Во вторник 26 августа Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии. Указы о признании, подписанные президентом Дмитрием Медведевым, возлагают на российские Вооруженные силы «осуществление функций по поддержанию мира» в обеих республиках. МИДу поручено готовить проекты договоров о дружбе и взаимопомощи с ними.

В Сухуми и Цхинвали ликуют, как не ликовали никогда. «Для нас это святой день», — сказал на митинге на центральной площади абхазской столицы президент республики Сергей Багапш. «Сразу по приезде в Цхинвали я выпью в центре нашей столицы трехлитровый бокал красного вина за нашу независимость и за Россию», — пообещал президент Южной Осетии Эдуард Кокойты.

«Я поздравляю народ Абхазии, всю Осетию с тем, что усилиями самого справедливого и гуманного государства на планете — России — остановлено кровопролитие, сбережен осетинский народ. И через века народы Кавказа, народы всего мира будут помнить благородство России», — сказал президент Северной Осетии Теймураз Мамсуров. «В Цхинвали третий час от радости стреляют в воздух, — рассказал “Эксперту” во вторник председатель югоосетинской политической партии “Единство” Зураб Кокоев, — я им говорю: патроны берегите, еще против НАТО придется воевать».

«Надолго, если не навсегда» прекратятся теперь отношения между Грузией и Россией, заявил секретарь Совета национальной безопасности Грузии Каха Ломая. Министр иностранных дел Великобритании Дэвид Милибэнд назвал решение о признании Абхазии и Южной Осетии «непростительным и неприемлемым». «Это абсолютно неприемлемо», — вторила Милибэнду канцлер Германии Ангела Меркель. Американский госсекретарь Кондолиза Райс ограничилась «глубоким сожалением», зато обещала, что США воспользуются правом вето в Совете Безопасности ООН, если Россия поставит там вопрос о независимости двух республик, — впрочем, это было понятно и без напоминания госсекретаря. «Сожалеет» МИД Франции. «Признание независимости Южной Осетии и Абхазии нарушает фундаментальные принципы ОБСЕ», — сказал действующий председатель организации, министр иностранных дел Финляндии Александр Стубб. «Отвергает» признание двух республик генеральный секретарь НАТО Яап де Хооф-Схеффер.

В Черном море находится десять боевых кораблей НАТО, два из них, американские эсминец McFaul и сторожевой корабль Dallas, вошли в грузинский порт Батуми. На борту McFaul находится 50 крылатых ракет «Томагавк», способных нести ядерные заряды. Флагман Шестого флота США, базирующегося в Средиземном море, штабной корабль десантных сил Mount Whitney находится на пути в Батуми. Корабли российского Черноморского флота во главе с ракетным крейсером «Москва» бросили якорь на рейде сухумского порта.

В новейшей истории России еще не было столь острого внешнеполитического кризиса.

Тонущий корабль

«Это нелегкий выбор», — сказал Дмитрий Медведев в своем телеобращении о признании Абхазии и Южной Осетии. Чистая правда.

Последняя резолюция Совбеза ООН по грузино-абхазскому конфликту была принята с участием Москвы 15 апреля этого года. Она, как и все прочие многочисленные резолюции по этому вопросу, требовала соблюдения территориальной целостности Грузии.

Не далее как весной Владимир Путин призывал «не обезьянничать», копируя неправовые действия американцев в Косово. Да и глава Конституционного суда Валерий Зорькин не так давно опубликовал статью «Апология Вестфальской системы».

Суверенитет и международное право были главными принципами российской публичной дипломатии, а членство в Совете Безопасности ООН — важнейшим источником высокого международного статуса. Признание Абхазии и Южной Осетии — разворот на 180 градусов.

«В отличие от американцев Россия два десятилетия выступала главным спонсором системы международной безопасности, основанной на праве, а не на силе, — говорит председатель комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев, — мы никого не признавали в одностороннем порядке, не применяли силу без санкции Совета Безопасности ООН. Косово стало Рубиконом. Наши партнеры показали, что готовы действовать в рамках международного права, только если это отвечает их национальным интересам. Например, их интересам отвечало покрывать грузинского президента, при том что международное право требовало хотя бы оценки его нападения на Южную Осетию. Россия не может “в одни ворота” жертвовать своими национальными интересами. Мы последними покидаем тонущий корабль международного права».

