«Россия 88» – фильм о группе московских скинхедов, лидер которых, Штык, в финале убивает возлюбленного своей сестры (потому что тот – «лицо кавказской национальности»), после чего в лучших шекспировских традициях и сестра, и он сам кончают с собой. У Александра Роднянского, хоть он и стал продюсером картины, есть к ней свои претензии. «Я не думаю, что скинхеды в России – это большая проблема, – говорит он. – У нас они выглядят странно и неорганично – в отличие, например, от Украины. В России почвы для неонацизма нет. В чем и странность фильма: в стране, где победа над фашизмом – это важнейшая часть самосознания, вдруг появляются скинхеды. С нацистской риторикой, символикой и прочим. Да, в любом мультиэтническом обществе возникает напряжение, и “славянские марши” мне понятны. А скинхеды – нет. “Россия 88” ответа на вопрос, откуда берутся наци, не дает...»

Слишком талантливо!

– Что заставило вас, продюсера в том числе «9-й роты» и «Обитаемого острова», обратить внимание на фильм про скинхедов, да еще и в жанре «докьюментари»?

– У меня есть разные фильмы, я же вышел из документального кино. Ребята, снимавшие «Россию 88», нашли меня, потому что Петя Федоров, играющий роль Штыка, был занят в «Обитаемом острове» в роли Гая Гаала. Я отреагировал положительно, тем более, что фильм был почти завершен. Как раз тогда я размышлял о том, каким кинематографом хотел бы заниматься. Мне интересны два направления: амбициозные, сложные, подверженные критике проекты вроде «Обитаемого острова» – и бескомпромиссные авторские фильмы с небольшими бюджетами и необычными идеями.

– Возвращаясь к теме фильма: так почему неонацизм все-таки популярен?

– Отчасти из-за эстетики. Большую роль в пропаганде нацизма сыграла форма для эсэсовских частей, созданная Хуго Боссом. Кожаные плащи ниже колена, белые шарфы. Масса подростков увлеклись нацизмом после фильма «Romper Stomper», который по сути антинацистский – но эстетика-то влияет на умы вне зависимости от содержания... Что до «России 88», мне кажется, что авторы фильма слишком талантливы и умны для такого кино. Павлу Бардину и Пете Федорову недостаточно разобраться с фашизмом, им нужно найти более обширную, органичную, приемлемую для них мотивацию героев. Поэтому Штык – не просто скинхед, он настоящий мужчина, олицетворение непродажности. Как ни странно, именно желание сделать фильм не плакатным, а публицистическим и художественным, «Россию 88» подвело. Я очень не люблю наци, мне хотелось сделать про них что-то плохое, и я не удовлетворен тем, что получилось. На экране неонацистам нельзя оставлять права на высказывание. Все дискуссии по поводу нацизма завершены в середине ХХ века, наци себя показали, о чем тут еще говорить?

«В России не запрещали ни один фильм»

– Что вы подумали, когда прочли в каталоге «Темных ночей», что «Россия 88» запрещена в РФ?

– Я вижу какой-то нездоровый интерес к русскому кино – поиски неприличных, неприятных историй... В России не запрещали ни один фильм. Были скандалы, это естественно, а запретов не было. Что у «России 88» помимо воли авторов возникла репутация запрещенного фильма – это бессмыслица. Его не за что запрещать. Другое дело, что мы не хотели его широко прокатывать. Моя идея была – выпустить этот фильм ограниченным числом копий, сопровождать показы дискуссией в присутствии режиссера и представителей правоохранительных органов. Я убежден в том, что «Россию 88» нельзя показывать неподготовленной аудитории.

– Почему?

– Зритель не готов к такому кино. Я не буду вам говорить политкорректные вещи – мол, у аудитории есть мозги, она способна принимать решения. Не верю! Таким фильмам необходимо сопровождение: нужно сказать несколько слов вначале, обратить внимание на то и на это, обязательно поспорить в конце. Как показывает опыт, такие споры приводили к важным выводам. «Россия 88» полезна именно как повод к дискуссии, а если показывать ее как обычный фильм, зрители будут смеяться над фразами, которые мы воспринимаем как признак социальной драмы, и реагировать бесконечно глупо на то, что для нас является предметом конфликта.

– А в чем тогда сверхзадача этого фильма?

– В обществе следует вырабатывать стойкий иммунитет к разговорам, провоцирующим межэтнические и межконфессиональные конфликты – чтобы поддерживать такие разговоры было неприлично, чтобы они стали табу. Ведь почему раньше не ругались матом? Не оттого, что не знали слов, просто это было не принято. Так и здесь: наша главная задача – перевести явление, показанное в «России 88», в сферу тех, что запрещены морально. Подчеркну: не законодательно, а морально.

Аттракционы и авторы

– Вы как профессионал наверняка видите, куда движется сейчас российское кино. В последние годы фильмов стали снимать больше, с другой стороны, не все они оправдали ожидания...

– С мировым кинематографом произошла метаморфоза: он раскололся на две несопоставимых части. С одной стороны, у нас есть фильм-аттракцион, предназначенный для большого проката, с другой – авторский фильм. Аттракцион – это жанр, будь то «2012» или «Аватар», «Рождественская история» или «Шерлок Холмс». Такой фильм может снять гениальный Спилберг или простой ремесленник, это неважно. Главное, что это кино собирает сегодня 95 процентов аудитории. Всё остальное предназначено либо для пограничного, даже музейного кинопроката, для DVD и телевидения. В России всё то же самое происходит в болезненной форме. Мы не хотим отдавать нишу аттракционов американцам и отказываться от влияния на молодежь.

– Эта война не проиграна изначально?

– Обращаю ваше внимание: последние пять лет в десятке наших самых кассовых российских фильмов первое место занимают наши картины. В этом году, правда, все рекорды по сборам побил «Ледниковый период 3», а на второе место вышел «2012», но пять русских фильмов в десятке есть железно. Можно сколько угодно критиковать российское жанровое кино, но свою аудиторию оно привлекает. И это огромное достижение – в большинстве европейских стран ситуация прямо противоположная.

– А авторское кино?

– С ним тоже всё неплохо. На ум сразу приходит десяток имен людей, очень достойно представляющих Россию на международных фестивалях. Главный недостаток нашего авторского кино – оно не имеет своей аудитории и своего проката, в кинотеатрах эти фильмы проваливаются раз за разом. Итого: нам важно удерживать сильные позиции в мэйнстриме – и стараться найти бизнес-модель, которая позволит авторскому кино существовать на рациональной основе.

Фото: Сергей Трофимов
На «Темных ночах» Александр Роднянский возглавлял международное жюри и вручал призы лауреатам фестиваля.

Обсуждение закрыто