СОЮЗ 
ОБЩЕСТВО 
СОБЫТИЯ 
МНЕНИЯ 
КУЛЬТУРА 
ИСТОРИЯ 
ОБРАЗОВАНИЕ 
ПРОЕКТЫ 
КАТАЛОГ 
ФОТО 
Ну или «Безславные ублютки». Как ни переводи
с исковерканного английского слова «Inglourious Basterds», получается
название, которое фильму о Второй мировой вроде как не пристало.Тем не менее, несмотря на всю фантастичность «Ублютков», доходящую временами до абсурда, это один из лучших фильмов нового времени о войне. О том, какой выбор она ставит перед человеком. О том, как отличить на войне добро от зла. Очень непростое, очень серьезное кино. Как сказал кто-то – «первый фильм Квентина Тарантино с идеями».
В «Ублютках» есть две сюжетные линии, сплетающиеся к финалу в одну. В
первом эпизоде штандартенфюрер Ганс Ланда по прозвищу «Охотник на
евреев» (Кристоф Вальц получил за эту роль премию в Каннах) выслеживает
укрывшуюся в доме французского крестьянина еврейскую семью; немцы
расстреливают всех, кроме девушки Шосанны (Мелани Лоран), которой чудом
удается спастись. Во втором эпизоде нам представляют собственно команду
«безславных ублютков» – восемь еврейских американских солдат под
командованием лейтенанта Альдо Рэйна (гениальный Брэд Питт). Засланные
в Европу ублютки – это безжалостный еврейский резистанс, действующий по
методу индейцев-апачей: ублютки не щадят почти никого и срезают с
трупов немецких солдат скальпы.
Преступление и наказание
Квинтэссенция фильма – диалог Альдо Рэйна и немецкого солдата, которого отпускают за то, что он предал своих. «Что ты будешь делать, когда война закончится?» – «Вернусь домой, обниму мать!» – «А форму снимешь?» – «Сниму и сожгу!» – «Вот это мне и не нравится. Ты снимешь форму, и тебя будет не отличить от остальных. Мы кое-что придумали на этот счет...» И лейтенант вырезает ножом на лбу солдата свастику.
Ублютки абсолютно безжалостны. С милосердием в фильме вообще напряг: когда бы герои ни пытались проявить жалость, их уничтожают те, кого они жалеют. Может даже показаться, что подопечные Альдо Рэйна – такие же звери, как эсэсовцы, а то и хуже. Собственно, обаятельный полиглот Ланда выглядит порой куда симпатичнее ублютков. Так Тарантино шутя (в буквальном смысле слова) подводит зрителя к мысли, что он, зритель, должен бы уравнять тех и этих в своем сознании. Ибо когда Рэйн помечает врагов вырезанными на коже свастиками, чем он лучше эсэсовцев, точно так же клеймивших евреев звездами Давида? Когда ублюток Доновиц бейсбольной битой вышибает мозги награжденному орденом за мужество немецкому офицеру, отказавшемуся предать товарищей, это разве хорошо?
Есть люди, которые именно так «Безславных ублютков» и поняли: Тарантино-де обличает жестокость, порицает мстительность (потому что ублютки, конечно, «мстят немцам за своих еврейских собратьев»), а то и возмущается тем, что евреи всё никак не могут забыть про ту войну.
Но не забывают ли сами эти люди, кем и во имя чего велась Вторая мировая? Да, логика «врагов нельзя щадить» – ужасна, и с ней можно зайти очень далеко. Знаменитая агитка Ильи Эренбурга «Убей!», опубликованная в 1942 году в «Красной звезде», начиналась так: «Мы поняли: немцы не люди... Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьешь немца, немец убьет тебя...»
Но Тарантино – совсем не Эренбург, а Альдо Рэйн со товарищи убивают не немцев вообще, а только солдат. И если дать себе труд задуматься, станет ясно, что внешне похожее действие обретает в различных обстоятельствах разный смысл. Евреи, которых клеймили нацисты, никаких преступлений не совершали, антисемитизм по сути инстинктивен (Ланда очень хорошо объясняет это крестьянину на примере отвращения к крысам). А вот немецкие солдаты совершили серьезное преступление: они воюют за Третий рейх, за агрессора, чья официальная идеология предписывает уничтожение «низших рас». Эти солдаты выполняют приказы, не щадят наших людей и поддерживают режим Гитлера, чего для ублютков – вполне достаточно. Офицер, получивший орден за мужество, убил множество солдат противника, и не подумав их пожалеть. Так нужно ли жалеть этого офицера, если в итоге акт милосердия может лишь затянуть кровавую бойню?
Это страшные выводы, но проблема в том, что с другой, «неублюточной» логикой войны не выигрываются – «а ля гер ком а ля гер». Разумеется, враг поступает точно так же, и вопрос в том, кто тут агрессор, а кто защищается. В теории это вопрос не из простых, однако в 1941-1945 годах он решался на практике – как бы любители СС ни хотели доказать ныне обратное – однозначно.