Важный вопрос: насколько продуманным является это решение? Ведь даже не склонные к стеснительности американцы без малого девять лет готовили мир к признанию Косово, хотя судьба этого края была предсказуема уже после того, как первые натовские бомбы упали на Югославию…

Сила и право

Искать рациональные объяснения решения российского руководства следует не на Южном Кавказе. Признание мало меняет реальное положение Абхазии и Южной Осетии. Для Грузии и остального мира они по-прежнему нелегитимны, принять их в ООН в обход Совета Безопасности нельзя, а про перспективы обсуждения этого вопроса в Совбезе нам уже сказала Кондолиза Райс. Насчет гарантий безопасности двум республикам все уже было понятно после того, как российские войска дошли до Гори и Поти.

По-видимому, Михаил Саакашвили надеялся не остаться в проигрыше при любом исходе его югоосетинской авантюры. Если удастся занять непризнанную республику и вытеснить осетин за Главный Кавказский хребет — прекрасно. Если Россия вмешается и придется отступить — тоже не страшно. Прежняя система договоренностей об урегулировании конфликта все равно будет взорвана, а там заступится Запад и заставит Россию принять новый, выгодный Тбилиси миротворческий формат. Успешная военная операция не гарантировала Москву от такого сценария.

Дипломатический торг с Западом поначалу производил впечатление удачного. «Шесть пунктов» Николя Саркози позволяли надеяться, что игра не пойдет в одни ворота. Однако уже канцлер Германии Ангела Меркель, приехавшая в Сочи к Дмитрию Медведеву 15 августа, рассуждала о непропорциональном ответе России на действия Грузии в Южной Осетии и настаивала на приеме Грузии в НАТО. Саркози во время встречи с Кондолизой Райс вел себя так, будто его единственной целью было утешить обиженного Россией Саакашвили. Потом «шесть пунктов» были сокращены до одного — Франция внесла в Совбез ООН резолюцию, где не было речи ни о чем, кроме вывода российских войск. По сути, миротворческая роль Парижа свелась к роли «троянского коня».

Французский вариант резолюции был отвергнут, но дело было сделано — Россия уже оказалась в положении оправдывающейся и защищающейся стороны: «Да, мы выводим войска. Нет, договоренности о вводе миротворческих сил ОБСЕ в Южную Осетию не существует». Выиграв войну, мы стали проигрывать дипломатическую схватку. Ввязываться же в затяжные дипломатические баталии было рискованно — например, по причинам внутриполитическим. По итогам войны в российском обществе сложился практически полный консенсус; начни же Кремль затягивать игру, уступать — и окно возможностей стремительно стало бы закрываться. Это могло бы опасно расшатать конструкции российской власти.

Признание Абхазии и Южной Осетии — это шаг из того ряда, когда проигрывающий игрок сметает с доски фигуры. Это проявление незаурядной политической воли, но это же и старт нового этапа распада ялтинской системы международного права.

Новая неопределенность

Запад растерян — это видно по заявлениям его лидеров, которые, осуждая одностороннее признание Абхазии и Южной Осетии, в то же время рассуждали о «диалоге», «политическом решении», «необходимости вернуться к плану Саркози». Ясно, что переговоры вести уже не о чем, а плана Саркози больше не существует.

История с планом Саркози лишний раз доказывает, что в подобных конфликтных ситуациях побеждает не дипломатия, а сила. Так, в истории с распадом Югославии российская позиция всегда была дипломатически более выверенной, но реальные решения принимались Западом, который имел рычаги влияния на ситуацию. А российская позиция принималась во внимание «постольку поскольку». Сегодня ситуация обратная: реальные козыри на руках Москвы, и вся дипломатия Запада не может ничего изменить.

Но если бы Москва решила играть исключительно мягкими дипломатическими средствами, она бы проиграла. Можно однозначно сказать, что в таком случае Медведеву досталась бы роль Слободана Милошевича в Дейтонских соглашениях — то есть роль гаранта «сдачи» югоосетин и абхазов под власть Тбилиси. Предать осетин и абхазов мы не могли — этого не поняли бы на российском Северном Кавказе, где проживают родственные народы. Да и чем Дейтонские соглашения закончились для Милошевича, мы все слишком хорошо помним. А недавно на примере Радована Караджича имели возможность еще раз убедиться, чего стоят гарантии американцев.

Впрочем, растерянность Запада не продлится долго. Вопрос, как теперь будет истолкован «сильный сигнал» (если пользоваться словарем американской дипломатии), поданный Россией. Если США решат, что с Москвой дальнейшие шутки плохи, — можно подсчитывать внешнеполитические прибыли. Если в Вашингтоне придут к выводу, что давление на Россию следует продолжать, кризис будет углубляться, а его последствия — становиться все менее предсказуемыми.

Эвтаназия СНГ?

