Достоевский Милий. Старина и быт Средней Азии. М.,1917

Искусство Средней Азии обязательно нужно разсматривать с двух точек зрения: Персии и Китая. Сунская и Юаньская династии хронологически почти совпадают со временем Чингиз-хана и знаменитого Тимура. Отдельные детали персидско-исламского и китайского искусства мирно уживаются вместе.

Надпись витиеватым арабским почерком чередуется с изображениями дракона, килина и сфинкса. Эта смесь китайского и персидского влияний в деревянных работах Средней Азии нагляднейшим образом может быть изучена по образцам Ташкента, Самарканда и др.

Не только входные двери и кафедры, но и вся внутренняя деревянная облицовка исламской архитектуры невольно останавливаем на себе внимание далеко не одних специалистов. Если присмотреться ближе к мусульманской колонне, приходится вспомнить колонну древней Персии. Правда, колонна Средней Азии несколько отлична и характеризуется легкой формой с устойчивыми выступами. Вместе с тем среднеазиатская колонна обнаруживает несомненноѳ заимствование архитекторов-персиян от среднеазиатских зодчих и указывает на тот «переходный» стиль, который метко назван французами «стилем шатров». Беспрерывное кочевье создало особый тип колонны, одинаково удобной как при постройке мечетей так и в гражданской архитектуре.

Двери Туркестана давным-давно привлекали к себе внимание ученых. Простота рисунка и художественность его выполнения обнаруживают в исламских резчиках тонких знатоков стиля орнамента и деталей. На первый взгляд двери Туркестана показывают обширнейшее применение геометрического, в частности меандрового орнамента и ту мощь исламской стилизации, которая справедливо приводила в восторг знатоков искусства. Строгость стиля, необходимая в интересах согласованности с религией породила на первых же порах бесхитростное сплетение одних только деревянных конструкций. Тенденция к роскоши, захватившая мало по малу всю Среднюю Азию, усложнила и рисунок и самую работу деревянных изделий. Появляются первые попытки деревянных инкрустаций, попытки скромные, далеко, с нашей точки зрения, нехудожественные. Путь эволюции деревянных инкрустированных изделий очень длинен. Если в самом начале они выполняются небольшими бронзовыми гвоздиками и вставками, то в дальнейшем золото и серебро занимают в них далеко не последнее место. Не забудем, что бронза явилась издавна излюбленным материалом всех народностей ислама. Ведь Коран запрещает мусульманам в своих поделках употреблять золото и драгоценные металлы. Комбинированные инкрустации носят в науке названия «мосульских», от гор. Мосула на верхнем Тигре; не надо впрочем забывать, что большинство этих изделий ничего общего с Мосулом не имели.

Наряду с металлами часто употреблялись для инкрустирования перламутр и слоновая кость. Таковы, например, инкрустации дворца кокандского хана.

Резьба и гравировка бесспорно были по душе трудолюбивым исламским мастерам. Сосредоточить в одно пестрый, играющий всеми цветами радуги рисунок и сталактитовую нишу можно было лишь при помощи мягких переходов металлической инкрустации. Меандры, арабески и стилизованная восточная флора — вот те мотивы, которые одушевляли бесхитростных туземных мастѳров, одинаково равнодушных в передаче как своих, так и пришлых заимствований.

Передача отдельных элементов флоры явилась вторым мощным этапом в истории резных деревянных изделий Средней Азии. Мечети дальше этого не пошли. Тенденция корана, запрещая изображать все созданное по образу и подобию Божьему, определила, характер вообще всех мечетных украшений. Казалось бы, что последователям традиций корана волей-неволей пришлось бы сначала замкнуться в очень тесные рамки, а затем и совершенно отмежеваться от области чистого искусства. К счастью на помощь пришла необузданная фантастика восточных народов, позволившая сразу, широким размером двинуть искусство по пути дальнейшего развития. До нас не дошло, к сожалению, ни одного образчика деревянной резьбы эпохи тимуридов, но и по имеющимся в нашем распоряжении материалам более поздних периодов мы в состоянии наглядно себе представить всю обаятельную прелесть деревянной скульптуры минувших времен.

Арабески и бесконечная нюансировка пальметок, мелочи растительного царства — вот канва, вот та благодарная нива, на которую упали семена таланта фанатичных исламских резчиков.

В мотивах гражданской архитектуры открывалась бесспорно большая свобода. Как опытные художники, исламские мастера отлично понимали, что одной стилизациѳй флоры и слепым подчинением требованиям корана невозможно использовать всю полноту понимания окружающей природы. И вот главнейшим фактором искусства выдвигается передача восточной фауны, правда далеко неполной в исламской интерпретации. Если тигр, лев и некоторые птицы были знакомы скульпторам востока, то товарообмен между Персией и Китаем помог ввести очень удачную стилизацию аиста, дракона, феникса и др. мифических, чисто китайских животных.

Этот ансамбль как нельзя лучше сумел оттенить и восполнить те пробелы которые, как мы увидим далее, должны были неизбежно появиться в процессе керамической облицовки. Счастливое сочетание простых исламских узоров с незатейливой, порою грубой, решеткой полуциркульной арки входа, сделало из деревянной скульптуры один из очень примечательных мотивов восточного зодчества. Даже комбинации простых гвоздей на продолговатых жестяных полосках и те имели своею прямою целью служить украшением и помогать оттенять рисунок контраста от воплощении сознательной мысли. В таких случаях немного повыше самой двери исламский архитектор устраивал небольшое окно, затянутое характерным испано-мавританским рисунком. Создавая подобную декорацию зодчий имел ввиду одну главную цель: дать как можно больше света внутреннему темному пространству. Однако он не был в состоянии сразу отрешиться от веками навеянных традиций и, создавая свои шедевры, преследовал не только задачи удобства, но и красоты…