«Браком, заключенным на небесах», назвал свое длительное сотворчество с культовым режиссером Дэвидом Линчем композитор Анджело Бадаламенти. А сотрудничество с российским режиссером Федором Бондарчуком, пригласившим живого классика американской киномузыки сочинить саундтрек для батальной драмы «Сталинград», они оба называют знаком судьбы и любовью с первого взгляда. Кто знает, может, этот альянс отольется в призовую оскаровскую статуэтку или хотя бы в номинацию, ведь на прошлой неделе фильм был выдвинут на премию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке».

Уроженец Бруклина и нынешний житель Нью-Джерси 76-летний Бадаламенти принял корреспондента «Итогов» в своем доме в фешенебельном тихом городке Линкольн-Парк. Уточню: в доме-студии. Потому что напротив, через дорогу, — еще один принадлежащий ему дом, там он живет. Мы устраиваемся на веранде «рабочего» дома. «Мне надо сесть повыше, коленки, увы, плохо сгибаются», — говорит сокрушенно хозяин и просит называть его без официальностей. Просто Анджело.

— Анджело, ваше партнерство с Линчем можно сравнить с такими звездными дуэтами, как Федерико Феллини — Нино Рота, Альфред Хичкок — Бернард Херрманн, Серджо Леоне — Эннио Морриконе. Как рождаются такие творческие союзы?

— Хотите, расскажу, как мы познакомились с Дэвидом? Мне позвонил продюсер Фред Карузо по совету одного моего друга и сказал, что режиссер Дэвид Линч снимает фильм «Синий бархат», а у актрисы Изабеллы Росселлини возникли сложности с исполнением песни. Я знаю, сказал он, что вы помогаете певцам, работаете с ними как педагог. Я стал отказываться, но меня уговорили. Мы с Изабеллой отрепетировали песню под мой аккомпанемент. Дэвид надел наушники, послушал и пришел в неописуемый восторг. Он попросил меня написать песню специально для фильма. Я его спрашиваю: а какая вам музыка слышится-видится? Говорит: сделайте ее безвременной, парящей, набегающей, как волны океанского прибоя, космической ее сделайте. Я про себя думаю: «О боже, влип…» Но тем не менее поставил листок с текстом на фортепиано и стал сочинять. И получилась эта песня, которая вошла в фильм. После этого Дэвид мне просто говорил, что хочет. Иногда и говорить не надо было, мы понимали друг друга без слов. Это невероятно, но так было и с «Дикими сердцем», и с «Шоссе в никуда», и с «Малхолланд Драйв», и с «Простой историей», и на «Твин Пикс». Я писал музыку до того, как снимался фильм. Потом Дэвид для вдохновения проигрывал ее актерам на съемочной площадке.

— Можно ли запланировать успех? Возьмите «Твин Пикс» — первое место среди саундтреков для телефильмов всех времен.

— Не знаю. Мне говорили многие, что не могут воспринимать «Твин Пикс» в отрыве от музыки. Да, мелодия, да, гармония. Но я добавляю то, что называю для себя диссонирующей субстанцией. То есть нарушаю мелодию, нарушаю гармонию. Искажения действуют на уровне подсознания слушателя.

— Кто заставил вас полюбить музыку?

— Мой отец родился на Сицилии, мать — в Америке, в семье итальянских эмигрантов. Я вырос в итальянском районе Бруклина. Дед часто ставил оперные пластинки — Пуччини и Верди. Мой старший брат Стив стал джазовым трубачом, играет в стиле Майлса Дэвиса, Чарли Паркера и Джона Колтрейна. Каждое воскресенье к нам в дом приходили джазовые музыканты, включая великого флейтиста Херби Манна. Мама на всех готовила спагетти и фрикадельки. Мы на этом и выросли — на джазе и спагетти. Три-четыре часа в неделю первоклассной живой музыки! Я учился играть на фортепиано и параллельно на валторне. Аккомпанировал классическим, джазовым, латиноамериканским певцам и музыкантам. Очень близка мне русская музыка — Римский-Корсаков, Шостакович, Стравинский, Прокофьев. Все это пригодилось, когда меня стали приглашать писать музыку для кино. Кстати, когда мы оговаривали с Дэвидом Линчем главную тему для «Малхолланд Драйв», он сказал, что хочет музыку «немножко русскую по духу». Я и написал. По-моему, получилась очень русская музыка.

— Меня впечатлила музыка к триллеру «Эвиленко», прототип главного героя которого — серийный маньяк Чикатило. Ожидаешь музыкальный саспенс, а вы написали что-то нежное, пронзительное, похожее на реквием…

— Мы же с вами знаем, что произойдет с этими детьми. И мы кричим им: не ходите с этим человеком в лес, не верьте ему. Сердце надрывается, но ничего нельзя предотвратить. Отсюда, из этого ощущения, и родилась композиция Angels Go To Heaven, которую изумительно спела Долорес О'Риардан. Моя музыка не пугает зрителя, а оплакивает жертв.

— Многие кинокомпозиторы сочиняют музыку, когда фильм уже готов. А вы?

