Говорит Чулпан Хаматова: «Я это поняла, когда я пришла четвертый раз к бабушке Зое Александровне. В общем, как-то мне не приходило в голову, что, как выяснилось, она и не знала, кто я такая. Она разговорилась, а потом спрашивает: "Ой, чего я все о себе, да о себе. Ты мне расскажи о себе. Ты откуда? Из Бийска или из Барнаула?" Это был буквально четвертый день общения, где она кормила, обговаривала с ног до головы и просто я поняла, что подождите, так значит это совершенно не причем, никакая статусность моя, значит, это просто человек такой. Поэтому мы играем как-то на определенном таком градусе, потому что мы туда съездили и мы перед ними очень ответственны».

Стыдиться не придется. Никто рожек и усиков к портрету Шукшина не приписывал, своенравных концепций ему не навязывал, над его героями не потешался, а потому вышел спектакль упоительный — живой, живописный, веселый и грустный, умный и легкомысленный, и про прелести жизни и про ее скверность. Сценки сменяют одна другую, актеры играют с десяток ролей: старых и молодых, работяг и инженеров, горожан и деревенских, иногда вообще и не людей. Гримов не предусмотрено, меняются только костюмы, прически, интонации, но каждый характер получается особенным, а каждый человек — знакомым и понятным. Евгений Миронов говорит про мужской тип, в который складываются образы из разных рассказов: «Не знаю, видимо, это последний рассказ "Степка". Только русский человек может объяснить такой поступок. Осталось досидеть три месяца в тюрьме, а он сбежал, чтобы просто поздороваться дома и снова в тюрьму. Ему добавили срок. Он говорит: "Теперь я подкрепился, теперь можно сидеть". Мы пошли в колонию для несовершеннолетних. Парень, которому оставалось три дня сидеть, он из-за девушки, которую приревновал, сбежал, и ему грозило еще три года. Женщина, которая возглавляет Дом культуры, она говорит: "Вы хотите судить любовь?". Это все настолько правда, что даже страшно становится».

То, что делают на сцене Евгений Миронов и Чулпан Хаматова, да и вся компания, словами не описать: купаются в ролях, лицедействуют, наслаждаются свободой, и мы наслаждаемся с ними вместе, плачем, смеемся, плачем и смеемся одновременно. Вроде, все сделано простодушно, безыскусно, но какого изумительного мастерства требует кажущаяся простота. После этого спектакля вы перестанете воспринимать рассказы Шукшина как отдельные жанровые зарисовки, они сложатся в балладу про бедовых российских людей, которых, может, и хотелось бы сузить, да уж которое столетие не выходит.

svobodanews.ru