Ольга Любаскина, замечательный наш галерист, приготовила для женщин к 8 Марта интереснейший подарок. Выставка картин, которую она откроет 6 марта в помещении Baltic Hotel Vana-Viru на улице Виру, 11, так и называется «Весна + любовь...»

Сама Ольга говорит, что долго мучилась, раздумывая, надо ли пытаться организовывать такую выставку в столь сложное время. Вряд ли у людей, думала она, есть настроение сейчас смотреть картины. Как говорится, «быть бы живу...» Но потом она решила, что кризис кризисом, а жизнь все-таки продолжается, и надо находить поводы чему-то радоваться, видеть что-то светлое. Так хочется порой отвлечься от тягостных дум, забыть хотя бы на время о повседневных заботах. К тому же, не хотелось нарушать традицию, ведь уже много лет Ольга организует весенние выставки.

Показательно, кстати, что не один из 22 художников, к которым обратилась Ольга, не отказался от участия в выставке. И хотя времени было мало, все они приготовили для показа совершенно новые работы, которые зрители, любители живописи до сих пор еще не видели.

Мне повезло. Я увидела выставку не в готовом ее, парадном виде, а в момент подготовки, когда все еще только собирается, комплектуется, когда художники вместе с Ольгой раздумывают, как и куда повесить ту или иную картину. Выставка еще только созревала, формировалась. И это было безумно интересно. Тихонько сидя в уголке с чашкой кофе, я видела, как один за другим входили художники, как застенчиво, не подберу другого слова, вытаскивали из больших сумок свои работы. Ведь настоящий суд, настоящая оценка происходят даже не тогда, когда произносятся парадные речи, когда разливается по бокалам с тоненькими ножками традиционное шампанское, когда зрители толпятся у картин, хотя и тогда, конечно, тоже, но больше именно в тот момент, когда ее впервые видят профессионалы, товарищи по профессии, коллеги по художническому цеху. Вот когда становится особенно ясно, какое место ты занимаешь, сделал ли ты шаг вперед по сравнению с тем, что делал раньше, представил ли что-то новое, или показал нечто традиционное, привычное, к чему уже все привыкли.

Обычно жду новых работ Славы Семерикова. Не буду скрывать, не всегда они мне нравятся. Но этот художник всегда неожидан, всегда ошеломляет. Он всегда разный. Хотя свойственная ему манера все-таки видна, как правило, ощущается его особый, только ему присущий взгляд на мир.

Вот и на этот раз он показывает свою новую работу — то ли город с множеством своеобразных зданий, то ли натюрморт, представляющий эти здания-цветы.

Художнику зачастую трудно объяснить, рассказать свои картины, свои видения. Одно только можно сказать, в представлении Славы Семерикова мир непредсказуем, неузнаваем, он может обернуться вдруг всем чем угодно. Вряд ли надо сейчас это зрителям объяснять, мир повернулся к нам мрачной своей, черной стороной. Но в работе Семерикова есть определенные оптимистические ноты. Эти яркие, наивные, трогательные ягодки на фоне шатающихся зданий, колеблющегося мира, вдруг освещают всю картину особым светом. И ты отходишь от этой работы не удрученный, не помрачневший, а как будто даже просветленный. Все же, как бы ни складывалась жизнь, что бы ни происходило с миром, всегда есть надежда, пусть даже маленькие ее ростки. Но они не дают, не дадут упасть духом.

Строго говоря, помещение, в котором располагается выставка, это не картинная галерея, не выставочный зал. Здесь много ломаных поверхностей. И, быть может, это даже хорошо. Картины расположены друг от друга довольно далеко, они не влияют, не убивают, не бросают тень друг на друга, как это иногда бывает. Каждая из них живет здесь отдельно, существует сама по себе. И это замечательно. Ничто не мешает смотреть, например, на эти живые, манящие, увлекающие тела женщин на картинах Сергея Минина. Лиц не видно, они спрятаны за сияющими, многоцветными, сложными венецианскими масками. Но торжествующее великолепие этих женских тел в их притягательной капризной изогнутости скрыть невозможно. Никто, пожалуй, так не умеет «поймать», запечатлеть на холсте красоту женского тела.

А на другой стене висят натюрморты в золотом овале того же Сергея Минина. И кажется, что они так вписались в это помещение, так естественны здесь, так гармонируют со всем, что здесь есть, что унести, убрать их отсюда невозможно. Сразу наступит скука, пустота. Сам Минин говорит, что эти великолепные натюрморты привезены сюда из частного собрания. Там, в доме хозяина они висели по обе стороны камина из каррарского мрамора. И я даже не знаю, как о них рассказать. Это какой-то торжествующий гимн красоте, вызов, если хотите, природе, несколько даже «наглый», как выразился сам Минин, от сознания своей красоты, нечто победительное, романтическое, берущее в плен. Поразительные оттенки лилий... Так и кажется, что ощущаешь их нежный тонкий аромат.

