Антон Павлович Чехов
 Антон Павлович Чехов

Еще одно из полутора тысяч, числящихся несохранившимися и ненайденными! Такое происходит в последние десятилетия очень редко. «Ну и что?» — спросит наш современник, не читающий не только письма Чехова, но и его прозу вкупе с пьесами. Хотя вездесущий Интернет обнаруживает, что тех, для кого сочинения и письма Чехова остаются желанным чтением, а их автор одним из немногих незримых собеседников, ничуть не меньше хулителей Чехова, да и всех классиков вместе с ним. 29 января у Антона Павловича день рождения — 153 года.

Требования некоторых нынешних драматургов изгнать пьесы Чехова со сцены за негодностью, диагнозы критиков, что якобы театр и зрители «устали» от Чехова, уверения исследователей, что этот писатель остался в прошлом вместе со своей эпохой и пора оставить его в покое, да и не читают Чехова молодые поколения, — все это признаки раздражения. Раздражения давнего и постоянного, какого не вызывают, кажется, другие русские классики. В этом парадокс восприятия Чехова. Чем резче высказывания о его таланте и его личности, тем очевиднее живое присутствие Чехова в данном времени. На посредственность так не реагируют. О якобы ушедшем, неактуальном не говорят и не пишут с яростью, граничащей порой с ненавистью или хулиганством.

В кризисные времена, когда Чехова то, как в 1930-е годы, хотели видеть «без грима», то, как в 2000-е, «без глянца», особенно очевидно, что он для многих вечный раздражитель. Одни приписывают Чехову свое недовольство жизнью и предъявляют не себе, а ему строгий счет, невольно выдавая, не исключено, собственную несостоятельность. Другие признаются, что именно в его сочинениях, в его письмах ищут поддержку, чтобы вернуть ощущение подлинного, избежать искушения мнимым. Может быть, секрет этого парадокса в том, что в сочинениях и письмах Чехова живет острое ощущение того, чего недостает этой жизни. Не только той, в которой выпало жить ему, но и той, в которой жили последующие поколения его читателей и зрителей и живут сегодняшние.

Он, по сути, однажды сказал об этом свойстве «вечных или просто хороших писателей»: «Лучшие из них реальны и пишут жизнь такою, какая она есть, но оттого, что каждая строчка пропитана, как соком, сознанием цели, Вы, кроме жизни, какая есть, чувствуете еще ту жизнь, какая должна быть, и это пленяет Вас». Но этим «соком» пропитаны не только строчки рассказов, повестей и пьес Чехова, но строки его писем и записных книжек. Найденное письмо тому подтверждение.

 






 

Сто с лишним лет оно находилось в делах Общества русских драматических писателей и оперных композиторов, которые ныне бережно хранятся в Российском государственном архиве литературы и искусства. Но в силу разных обстоятельств до недавнего времени считалось ненайденным. История его такова. А.Э.Подгурский, житель Ялты, служил в земской управе и одновременно состоял субагентом упомянутого общества. Стоит пояснить, что оно было создано А.Н.Островским в 1874 г. и защищало авторские права русских драматургов. Его агенты, жители губернских, уездных и даже заштатных городов, собирали сведения о том, какие пьесы, когда и в исполнении какой труппы шли на сценах в данном месте. Они взимали с антрепренеров и устроителей спектаклей гонорар в пользу автора пьесы и общества. Деньги поступали в канцелярию, находившуюся в Москве, а затем выдавались драматургам по их просьбам. Агенты, отвечавшие за обширную губернию, брали себе в помощники субагентов, каковым и был Подгурский. За многолетнюю успешную работу агенты награждались золотым жетоном. Подгурский полагал, что он тоже заслужил такую награду. Агент, которому он помогал, обещал замолвить за него словечко. Зная о том, что Чехов, в эти годы уже известный и популярный драматург, состоит в обществе и хорошо знаком с его секретарем, И.М.Кондратьевым, Подгурский, судя по всему, осенью 1903 г. просил составить протекцию. 8 января 1904 г. он написал Чехову в Москву (письмо хранится в том же деле, что письмо Чехова). И рассказал, что агент по Таврической губернии, которому он помогал с 1883 года, объяснил ему, со слов Кондратьева, что золотые жетоны полагаются только агентам, непосредственно получающим доверенность от общества.

Полагая отказ обидным, Подгурский напоминал Чехову об их разговоре в Ялте на эту тему и просил повидаться с секретарем, пользуясь пребыванием в Москве. Может быть, тогда или раньше адрес ялтинского субагента появился в адресной книжке Чехова, к которому в собрании сочинений дан комментарий, что о данном лице «сведений нет».

19 февраля 1904 г. Чехов написал Кондратьеву уже из Ялты:

«Многоуважаемый Иван Максимович!

Прилагаемое письмо я получил в Москве, но побывать у Вас я не имел возможности. Будьте добры, прочтите это письмо. Автор его А.Э.Подгурский проживает в Ялте, служит в земской управе, знаком я с ним уже лет 10–12 и знаю его, как человека вполне порядочного, всеми уважаемого.

Он состоит фактически агентом Ова русских драмат писателей уже 18 лет по всему южному берегу и, по моему мнению, обязанности нес и несет превосходно. Если моя рекомендация уместна и может иметь значение, то рекомендую его очень охотно и с большим удовольствием.

Желаю Вам всего хорошего,
Искренне Вас уважающий и
Преданный А.Чехов».

Остается гадать, почему Чехов не побывал в Москве у Кондратьева или не написал ему до своего отъезда в Ялту, тем более что обыкновенно не затягивал с исполнением просьб.

Несостоявшийся визит можно объяснить катастрофическим нездоровьем Чехова зимой 1904 г., его признанием в одном из писем: « живу я высоко, на третьем этаже, и всякий раз, когда взбираюсь, я испытываю настоящие мучения». И, конечно, московской неизбежной суетой, или, по выражению Чехова, «суетней», о которой он говорил с нескрываемым раздражением. Так или иначе, он не написал Кондратьеву из Москвы. Но едва вернулся в Ялту — тут же исполнил просьбу Подгурского, несмотря на многочисленных гостей и ужасную усталость.

24 февраля 1904 г. Кондратьев откликнулся на письмо Чехова, «поспешая уведомить», что «изложенное в письме А.Э.Подгурского желание исполнено и золотой жетон ему выслан 26 минувшего января». Это письмо хранится в отделе рукописей Государственной российской библиотеки, в фонде Чехова, но (внимание!!!) из-за неверно прочитанной, действительно неразборчивой подписи приписано другому лицу.

Встречался ли Подгурский с Чеховым в Ялте весной 1904 г., писал ли ему после обретения жетона и отвечал ли ему Чехов, неизвестно. Сюжет с «жетоном» закончился благодарственным письмом субагента Кондратьеву. Получив желанную награду, он уверял секретаря в «совершеннейшем почтении и преданности». Документально доказанным фактом из жизни Чехова эта история стала спустя сто с лишним лет благодаря его письму, сохранившемуся и нашедшемуся в архиве.

Для того, кто читал письма Чехова, кто знаком не с мифом о Чехове, а с подлинными событиями его жизни, ничего нового в найденном письме, конечно, нет. Подобных протекций, заступничеств, просьб в изданных письмах Чехова несметное число. Просто к этому множеству присоединился еще один обыденный факт повседневной жизни Чехова. Но вместе взятые они объясняют, почему — особенно сегодня — похожим быть хочется только на Чехова…


Обсуждение закрыто

Вход на сайт