— По-разному. Раньше я читал сценарии. Потом отказался, потому что сценарии вводят в заблуждение в половине случаев. Читаешь изумительный сценарий, а потом видишь, что фильм получился паршивый. И наоборот: сценарий так себе, а фильм отличный. Мы договорились с моим агентом: больше никаких сценариев. Покажите отснятый материал, хотя бы что-то, и тогда я решу, писать музыку или нет. Исключение — «Сталинград». Я раньше такое не делал. Грандиозное батальное зрелище. Музыка для большого оркестра. Очень трудная задача.

— Как вам работалось с Федором Бондарчуком?

— Все началось с того, что 15 февраля 2010 года мне позвонили из Москвы и сказали, что Федор Бондарчук восхищен моими работами в кино и очень бы хотел, чтобы я написал музыку к его новому проекту. Я прочитал сценарий «Сталинграда». Он меня поразил. Фильм о страшной битве, унесшей огромное число безвинных жертв. Но не только. Он и о людях, которые не хотели воевать и искали любви и уюта там, где их так трудно найти — в окопах, в руинах дома. Федор — удивительный человек, невероятно эмоциональный и восторженный. Понимает музыку, схватывает ее сразу же, после нескольких секунд. По ходу съемок он просил меня писать музыку для отдельных эпизодов. Это для меня крайне необычно. Причем темы самые разные по настроению и ритму. Отдельная тема для переправы через Волгу. Отдельная тема для немецкой танковой атаки. Отдельная тема для любовной линии. Невероятно — я написал для Федора семь разных музыкальных тем! Это более чем достаточно для трех фильмов. И, признаюсь, был слегка шокирован, когда Федор после всего этого попросил меня еще об одной теме. Подумал: парень шутит со мной? Я боялся, что уже пуст на новые идеи, но, к моему удивлению, на следующее утро тема родилась. Я назвал ее для себя «Просьба Федора». Я полюбил Федора всей душой за время нашего общения.

— Говорят, что композиторы получают самые большие гонорары в Голливуде в сравнении с представителями других кинопрофессий. Это так?

— Все зависит от типа фильма. Одно дело — мейнстрим, крупнобюджетное кино, студии-мейджоры. Другое — независимые фильмы со скромным бюджетом. Гонорар композитора зависит и от его статуса, установленного им тарифа. Если входишь в топ-20, топ-30 ведущих композиторов кино, твоя ставка выше, чем у остальных. Бывают нюансы. Ты можешь согласиться на снижение гонорара в обмен на фиксированный процент прибыли от будущего проката, как это часто делают актеры-звезды. Но тут ты рискуешь: если фильм провалится в прокате, не получишь ни шиша. Но если успех — выиграешь от такой сделки по полной. Скажем, каждые дополнительные 20 миллионов долларов бокс-офиса дают тебе дополнительно порядка 50 тысяч долларов. Что еще важно: мне удалось выбить для себя финансовый контроль за всеми публикациями и коммерческим использованием сочиненной мною музыки. Обычно такие права имеет студия, снявшая фильм. Но мой случай — особый. Фирма, ведущая мой каталог, контролирует по меньшей мере 50 процентов публикаций моей музыки. Даже титан голливудского композиторского цеха Джон Уильямс не имеет такой роскоши.

— А в случае со «Сталинградом»?

— Мои адвокаты изучили предложенные финансовые условия и сказали да. Ничего экстраординарного, но меня вполне устраивает. Понимаете, я нахожусь на таком этапе карьеры, когда могу выбирать те проекты, которые мне интересны чисто творчески. Слава богу, я уже не завишу от материального фактора. Мне предложили не летать в Москву на запись музыки, а участвовать в ней по скайпу. Нет, сказал я, обязательно прилечу сам. Этот проект мне очень дорог, и я хочу участвовать в нем до последней ноты… Мой агент возмущается, что я заворачиваю пять из шести предлагаемых мне проектов, даже если они платят хорошие деньги. Его позиция понятна: он получает 10 процентов с каждого моего контракта. Но я счастлив, что могу себе позволить отказываться.

— Что делаете в свободное время?

— Играю в гольф. Ужасно плохо играю. Но получаю удовольствие. И вы знаете, когда я на поле для гольфа, мне в голову приходят самые красивые мелодии. Я долго не мог придумать тему для «Пляжа» с Ди Каприо. Поехал играть, сел в кар, проехал немного, и к седьмой лунке вдруг в голове возникла мелодия.

— Удается проводить время в семейном кругу?

— Грустно говорить об этом, мой сын умер полтора года назад. Моя невестка с двумя внуками, трех и пяти лет, живет на моей же улице. А дочь с мужем тоже близко, в полумиле от меня, у них двое мальчиков, 14 и 16 лет. Удивляетесь, что так все близко живут? Секрет прост. Когда мои сын и дочь вступали в брак, я им обещал, что куплю жилье в подарок на свадьбу. Но я специально не упоминал, где будет это жилье. Они присматривали себе дома даже в других штатах. Но я им сказал: место определяю я, и только я. Так что теперь мы соседи, и это замечательно.

Линкольн-Парк, штат Нью-Джерси