А на другой картине — тоже в золотом овале — рядом с буйным букетом роскошных цветов, словно гордящихся своей необыкновенной красотой, старый, древнегреческий поднос, изящный кувшин из белого серебра, серебряная сахарница, позолоченная внутри. Сам Минин когда-то увидел эти драгоценные вещи в знаменитом каталоге Сотбис, и они запали ему в душу.

Очень хочется отметить женский портрет Владимира Аншона. Так уж получилось, что мне не приходилось видеть до сих пор аншоновские портреты. И я даже не думала, что он такой мастер и в этом плане, хотя, конечно же, великолепный театральный художник. А тут такое живое, страдающее женское лицо с болью, проступающей сквозь черты, трагическое лицо, хотя и очень современное, сегодняшнее. Это эстонская актриса в момент исполнения ею роли в каком-то спектакле. Лицо видишь, как сквозь увеличительное стекло, из зрительного зала так его разглядеть трудно. И проникаешься этой болью...

Все это время я наблюдала и за Ольгой. Поразительно ее отношение к художникам. Она хлопочет рядом с ними, как мать, как мягкий, ненавязчивый советчик, как восхищенный зритель, понимающий, как трудно давалась эта работа, как много вложено в нее. Недаром художники так любят Ольгу. В ней столько доброты, внимания, она все знает об этих людях. И показывая, скажем, работу Александра Савченкова, она обязательно расскажет, какой это талантливый человек. У него есть великолепные акварели, он делает интереснейшие витражи, у него интересная графика. И тут же добавит, что искушенные в живописи московские, скажем, гости, которых она приводит в мастерскую к Саше, обычно бывают поражены. А мы... Что ж, мы сами зачастую недооцениваем себя.

Я иной раз думаю, каким словом определить Ольгу. Понятно, что она — галерист, но это такое официальное, холодноватое, даже мало понятное кому-то слово. А она — друг художников, искренне, истово поклоняющийся им, стремящийся показать их художественные достижения как можно большему количеству людей.

Но она же и собиратель талантов. По ее настоянию показывает здесь, на выставке свою работу кохтла-ярвеский художник Аркадий Ярцев. Это одна из тех картин, которые он позже покажет в Таллинне на своей персональной выставке, которую тоже организует Ольга.

А эта единственная пока на этой выставке работа Ярцева останавливает возле себя своей неяркой, неброской прелестью.

Цветущий сад или палисадничек возле деревенского дома, угол которого виден на картине. Милая, добрая провинция, далекая от городского шума, столичной суеты, жестокости современного мира. Без надрыва, без истерики, без сложных душевных и умственных вывертов, без словесной эквилибристики, как выразился тот же Минин.

Кстати, эти два человека, Ольга Любаскина и Сергей Минин, образуют прекрасный тандем, соединяющий в себе опыт, тонкое понимание живописи, вообще искусства, организаторский талант, если хотите. Иначе мы не увидели бы того, что рождается, вырастает в разных регионах нашей республики. Вряд ли найдется так уж много людей, которые так умеют искать и находить таланты, с такой добротой, с таким пониманием рассказать о них. И поневоле начинаешь думать, что Дягилев, как он ни велик, не был единственным, неповторимым явлением в русской жизни, что, быть может, меньше по масштабу, по размаху, но есть у нас свои Дягилевы, иначе многое бы остановилось, перестало развиваться. А тогда — просто прекращение существования...

В Кохтла-Ярве, правда, художественную жизнь поддерживают городские власти. И это дорогого стоит... Быть может, немного, но все же что-то осталось от того, прежнего Кохтла-Ярве, города молодой технической интеллигенции, города шахтеров, города, подобного которому, наверное, не было в других местах, города с его напряженной общественной, художественной жизнью, с его задором, с его КВНами. И так важно было бы это немногое не потерять...

Кстати, на картинах Ярцева, как сказали Ольга и Сергей, которые видели уже больше и знают этого художника лучше, чем многие из нас, говорят, что у него всегда есть дорога, тропинка. Впрочем, образ дороги, символ ее — это в наших русских традициях. Недаром на эту тему есть столько великих стихотворных фраз, знакомых нам со школьных лет. В самом деле, куда мы идем? Куда и как лежит наш путь? Может быть, этот традиционный русский вопрос особенно актуален именно сейчас.

Кстати, по многим работам видно, что этот вопрос задевает и художников. Помню на одной из недавних выставок «Крыши Таллинна» Сергея Инкатова. Прекрасный художник, замечательная работа с ее необычным колоритом... Только эти причудливые изломы крыш, не отражают ли они некие движения души художника? А здесь, на этой выставке на картине Инкатова появился черный цвет. Черный в ярком, красочном, радостном искусстве Сергея Инкатова. О чем это говорит?

А вообще выставка будет интересной. Разные темы, разные направления поисков, любители авангарда, например, тоже найдут для себя нечто примечательное.

Сколько все-таки у нас талантов. Наша русскоязычная община может и должна этим гордиться. Талантливый у нас народ...

 

Обсуждение закрыто