«Золотая Маска». Фото с сайта stolitsa.ee

В программе «Золотая Маска в Эстонии» отдельной строкой стояла рубрика «Пермь. Актуальный город». Драматическое искусство Перми представлял театр «У Моста» со спектаклем «Калека из Инишмана».

Мы мало знаем те российские театры, которые работают не в обеих столицах, а между тем они часто поразительно талантливы. «У Моста» - лауреат «Золотой Маски», участник множества международных фестивалей; на его спектакле «Калека из Инишмана» по пьесе Мартина МакДонаха зал Русского театра был полон – и спектакль в самом деле потряс: театр точно уловил природу жестоких и искренних пьес лондонского ирландца, который для Ирландии так же народен, как Шукшин для России.

Театр получил свое название потому, что расположен у Камского моста, но постепенно смысл этих слов расширился: режиссер Сергей Федотов создал искусство, которое выстраивает мост между реальностью и мистикой, обыденным и потусторонним.


Мы обращаемся к светлым силам


- Ваш театр «У Моста» позиционирует себя как театр мистики. Единственный в России. Но ведь любой творческий акт в чем-то мистичен, так как художник проникает такие дали, в которых можно оказаться, только приглушив в себе трезвый и скучный голос ratio и растормозив подсознание. Так что вы, Сергей Павлович, лично вкладываете в понятие «мистика»?

- Если считать, что мистика непременно связана с чертовщиной, то я не согласен. Да, мистика инфернальна, но инфернальный – это всего лишь потусторонний, а не дьявольский. Существуют два мира, наш, реальный, и потусторонний, но в потустороннем, как и в нашем, есть и светлые силы, и темные. Мы всегда обращаемся к светлым силам. Ставим очень много спектаклей по Гоголю, Достоевскому, Булгакову – а они-то с этим потусторонним миром имели очень хорошие контакты. Они жили в этом мире. Помните: у Достоевского Иван Карамазов разговаривает с чертом. А про Гоголя Мережковский писал, что у него в каждом произведении присутствует черт.

- Совершенно верно. Но гоголевский черт, по Мережковскому, не обязан быть воплощением зла. Разве Хлестаков зол? Он легкомыслен, подбит ветром, его несет неясно куда, но он со всеми очень мил. А Чичиков? Аферист, понятно, но такой солидный господин, симпатичный… По Мережковскому гоголевский черт воплощал всемирную пошлость, а уж она куда неистребимее откровенного зла!

- Вот-вот. Черт – широкое понятие. Мы стараемся в любом спектакле искать особые вибрации, излучения той творческой энергии, которая так сильна у Гоголя, у Достоевского, у Булгакова, у Шекспира… Ищем вибрацию автора и вибрацию его мира. У Булгакова совершенно иной мир, чем у Гоголя.

Очаровывать и околдовывать зрителя

- Да. Хотя Булгаков считал Гоголя своим учителем. Вы же помните: «Учитель, накрой меня своей каменной шинелью!».

- Но талантливый ученик всегда сходит с колеи, проложенной учителем, и идет своей колеею. Так вот. Наш театр открылся в 1988 году, время было довольно свободное, «обязательный» репертуар не навязывали, и я понял, что хочу ставить классику. И только ее. А русская классика вся на мистике замешана. Не только трое названных, но и Салтыков-Щедрин, Леонид Андреев, Федор Сологуб…

- Сологуба вы не ставили?

- Ставил. Собственную инсценировку «Мелкого беса» в Остраве.

- А Блока?

- «Незнакомку» ставил. Когда учился в институте. И ставя ее, понял, что это и есть модель моего театра. Магическая прозрачная жизнь, в которой, тем не менее, действуют вполне реалистические персонажи. Я понял, что мой театр – это театр, который любит очаровывать зрителя. Околдовывать его. Магическое измерение на сцене.

На второй год нашего существования мы поставили «Панночку» - инсценировку «Вия», и это стало нашим решительным шагом в направлении мистического театра. Она идет больше 20 лет.

- То есть она стала вашей «Чайкой»?

- Конечно! «Женитьба» идет 18 лет, «Мастер и Маргарита» - 13 лет.

- Вы играете только для взрослых?

- Только. Для детей просто не получается. Даем 60-70 спектаклей в месяц.

- Это же феноменальная нагрузка! А когда еще репетировать?

- С самого начала я изучал системы Михаила Чехова, Ежи Гротовского, что-то взял от Антонена Арто. Придумал тренинг. Многие спектакли я репетирую с помощью тренинга.

- Выходит, для вас Гротовский и Арто не лежат вне пространства высокого реализма?

