СОЮЗ 
ОБЩЕСТВО 
СОБЫТИЯ 
МНЕНИЯ 
КУЛЬТУРА 
ИСТОРИЯ 
ОБРАЗОВАНИЕ 
ПРОЕКТЫ 
КАТАЛОГ 
ФОТО 
Если в Древней Греции местом, где обитали
музы, была гора Геликон, то в Эстонии, похоже, таким местом могут стать
развалины пиритаского монастыря Святой Бригитты.
Именно сюда в прохладные августовские вечера пятый год подряд
устремляются сотни поклонников Терпсихоры, Эвтерпы и Мельпомены из
ближних и дальних краев. И даже сам театр «Геликон» на несколько дней
изменил место жительства, пожаловав в гости к Бригитте.
Чем же на сей раз порадовала, а может, удивила Бригитта? Оправдались ли
наши ожидания, все ли сюрпризы, обещанные устроителями, оказались
приятными?
«О, сколько нам...»
Скажу сразу, «открытий чудных» было немало: от мировой премьеры масштабной сценической оратории Тауно Айнтса «Время любить» до оригинальной, далекой от канонической и очень эротической версии балета Арама Хачатуряна «Спартак» в постановке Натальи Касаткиной и Владимира Василева и в исполнении молодых артистов их труппы, которые впервые посетили Эстонию и в чем-то разочаровали строгих ценителей балета.
А главное, мы наконец-то, вслед за итальянцами и россиянами, смогли оценить по достоинству музыкальные фантазии Умберто Джордано на русскую тему, его оперу «Сибирь», представленную Дмитрием Бертманом и театром «Геликон». Нам также посчастливилось насладиться пиршеством музыки, удивиться режиссерским находкам и восхититься вокальным мастерством «геликоновцев» в гениальной прощальной шутке Великого Старца – опере Джузеппе Верди «Фальстаф», ставшей самым лакомым блюдом фестиваля.
Нельзя объять необъятное, поэтому остановлюсь лишь на двух, наиболее интересных представлениях, тем более что интуиция и воображение как-то сразу подсказали ключевое слово – Геликон.
Московские гости показали в Таллинне, я бы сказала, два диаметрально противоположных спектакля, и если «Фальстаф» почти безоговорочно был принят публикой, то с «Сибирью» не всё так просто и ясно. Сравнения тут неуместны: слишком велика разница между последним шедевром Верди, написанным на отличное либретто Бойто по шекспировским «Виндзорским проказницам» и «Генриху IV», и мелодрамой Джордано с жестокими страстями и псевдорусскими реалиями и характерами.
«Боже, царя храни!» – и Россию... от итальянцев
Опера «Сибирь» итальянца Умберто Джордано, считающегося ярким представителем веризма (от итальянского «vero» – истинный, правдивый) и мастером эффектной декламации, вряд ли была знакома до сей поры даже знатокам. В отличие от большинства веристов, считавших, что «опера должна быть куском жизни», а ее героями – простые люди, Джордано был романтиком и предпочитал таких героев, как, например, поэт и революционер Андре Шенье. Женившись на Ольге Шпац, композитор увлекся русской темой и написал две оперы – «Федору» и «Сибирь». Думаю, надо быть чуточку авантюристом, чтобы рискнуть поставить одну из них в России.
Дмитрий Бертман рискнул и поставил красивый, стильный «спектакль на экспорт» о русской душе в понимании итальянца. Разумеется, отстраненно и с ироническим подтестом, который читается и в оригинальном оформлении сцены, и в костюмах (художники-постановщики Татьяна Тулубьева и Игорь Нежный): чего стоят хотя бы «арестантские» кринолины в полосочку и героиня, пытающаяся согреть своего возлюбленного на каторге дорогими мехами! Героиня «Сибири», как Виолетта в «Травиате», – куртизанка, искренне полюбившая и жертвующая жизнью ради любимого: она отправляется за ним на каторгу в Сибирь и погибает при попытке к бегству. Сюжет как сюжет – типичная мелодрама, да только режет слух «русское» имя героини: Стефания, как и имя ее служанки: Никона.
