Владимир Спиваков: "Настоящая работа должна стирать следы работы. Публике ни к чему видеть кухню, знать о ней. Надо сохранять у зрителей иллюзию, будто все далось легко и непринужденно"

Возглавляемый Владимиром Спиваковым Национальный филармонический оркестр России (НФОР) недавно вернулся с гастролей по США и Японии. На прошлой неделе "Виртуозы Москвы" выступали в Сочи и Сухуми, после чего Владимир Теодорович на пару с Денисом Мацуевым дал концерт в Иркутске. 12 сентября, в день собственного 65-летия, он дирижировал и принимал поздравления на сцене Московского международного Дома музыки, которым руководит с 2003 года.

На следующее утро улетел в Испанию, чтобы возглавить жюри скрипичного конкурса Сарасате. Возвратится в Россию аккурат к открытию V фестиваля "Владимир Спиваков приглашает". На октябрь запланированы новые гастроли по стране и зарубежью. На ноябрь тоже. Далее - со всеми остановками… Ведь, как говорит маэстро, классическая музыка - язык, понятный человечеству без перевода.

- Новость, почерпнутая из Интернета: поход на концерт "Виртуозов Москвы" нынче обойдется почти в то же количество дензнаков, что и визит на шоу лучших отечественных поп-звезд. Как вам, Владимир Теодорович, известие о лидерстве в своеобразном хит-параде?

- Мне сложно комментировать эту информацию, поскольку не я определяю ценовую политику. Более того, часто мы бессильны повлиять на людей, продюсирующих наши концерты и устанавливающих цены на билеты. Они ведь несут организационные расходы, а это, поверьте, немалые суммы. Иногда узнаю, что цены астрономические, но не могу ничего изменить. Даже как президент ММДМ. Именно из-за отсутствия ограничительных рамок приходится на каждом выступлении "Виртуозов" сажать по 100-150 человек на сцену -- детей, студентов, ветеранов, инвалидов. У нас постоянные аншлаги, и у служебного подъезда всегда караулят люди, надеющиеся: а вдруг пропустят без билета, купить который им не по карману? И часто мы так делаем. Порой даже приходится сражаться из-за этого с сопротивляющимися директорами залов.

Будь моя воля, играл бы бесплатно. Но артисты должны что-то зарабатывать, да и содержание оркестров, покупка инструментов, проведение гастролей - удовольствие не из дешевых. Но, кстати, из четырех тысяч концертов, данных "Виртуозами" за тридцать лет жизни, думаю, тысячи полторы были благотворительными. И всякий раз зал набивался до отказа. Случалось, артисты боялись уйти на антракт.

- Почему?

- В перерыве их стулья растаскивали зрители, и во втором отделении музыкантам не на чем было сидеть. Помню, выйдя в Тбилиси на сцену, обратил внимание, что за контрабасистом расположился крепкий грузинский мужчина с двумя детьми на коленях. Мы начали играть, и в самом тихом месте произведения этот отец семейства хлопнул по плечу музыканта и громко прошептал: "Слюшай, дарагой, подвинься, а? Мои дочки Спивакова не видят".

- Внял контрабасист просьбе?

- Разумеется… Публика по-прежнему хорошо ходит на концерты "Виртуозов". Даже сейчас, в кризис.

- И у НФОР все в ажуре?

- Оркестр имеет правительственный грант, а президентского у нас пока нет.

- Обещали?

- Лично Путин. Не знаю случая, чтобы Владимир Владимирович не сдержал слово.

- Вообще-то президента России зовут Дмитрием Анатольевичем.

- Верно, но шесть лет назад НФОР создавался при поддержке и по прямому поручению Путина. За короткий срок оркестр завоевал признание и уважение в мире. Пресса у нас потрясающая! Да, пришлось в кризис немного ужаться, выезжать на гастроли не полным составом, менять репертуар. Скажем, в последнее турне по США повезли 90 человек, а не 115, из-за чего не сыграли "Поэму экстаза" Скрябина, заменив Пятой симфонией Шостаковича. Еще я постоянно стреляю у друзей деньги на дорогу. Транспортные расходы - серьезная статья для нас. Кроме людей приходится ведь отправлять массу тяжелых и громоздких инструментов - литавры, арфы, контрабасы...

- Вы из-за оргзабот теперь реже играете, Владимир Теодорович?