- Мне кажется, что это очень сильные системы, направленные на то, чтобы актер умел пользоваться своими скрытыми возможностями. «Театр жестокости» Арто часто понимают вульгарно: как театр, где на сцене льется кровь. Почти что гиньоль. Неправда. Жестокость в его понимании – это неприкрытая правда о человеке, порою очень страшная – и актер такого театра должен не бояться обнажать перед публикой свою душу. Именно душу. Потому что вывести на сцену обнаженную актрису уже давно никакое не открытие.

Каждый спектакль театра «У Моста» строится по закону излучения энергии. Играя спектакль, актер постоянно чувствует, удается ли ему посылать энергию в зал и возвращается ли она к нему. И вот, играя на сцене вашего Русского театра, мы получили хороший опыт. Оказывается, эта энергия может брать такой большой зал, почти на 700 мест. И, отражаясь от первых рядов, возвращаться к актерам, а они, получив новый заряд, отправляют его дальше и вверх, до последних рядов балкона.

Наш театр любит проверять себя фестивалями. «Золотая Маска в Эстонии» для нас уже 105-й. За последний год мы побывали на 16 фестивалях.

- Как же вы успеваете? Играя при этом до 70 спектаклей в месяц дома?

- В нашей труппе 30 человек. В то время как одна часть на фестивале, другая играет дома.

- Зал у вас велик?

- Нет. 180 мест. Билеты довольно дорогие. До 800 рублей, т.е. почти 20 евро.

- Для России это дорого?

- Для провинции – очень. Я же не говорю о Москве, где театральный билет может стоить до 5000 рублей. Причем очень часто спектакль не стоит таких денег. Просто цены взвинчены по самое не могу!

Лауреат национальной премии Чехии


- На фото вашего театра видно, что штукатурка в нескольких местах облуплена, кирпичная кладка обнажена. Это от бедности или нарочно?

- Это задумано так. Когда мы получили это здание, то там, где штукатурка неплотно держалась, мы нарочно отбили ее. Здание это построено в 19-м веке, в нем располагался полицейский участок, там, где зал, была конюшня. Сцена глубокая. В ширину всего 6 метров, зато в глубину 14. И актерские гримерки – за сценой. Мне важно, чтобы за кулисами существовал мир, чтобы ощущалась там жизнь. Вот как после «Калеки из Инишмана» ваши зрители подходили и говорили, что они чувствовали: за стенами дома находится холодный, продутый ветрами остров.

Когда мы сочиняем спектакль, мы очень подробно изучаем мир пьесы, изучили Ирландию, перерыли интернет, пересмотрели много фильмов – и когда мы напитываемся этим миром, многие вещи приходят сами собой.

- В вашем театре ставил спектакль легендарный польский режиссер Кшиштоф Занусси. Как вы на него вышли?

- Он видел нас на одном фестивале в Чехии и пригласил нас в гости. Мы приехали к пану Кшиштофу, и вот там произошла наша встреча, где мы поняли, что мы очень близки друг другу по отношению к театру, в отношении к искусству, к человеку, к душе. Он поставил пьесу итальянского драматурга Рокко Фамильяри «Запах», в России она прежде не шла. Занусси совершенно потрясающий по простоте, по естественности человек. Знаете, это вообще закономерно: чем большего человек достиг, тем естественнее и доброжелательнее держится он.

- Сергей Павлович, вы ведь сами ставили за границей, в Чехии?

- Я 15 лет работаю в Чехии. А параллельно в Польше. За «Собачье сердце» Булгакова в Остравском театре «Арена» я получил национальную премию Чехии как лучший режиссер года. Метод, которым я работаю, он и за границей приносит плоды.

- Острава ведь промышленный город, как и Пермь?

- Промышленный. И мистический. Там просверлены шурфы под землю и идет по ним энергия.

- А Пермь тоже мистический город? Говорят, там бывали инопланетяне?

- В деревне Малёбка, совсем рядом с Пермью. Ученые приезжают туда изучать НЛО, которые там регулярно появляются. И пещеры – говорят, они были базой инопланетян. Так что Пермь в самом деле мистична. Бывая в Праге, я тоже чувствую разлитую в воздухе мистику. В конце концов, там ведь жил Кафка. А на Карловом мосту есть один сумасшедший художник, который воображает себя чертом и рисует автопортреты.

- Вас приглашают на постановку в Русский театр?

- Да. Мы с руководством театра договорились, что я буду ставить «Игроков» Гоголя. Я видел здесь «Трех мушкетеров» и понял, что молодые ребята динамичны, раскованы и очень хотят работать. А зал, сам театр – он ошеломляет.

- Тогда: до встречи на «Игроках»?

- До встречи!

stolitsa.ee
 

Обсуждение закрыто