Может, и не сбылось что-то в моей жизни, но эта мечта исполнилась. Говорят, что исполнение желаний часто приносит разочарование, но тут случай был иной. В мой воображаемый мир так и не прорвались иные принцессы, нежели Евгения Симонова, бледная и хрупкая. Иные короли, нежели Евгений Леонов, домашний тиран. И иные принцы на белом коне, нежели Александр Абдулов, который и был-то не принцем, а страшным медведем.

В будущей моей взрослой жизни мне довелось разговаривать с Марком Захаровым, человеком, подарившим эту сказку. Да-да, я понимаю, что был еще и Евгений Шварц, и Григорий Горин, но превратить текст в мир, открытый для глаз зрителей, может лишь режиссер. Это он позволяет прекрасным словам уйти со страниц пьесы и заворожить даже тех, кто еще вчера откровенно ленился хоть раз подумать. И это он в интервью потом может сказать о компромиссах с советским репертуаром: «Все же кажется, что, за исключением пары случаев, мне удавалось сделать такие спектакли не противными».

Пожалуй, этим Марк Анатольевич особенно силен. Он может быть снисходителен, он может искать компромиссы, он часто становится дипломатом, чье искусство явно подзадорило бы мадам Коллонтай. Но всегда есть некая черта, на которой и ставятся спектакли, завлекающие в зал всю Москву. А потом в «Ленком» приходит политический бомонд, Ельцин дарит актерам автомобили к юбилею театра, а критики обругивают режиссера, который нарушил извечную традицию: творец должен быть в оппозиции.

Однажды я спросила об этом вечном упреке Григория Горина.

- Я говорил с одним театральным деятелем, который сказал: вот Марк Анатольевич ходит по кабинетам и себе пробивает что-то, - вспомнил главный драматург «Ленкома». - И я ему сказал: и вы ходите по этим кабинетам, просто его принимают лучше. Все унижаются - и перед спонсорами, и перед власть имущими. Иначе Захаров не удержит коллектив - они разбегутся, уйдут в антрепризы и перестанут быть командой. Как говорил один персонаж Бабеля, «в номерах служить - подол заворотить». Поэтому приходится художнику идти на компромиссы. Другое дело, упивается художник таким положением или грустит о нем.

Пожалуй, ситуацию с Ельциным и кучей подаренных машин можно вспомнить отдельно. Не из-за компромисса они появились: просто в 1986-м, когда Борис Николаевич, мягко говоря, будущим президентом даже не казался, Захаров позвонил Ельцину и позвал на премьеру. После которой - в разгар антиалкогольной кампании - на троих в кабинете Марка Анатольевича был распит коньяк. Третьим был Юз Алешковский.

Так в жизни Захарова получается всегда. Рисунок шагов напоминает вальс: неизвестно, где танцующий отступает, а где - переходит в наступление. И каждый фильм его, каждый спектакль - это тоже вальс. И актеры кружатся на пятачке, где справа - фарс, слева - агитка, впереди - мелодрама, а сзади - безжалостная сатира. Как это может существовать  в одном флаконе? Деятели, изготовляющие шампуни, и те не поймут. Однако кружение в этом ритме снова и снова заставляет думать. Звезды «Ленкома» вовлекают в танец всех - от крошки, впервые попавшей на «Юнону» и «Авось», до какого-нибудь сенатора, чья охрана занимает еще пару-тройку мест вблизи от государственного тела. И никакой компромисс с властью или собой не позволит так забить зал, что этих охранников и этого сенатора просто не будет видно в толпе влюбленных в «Ленком».

* * *

Меньше чем два года назад на Малой Дмитровке показывали юбилейную «Юнону» и «Авось». На каждом зрительском кресле лежала программка. Внутри были тексты Андрея Вознесенского, нежные слова Пьера Кардена и Родиона Щедрина, рецензии из газет всего мира. Главный режиссер присутствует там в ином качестве: ни слова не отпечатано, но все программки надписаны его рукой. Фраза проста: «Приветствуем Вас! Спасибо, что Вы с нами! Марк Захаров».

Вам спасибо, Марк Анатольевич!

К юбилею Марка Анатольевича  на Первом канале покажут документальный фильм о нем «Марк Захаров. Моя обманчивая мрачность». Смотрите его сегодня  в 22.30.