- Вот она скрипка - лежит, ждет своего часа. Только с виду покорная, а в действительности я не хозяин ее, а слуга. После нашего интервью придет аккомпаниатор, будем репетировать. Так каждый день. Хотя бы по двадцать минут. Это потребность. Иначе начинаю скучать, чувствовать дискомфорт. Скрипка поднимает настроение. Кроме того, теперь много работаю как дирижер, что необычайно расширило мои горизонты. Часто сам расставляю штрихи и аппликатуру для струнной группы оркестра. Ведь многие композиторы, даже гении Чайковский и Рахманинов, не играли на скрипке и порой писали для оркестра крайне неудобно, практически неисполнимо. Часами сижу с инструментом в руках, пытаясь расшифровать авторский замысел, найти верное исполнительское решение. Зато какая радость, когда все получается! Недавно мы с музыкантами НФОР смогли заново прочесть "Колокола" Рахманинова. Кажется, весь оркестр был счастлив.

- У вас два детища - "Виртуозы" и НФОР. Понятно, не скажете, какое лбимое, и все же...

- Младшему ребенку всегда уделяешь больше внимания, "Виртуозы" крепче стоят на ногах… Но у меня гораздо больше детей! Очень дорожу фестивалем "Владимир Спиваков приглашает". В этот раз все будет скромнее, чем в прошлые годы. Денег немного, так что суперзвезд не звали. На Западе почему-то по-прежнему считают, будто Россия - Клондайк, где платят немыслимые гонорары.

- Приучили!

- Наверное… Тем не менее приедут замечательные музыканты, с каждым из которых меня связывают добрые товарищеские отношения. Так происходит и на фестивале в Кольмаре, которым руковожу с 79-го года. Помню, пригласил Ростроповича. Он сказал: "Старик, я сыграю бесплатно, иначе мой гонорар съест весь фестивальный бюджет". И это правда. Мне приятно, что в Москве услышат концерты Паганини в исполнении Юки Мануэлы Янке. Смог отстоять эту талантливую девочку, которую на конкурсе Чайковского не хотели пропускать даже во второй тур. Я тогда возглавлял жюри скрипачей и убедил коллег, что Юки должна и дальше участвовать в конкурсе. В итоге она получила третью премию, а могла победить.

- Этот конкурс - отдельная тема.

- Уже заявил, что впредь не буду работать в его жюри. Не хочу больше разочаровываться в коллегах.

- Проще не знать, что там творится?

- Пожалуй. Не люблю судить, тем более осуждать других. Ни в жизни, ни в творчестве. Настоящий талант обязан получать по заслугам, а любые закулисные игры надо исключать. Единственный конкурс, от которого не могу отказаться, - имени Пабло Сарасате. Много лет возглавляю его жюри в знак благодарности королевскому дому Испании, принявшему в свое время активное участие в судьбе "Виртуозов Москвы".

- Невольно сравниваю вас с Валерием Гергиевым, у которого вечно печать мировых забот на челе. Атлант, держащий на плечах Мариинку: отойдет на минутку, и небо упадет.

- Валерий Абисалович в самом деле многое удерживает на себе, а уж как это выглядит со стороны - вопрос десятый. На мой взгляд, руководить людьми - не трактор в одиночку из болота тащить. Если трудно, лучше поискать иной род деятельности. Настоящая работа должна стирать следы работы. Публике ни к чему видеть кухню, знать о ней. Надо сохранять у зрителей иллюзию, будто все далось легко и непринужденно. Я тщательно готовлюсь к каждой репетиции, четко представляя, чего именно хочу добиться от музыкантов.

- Разве руководитель большого коллектива не обязан по определению быть…

- …хмурым?

- По крайней мере, жестким. Чтобы народ знал, кто в доме хозяин, и не расслаблялся.

- Не люблю управлять и командовать. Мне ближе стиль, когда начальника уважают, а не боятся. Предпочитаю взывать к совести, а не вселять страх. Руководитель обязан проявлять волю, но творческую, окрыляющую, а не придавливающую к земле. Не стоит путать силу и насилие, они столь же далеки друг от друга, как гордость и гордыня. Мне дорога открытка, полученная пару лет назад от музыкантов НФОР: "Спасибо за возвращенное чувство собственного достоинства". Ценю отношения, сложившиеся в руководимых мною коллективах. Поверите ли, за все годы ни разу не повысил голос на подчиненных.

- А увольнять случалось?

- Всегда переживаю, когда приходится расставаться. Люди болеют, стареют, устают мотаться по гастролям. Бесконечные переезды, смена часовых поясов, хронический недосып способны утомить даже молодых.

- Слово "национальный" в названии оркестра для вас принципиально важно?

- Безусловно. Раньше я работал в Российском национальном оркестре, который в ту пору был частным. В моем контракте значился пункт, что спорные вопросы разбираются в суде Сан-Франциско. Любопытная деталь, правда? Коллективы с наименованием national во всем мире имеют государственный статус. Поэтому считал крайне важным, чтобы и в нашей стране появился такой оркестр: объединяющий лучших музыкантов, эталонно исполняющий русскую музыку, гастролирующий по России больше, чем за рубежом, способный продолжить традиции великих отечественных дирижеров.

