледермáн?

– Именно потому, что Филип Пажес – имя не слишком интернациональное. Испанцы считали бы, что меня зовут Пахес, англичане – что Пейджес... Сменить имя мне посоветовал мой менеджер 30 лет назад, и я выбрал фамилию Клайдерман – так звали мою прабабушку. Мне было все равно, под каким именем выступать, для меня главное – музыка. В паспорте у меня написано: Пажес, Филип. Псевдоним: Кледерман, Ришар.

– Часто говорят о том, что у вас особенный стиль игры на фортепиано. В чем состоит особенность этого стиля?

– В мире есть множество пианистов, играющих лучше меня. Я могу сказать лишь, что стараюсь играть сердцем, вкладывать в музыку все свои чувства, исполнять мелодии эмоционально, что ли. Я слышу иногда, как исполняют «Ballade pour Adeline» другие пианисты. Все ноты вроде верные, а эмоций – нет. Сколь бы проста ни была мелодия, я считаю, что музыкант должен играть прежде всего сердцем.

– Какие ваши мелодии нравятся вам самому?

– «Ballade pour Adeline», «A comme Amour», «Lettre à ma mère». Ну и другие.

– Чем вы занимаетесь, когда не заняты музыкой? Читаете книги, смотрите телевизор, обсуждаете политиков с друзьями?..

– Да, а еще я обожаю спорт: играю в теннис, бегаю трусцой, езжу на велосипеде. Читаю я в основном биографии. В кино вот не хожу – времени нет. Покупаю DVD и смотрю фильмы на компьютере.

– Какие цветы вы любите получать после концертов?

– Любые. Но особенно – розы и тюльпаны. Честно сказать, тюльпаны – мои самые любимые цветы.

***

Ричард Клайдерман, он же Фифи

Его краткая биография: родился 28 декабря 1953 года в Париже, занимался в Парижской консерватории, в возрасте 23 лет был выбран продюсером Оливье Туссеном и композитором Полем де Сенвилем в качестве пианиста для записи фортепианной баллады, с тех пор записал более 1200 мелодий, за 30 лет получил от поклонников более 50 тысяч букетов цветов.

Его самый ужасный кошмар: «Мне снится, что я на сцене, сижу за роялем – и не помню, что я должен играть... И нот не помню. Просыпаюсь в холодном поту и с облегчением понимаю, что это только сон».

О чем он жалеет больше всего: о том, что у него нет способностей к языкам. При этом мсье Клайдерман очень хорошо говорит по-английски.

Его мечта: сыграть однажды с одним из американских джазистов-виртуозов.

Его прозвище, которым пианиста называют родные и близкие: Фифи!

***
Фото: архив ArtMusic

 

Обсуждение закрыто