Fuck the Nazis!
Один из героев фильма – героический немецкий снайпер Фредрик Цоллер, расстрелявший в одиночку 300 американских солдат. Геббельс приказал снять о подвиге Цоллера фильм «Гордость нации», в котором снайпер сыграл сам себя. На премьере фильма в оккупированном Париже собрались все бонзы рейха. По мере того как Цоллер на экране расстреливает одного американца за другим, публику охватывает патриотическое возбуждение: нацисты плачут от восторга, смеются, вскакивают с мест...
Вдруг ситуация резко меняется: убивать начинают уже самих нацистов в парижском кинозале – а зрители в кинозале эстонском, по эту сторону экрана, радостно улюлюкают: замочим сволочей, ура! Как писал в той агитке Эренбург, «нет для нас ничего веселее немецких трупов».
И вновь дважды хитрый Тарантино изящно толкает зрителя в ту же западню. Поймав себя на нервном смешке в момент, когда ублютки решетят пулями Гитлера, с ужасом задумываешься: выходит, мы ничуть не лучше нацистов, которые точно так же радовались, когда их герой убивал врагов? При этом понимаешь: Цоллер стреляет в американцев, чтобы Третий рейх выиграл войну и арийская раса понастроила везде концлагеря; ублютки стреляют в нацистов, чтобы этот безумный сценарий никогда не воплотился в жизнь. Ситуации похожие, а векторы – разные, как зло и добро. Другой вопрос – дает ли разность этих векторов право на восторг при виде трупа врага? Нет, не дает. «Хороший человек отличается от плохого тем, что не причиняет зла без необходимости», но радоваться убийству – увольте. Что не отменяет «а ля гер ком а ля гер».
И можно долго спорить о «мессидже» фильма, но черту под этими спорами подводит финал: нам прямо говорят, что если бы исход войны зависел от таких вот пазорных уёпков, она закончилась бы на год раньше.
Полагаю, эстонским зрителям смотреть этот фильм сложно. Когда веришь в то, что можно было воевать в легионе СС и оставаться безгрешным защитником независимой Эстонии, «Безславные ублютки», надо думать, взрывают мозг. Фильм снят с точки зрения союзников, которую Тарантино считает абсолютно правильной, без каких-либо «но». Воюешь за фюрера – получай, фашист, гранату. Точка. И «российскую пропаганду» этому кино не пришьешь – нет ее там. Какие слова сказал бы лейтенант Альдо Рэйн Марту Лаару и другим местным апологетам легионерства СС – можно только догадываться, но одним из этих слов явно был бы емкий глагол «fuck».
Увы, «Безславные ублютки» – альтернативная история, а значит, фантастика. Хотя бы потому, что до декабря 1941 года, когда японцы напали на Пёрл-Харбор, США в европейскую войну ввязываться не желали. Более того, еще в июле 1941-го главу студии MGM Луиса Б. Майера (того самого, с которым в «Ублютках» сравнивается Геббельс) вызывали в Сенат «на ковер», чтобы он объяснил, почему его режиссеры снимают антинацистские фильмы.
Так что в реальности команды Альдо Рэйна быть не могло. Но что Квентину Тарантино реальность? Он киношник и служит только истине.
Преступление и наказание
Квинтэссенция фильма – диалог Альдо Рэйна и немецкого солдата, которого отпускают за то, что он предал своих. «Что ты будешь делать, когда война закончится?» – «Вернусь домой, обниму мать!» – «А форму снимешь?» – «Сниму и сожгу!» – «Вот это мне и не нравится. Ты снимешь форму, и тебя будет не отличить от остальных. Мы кое-что придумали на этот счет...» И лейтенант вырезает ножом на лбу солдата свастику.
Ублютки абсолютно безжалостны. С милосердием в фильме вообще напряг: когда бы герои ни пытались проявить жалость, их уничтожают те, кого они жалеют. Может даже показаться, что подопечные Альдо Рэйна – такие же звери, как эсэсовцы, а то и хуже. Собственно, обаятельный полиглот Ланда выглядит порой куда симпатичнее ублютков. Так Тарантино шутя (в буквальном смысле слова) подводит зрителя к мысли, что он, зритель, должен бы уравнять тех и этих в своем сознании. Ибо когда Рэйн помечает врагов вырезанными на коже свастиками, чем он лучше эсэсовцев, точно так же клеймивших евреев звездами Давида? Когда ублюток Доновиц бейсбольной битой вышибает мозги награжденному орденом за мужество немецкому офицеру, отказавшемуся предать товарищей, это разве хорошо?
Есть люди, которые именно так «Безславных ублютков» и поняли: Тарантино-де обличает жестокость, порицает мстительность (потому что ублютки, конечно, «мстят немцам за своих еврейских собратьев»), а то и возмущается тем, что евреи всё никак не могут забыть про ту войну.