- Вам не тесно рядом с другими симфоническими коллективами?

- Мне - нет. Думаю, кое-кому тесно с нами. На НФОР порой пишут кляузы, но "писатели" в нашей стране всегда были, читателей же в последнее время поуменьшилось…

- И к большинству из них вы имеете доступ, Владимир Теодорович.

- Исполняя произведения гениальных соотечественников, я работаю на страну, на ее престиж и имидж. Без Рахманинова, Чайковского, Стравинского, Прокофьева, Шостаковича, Шнитке, Губайдулиной нашу культуру не понять, Россия может и должна гордиться этими именами.

- Тем не менее на лацкане пиджака вы носите ленточку ордена Почетного легиона.

- Это не мешает мне любить родину. И дело, которым занимаюсь. Никто ведь не заставляет меня на собственные деньги покупать инструменты для НФОР. А я регулярно приобретаю их за границей и привожу в Россию, отдаю музыкантам.

- Нельзя взять во временное пользование в государственной коллекции?

- Оркестрантам придется платить неподъемную для них сумму за аренду. Речь о нескольких тысячах долларов в год. Я же ничего не прошу взамен, только играйте! Кстати, плохое качество инструментов - серьезная проблема многих российских оркестров. Хочу, чтобы НФОР не страдал от этого.

- С кадрами проблемы испытываете?

- В определенном смысле. Прежней школы обучения уже нет, подрастеряли мы ее. Уровень выпускников консерваторий снизился. Систему обучения разрушить легко, новую создать трудно. Надо помнить: завтра наступает сегодня. Собственно, оно уже пришло. Мы проводим жесткий отбор, потом доучиваем, а иногда и переучиваем отобранных. В России каждый хочет быть солистом, а на Западе людей сразу готовят играть в оркестре. Принципиальная разница! Поэтому даже в НФОР отдельные позиции можно было бы улучшить, но пока нет исполнителей должного уровня.

- Даже среди тех, кто уехал в прежние годы за кордон?

- Из Германии вернулся Юрий Лоевский, выдающийся виолончелист, народный артист России, долго работавший концертмейстером у Светланова и Гергиева. Он приехал специально, чтобы играть в НФОР. Даже немецкую квартиру продал. И стал подлинным украшением нашего коллектива.

- Вы много времени в Париже проводите, Владимир Теодорович?

- Мало. Там дочки живут, периодически их навещаю. Татьяна, средняя, учится на театральных курсах "Флоран", откуда вышли почти все великие французские актрисы. Был большой конкурс, из 900 девочек взяли одиннадцать. Таня поступила сама, без блата. Уже играет в учебных постановках. Даже на фестиваль в Авиньон ездила со спектаклем по пьесе французского автора начала прошлого века. Хотя чаще дочке доверяют русских героинь. Настасью Филипповну, например. Иногда из дальней комнаты нашей парижской квартиры раздаются крики, плач, бабушка, живущая с девочками, в ужасе бежит туда и слышит: "Не волнуйся, это я репетирую Анну Каренину". Катя, старшая дочь, окончила курсы кинематографистов при Американском университете в Париже, сняла первую короткометражку. Сама писала сценарий, сейчас монтирует. О чем кино, не рассказывает, обещает позвать на премьеру. Ане, младшей, пока четырнадцать, и с будущим она не определилась… Словом, в Париже, как, впрочем, и в Москве, я не засиживаюсь.

- На благотворительный фонд силы и время остаются?

- У меня замечательные помощники! Думаю, фонд - лучшее, что сделал в жизни. Материальную помощь получили почти десять тысяч детей, проведена 91 медицинская операция… Хотите, расскажу историю Александра Романовского, талант­ливого пианиста с Украины? Сейчас ему двадцать, а семь лет назад Саша не мог нажимать на педали рояля и с трудом ходил. Мы привезли его в Москву, где обнаружили рак. Прекрасный хирург Иван Гришин прооперировал Сашу в ЦИТО. На фестиваль в Кольмар мальчик приехал на костылях, а сейчас не знает проблем с ногами, работает по контракту в Италии, считается там одним из лучших молодых исполнителей. Через год жду его в Москве, сыграем вместе. Разве это не счастье? Древние китайцы говорили: лучше спасти одного человека, чем строить семиярусную пагоду…

- В вашей спасательной операции точка ведь не поставлена, маэстро?

- Верно, люблю многоточие. Оно предполагает продолжение, а это и есть жизнь…

 

Обсуждение закрыто