В зале, как водится, преимущественно женский контингент. Не уверена, что это мужчины им сделали подарок: дамы сами себя решили развлечь, тем более что начало спектакля сулит нечто легко-фарсово-комедийное. Короткая встреча на авансцене простушки-цветочницы (восторженная, глазами хлопает) с молодым человеком (тонкий, гибкий, но с едким характером) на пороге театра, после которой молодые люди сообщают публике, что они уже как год женаты, у них — малютка, а счастливый отец отправляется на военную службу. Одна существенная деталь: молодой человек — сын великой актрисы, мадам Александры, вечной соперницы Сары Бернар. Дети звезд — это не всегда, а чаще всего всегда — трагедия.

Хотя под музыку из «Севильского цирюльника» за взлетевшим занавесом обнаруживается театр фасадом по диагонали к публике (декорация Ларисы Ломакиной). А также блестяще-фальшивая жизнь его обитателей. Парики, утробные голоса с благородным окрасом, подчеркнуто вычурные позы... Таким дурным и пошлым был театр позапрошлого века? Или таким его себе представляют создатели спектакля — трудно сказать. Местами он забавен и даже смешон, а артисты, ловя смешок из зала, наигрывают еще больше на радость публике. В этом театре не говорят, а завывают, не жестикулируют, а ломают руки соответственно заданному жанру — фарсу с едкими и точными репликами некоторых персонажей, мадам Александры, например (Вера Бабичева).

На Бронной сыграли премьеру про театр (8 фото)

И казалось бы... фарс набирает обороты: прима смешно капризничает, за дебютанткой волочатся все кому не лень, а она (Алена Ибрагимова) их недурно пародирует. Но в увольнительную на сутки возвращается старший сын примы, и в веселенькое зрелище неуклюже вваливается драма, к тому же психологическая. Она и в первом акте заявляла о себе, а во втором окончательно предстает с натуральными искренними слезами и истериками. Резкий жанровый перепад путает карты: про что играют? Про старинный театр или отцов и детей в нем? Трагическая мина заложена и в самой пьесе Ануя, а режиссер Сергей Голомазов ее, как человек талантливый, не мог не считать, уловив в ней даже чеховское настроение, особенно «чаечное». И особенно в той части, что касается материнско-сыновьих отношений. С появлением на сцене Жульена (Дмитрий Сердюк) и его братца в «Коломбе» начинается совсем другой спектакль, который к первому, фарсовому, имеет по стилистике и игре актеров такое же отношение, как какая-нибудь комическая фигура из шоу-бизнеса к протестным выступлениям народных масс. То есть все в одной куче, но разность интересов делает эту связь противоестественной. Даже в финальной сцене, когда, кажется, сброшены все маски и парики, и звезда остается всего лишь женщиной, и главная идея спектакля наконец донесена до публики (эгоизм мужчин ничтожен против женщины-матери-труженицы), эти два театра ни режиссерскими, ни актерскими стараниями не уживаются. При всех моих симпатиях, особенно в праздник № 8, на стороне женщины.

Такую странность постановки можно объяснить тем, что ставил и выпускал «Коломбу» один режиссер (Александр Назаров), а переделывал, не удовлетворившись творческим результатом, другой — Сергей Голомазов. И последний, как худрук, конечно, мог бы премьеру и отменить, но в нынешних экономических условиях, как говорится, не до жиру: костюмы пошиты, декорации сделаны, деньги потрачены, да и актеры намаялись с концепциями... Так что лети «Коломба». Кстати, «коломба», в переводе с французского — «голубка».