Впрочем, сюрпризов для русского слушателя здесь не счесть. Опера открывается молитвенным хоровым пением (великолепный хор «Геликона», безусловно, заслуживает отдельной статьи), за которым следует сцена в особняке Стефании. Красивые итальянские арии, страстные дуэты, мелодии, напоминающие пуччиниевские... И вдруг – «Боже, царя храни!» Причем в самый «кровавый» момент: после того, как солдат Василий в ссоре смертельно ранит богатого любовника героини и его арестовывают полицейские. Лейтмотивом каторжан Джордано сделал бурлацкую песню «Дубинушка», которая звучит, разумеется, на итальянском и с иным текстом. Встречаются в опере и другие русские песни.
Несмотря на массу нелепостей в либретто и некоторые нестыковки режиссерских находок с музыкой, «Сибирь» смотрится и слушается с увлечением. «Виной» тому – интересная сценография, хорошие голоса, яркая драматическая игра «геликоновцев». Самое сильное впечатление оставили Андрей Вылегжанин в роли злодея-сутенера Глебова и Карина Григорян (Стефания), обладающая красивым, выразительным голосом, яркой сценической внешностью и живым темпераментом, очень подходящим к веристской опере.
И все же «Сибирь» – опера для одноразового прослушивания. В отличие от «Фальстафа», который мне бы очень хотелось увидеть и услышать еще раз – уже на сцене «Геликона» и, возможно, с другим составом.
Буффонада а-ля комедия дель арте
«Очертить несколькими штрихами характеры, привести в движение интригу, выжать весь сок из этого гигантского апельсина... сделать смешную комедию, живую от фундамента до самой верхушки крыши, наполнить ее стихийной, заразительной веселостью трудно, очень, очень трудно. Но нужно, чтобы это казалось легко, совсем, совсем легко». Как вы думаете, кому принадлежат эти слова? Нет, не режиссеру-постановщику «Фальстафа» Дмитрию Бертману, а автору оперного либретто Арриго Бойто. Хотя, мне кажется, подобную задачу ставила перед собой вся дружная команда «Геликона» – от режиссера до исполнителя небольшой роли доктора Кайюса (Михаил Серышев).
Бертман по-своему расставил акценты, превратив старого толстяка Фальстафа (Сергей Топтыгин), жуира и пьяницу, в прошлом рыцаря и друга короля, в молодого холеного альфонса, эдакого мачо, доктора Кайюса – в больного с костылем, Форда – в шофера, а Фентона – в смешного малого, ловящего рыбку в оркестровой яме. Жаль, конечно, что Фальстаф получился несколько плоским, без шекспировской многомерности. Но, как мы помним, художника надо судить по законам, им самим над собой поставленным. Бертман хотел создать веселый, легкий спектакль а-ля комедия дель арте. И это у него получилось. А главное, музыка не пострадала.
Ведь «Фальстаф» – опера для гурманов. Музыкальных. Здесь почти нет арий, простых и запоминающихся мелодий, эффектных кабалетт. Мелодии перетекают друг в друга, они легки и прозрачны, ироничны и капризны, лиричны и даже драматичны. «Фальстаф» редко ставят, ибо эта опера – высший пилотаж для исполнителей. Здесь нужны не просто хорошие певцы, а настоящие музыканты-актеры, умеющие слышать другого и вести диалог, непринужденный и легкий. Здесь прежде всего важен ансамбль. В «Геликоне» он есть. Его артисты умеют не только петь, но и играть, они музыкальны, пластичны и не стремятся «перетянуть одеяло на себя», именно поэтому такой воздушно-легкой кажется виртуознейшая десятиголосная комическая фуга, венчающая оперу.
Вообще финал вышел блистательный: тут и хористки, одетые, как виллисы из «Жизели», и пластичные, как балерины, и замечательная Наннета с Фентоном, и веселые кумушки, и Форд, и одураченный, но не утративший веселости духа Фальстаф – все поют хвалу острой шутке, ведь «всё на земле только шутка».
Фото: Сергей Трофимов
Джон Фальстаф (Сергей Топтыгин) поучает своих слуг Бардольфа (Андрей Паламарчук) и Пистоля (Михаил Никаноров): «Воруйте вежливо и с тактом!»