Но не забывают ли сами эти люди, кем и во имя чего велась Вторая мировая? Да, логика «врагов нельзя щадить» – ужасна, и с ней можно зайти очень далеко. Знаменитая агитка Ильи Эренбурга «Убей!», опубликованная в 1942 году в «Красной звезде», начиналась так: «Мы поняли: немцы не люди... Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьешь немца, немец убьет тебя...»
Но Тарантино – совсем не Эренбург, а Альдо Рэйн со товарищи убивают не немцев вообще, а только солдат. И если дать себе труд задуматься, станет ясно, что внешне похожее действие обретает в различных обстоятельствах разный смысл. Евреи, которых клеймили нацисты, никаких преступлений не совершали, антисемитизм по сути инстинктивен (Ланда очень хорошо объясняет это крестьянину на примере отвращения к крысам). А вот немецкие солдаты совершили серьезное преступление: они воюют за Третий рейх, за агрессора, чья официальная идеология предписывает уничтожение «низших рас». Эти солдаты выполняют приказы, не щадят наших людей и поддерживают режим Гитлера, чего для ублютков – вполне достаточно. Офицер, получивший орден за мужество, убил множество солдат противника, и не подумав их пожалеть. Так нужно ли жалеть этого офицера, если в итоге акт милосердия может лишь затянуть кровавую бойню?
Это страшные выводы, но проблема в том, что с другой, «неублюточной» логикой войны не выигрываются – «а ля гер ком а ля гер». Разумеется, враг поступает точно так же, и вопрос в том, кто тут агрессор, а кто защищается. В теории это вопрос не из простых, однако в 1941-1945 годах он решался на практике – как бы любители СС ни хотели доказать ныне обратное – однозначно.
Fuck the Nazis!
Один из героев фильма – героический немецкий снайпер Фредрик Цоллер, расстрелявший в одиночку 300 американских солдат. Геббельс приказал снять о подвиге Цоллера фильм «Гордость нации», в котором снайпер сыграл сам себя. На премьере фильма в оккупированном Париже собрались все бонзы рейха. По мере того как Цоллер на экране расстреливает одного американца за другим, публику охватывает патриотическое возбуждение: нацисты плачут от восторга, смеются, вскакивают с мест...
Вдруг ситуация резко меняется: убивать начинают уже самих нацистов в парижском кинозале – а зрители в кинозале эстонском, по эту сторону экрана, радостно улюлюкают: замочим сволочей, ура! Как писал в той агитке Эренбург, «нет для нас ничего веселее немецких трупов».
И вновь дважды хитрый Тарантино изящно толкает зрителя в ту же западню. Поймав себя на нервном смешке в момент, когда ублютки решетят пулями Гитлера, с ужасом задумываешься: выходит, мы ничуть не лучше нацистов, которые точно так же радовались, когда их герой убивал врагов? При этом понимаешь: Цоллер стреляет в американцев, чтобы Третий рейх выиграл войну и арийская раса понастроила везде концлагеря; ублютки стреляют в нацистов, чтобы этот безумный сценарий никогда не воплотился в жизнь. Ситуации похожие, а векторы – разные, как зло и добро. Другой вопрос – дает ли разность этих векторов право на восторг при виде трупа врага? Нет, не дает. «Хороший человек отличается от плохого тем, что не причиняет зла без необходимости», но радоваться убийству – увольте. Что не отменяет «а ля гер ком а ля гер».
И можно долго спорить о «мессидже» фильма, но черту под этими спорами подводит финал: нам прямо говорят, что если бы исход войны зависел от таких вот пазорных уёпков, она закончилась бы на год раньше.
Полагаю, эстонским зрителям смотреть этот фильм сложно. Когда веришь в то, что можно было воевать в легионе СС и оставаться безгрешным защитником независимой Эстонии, «Безславные ублютки», надо думать, взрывают мозг. Фильм снят с точки зрения союзников, которую Тарантино считает абсолютно правильной, без каких-либо «но». Воюешь за фюрера – получай, фашист, гранату. Точка. И «российскую пропаганду» этому кино не пришьешь – нет ее там. Какие слова сказал бы лейтенант Альдо Рэйн Марту Лаару и другим местным апологетам легионерства СС – можно только догадываться, но одним из этих слов явно был бы емкий глагол «fuck».
Увы, «Безславные ублютки» – альтернативная история, а значит, фантастика. Хотя бы потому, что до декабря 1941 года, когда японцы напали на Пёрл-Харбор, США в европейскую войну ввязываться не желали. Более того, еще в июле 1941-го главу студии MGM Луиса Б. Майера (того самого, с которым в «Ублютках» сравнивается Геббельс) вызывали в Сенат «на ковер», чтобы он объяснил, почему его режиссеры снимают антинацистские фильмы.
Так что в реальности команды Альдо Рэйна быть не могло. Но что Квентину Тарантино реальность? Он киношник и служит только истине.
Фото: filmstarts.de
На первой фотографии:
«Снимешь, значит, после войны форму-то? Вот это мне и не нравится...»
Шосана готовит страшную месть Третьему рейху.