Администрация Джорджа Буша-младшего заканчивает свое пребывание у власти серией неудач. Из них Грузия, возможно, не самая опасная — в Пакистане все гораздо хуже, — но самая болезненная. Витрина «продвижения демократии», страна, претендующая на членство в НАТО, обладающая, точнее, обладавшая армией, подготовленной по американским стандартам американскими инструкторами, — все это рушится в один миг, причем американские гарантии безопасности не работают.

Михаил Саакашвили уже потребовал, чтобы Грузию приняли в НАТО немедленно, без всякого Плана действий по членству. В Киеве тоже заговорили о том, что события в Грузии — главный аргумент в пользу приема Украины в альянс. Бухарестский саммит НАТО в апреле решил, что предоставить ПДЧ обеим странам могут министры иностранных дел стран блока, которые соберутся на очередную встречу в декабре этого года. Признав Абхазию, мы отодвинули потенциальную границу НАТО от президентской дачи «Бочаров ручей». Возможно, в новом году придется думать о том, как быть с Североатлантическим альянсом в районе Белгорода и Таганрога и чего ждать в зонах безопасности Абхазии и Южной Осетии, где будут непосредственно соприкасаться между собой военные машины России и НАТО.

России есть чем ответить. Наши дипломаты в последние дни не устают повторять, что, несмотря на ухудшение отношений с Западом, мы не собираемся прекращать натовский транзит в Афганистан через воздушное пространство России. Это и успокоительный жест в адрес альянса, и в то же время некоторая угроза. Другое дело, что, если мы готовы привести эту угрозу в действие, стоит хотя бы определить свое отношение к перспективе возрождения государства афганских талибов.

Даже если оставить в стороне НАТО — как действовать на постсоветском пространстве? Принцип нерушимости границ бывших советских республик был основополагающим для всей системы международных отношений в рамках Содружества независимых государств. Теперь он оказался под вопросом. Если Россия и дальше намерена сохранять СНГ, требуется очень аккуратная политика, чтобы успокоить партнеров по Содружеству. Ведь Россия всегда выступала, как гарант стабильности границ стран СНГ.

Конечно, сохранение СНГ – не самоцель. Как международно-политического явления этой организации давно не существует. Но на ней «висит» множество вещей не политических, а практических — режим безвизового въезда, взаимное признание дипломов о высшем образовании и т. д. Ведь даже Грузия, устами своего президента провозгласившая выход из СНГ, обставляет это многими оговорками, желая остаться в некоторых соглашениях, заключенных в рамках Содружества.

Еще туже узел затягивается на Кавказе. Президент Азербайджана Ильхам Алиев так и не поддержал вслух своего грузинского коллегу и партнера по блоку ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдавия). Но в Баку очевидно примеривают ситуацию с Абхазией и Южной Осетией на Нагорный Карабах. Азербайджан, подобно Грузии, тоже накопил много оружия и наговорил много воинственных слов.

Внутриполитический кризис после выборов президента Армении в феврале привел к возобновлению военных действий в Карабахе, пусть и кратковременному. Россия — сопредседатель Минской группы ОБСЕ, которая занимается урегулированием нагорно-карабахского конфликта, и в Армении уже поговаривают, что изменение ее позиции по Абхазии и Южной Осетии должно отразиться и на карабахской проблеме.

Транспортное сообщение Армении с Россией, и не только с Россией, проходит по территории Грузии. Похоже, власти Грузии пока не собираются перекрывать транзит. Но Армения считается стратегическим партнером России. Не исключено, что от нее Москва будет требовать признания Абхазии и Южной Осетии в первую очередь. И если Ереван их признает, прекращение транспортного сообщения гарантировано, и тогда конфликт разрастется до масштабов всего Южного Кавказа.

Стихия реванша

Мы, наверное, никогда не узнаем имя человека, отдавшего приказ о подрыве грузинской полицейской машины на дороге между двумя грузинскими анклавами в Южной Осетии 1 августа — после этого взрыва грань между миром и войной в республике стала стремительно стираться, пока не стерлась окончательно к 8 августа. Мы не узнаем и того, кто в ночь на 8 августа сказал Михаилу Саакашвили, что от южного портала Рокского туннеля к Цхинвали якобы идут российские танки (если, конечно, Саакашвили не выдумал это сам).

На протяжении нескольких лет обстановка в Абхазии и Южной Осетии была такова, что любой незначительный толчок мог сделать развитие событий необратимым. Львиную долю ответственности за это несут правящие круги Грузии. Вслух рассуждая о мире, они постоянно готовились к войне и шаг за шагом обостряли положение в зонах конфликтов, пытались решить свои проблемы с Россией за счет конфронтации с ней же.

К тому же Саакашвили явно переоценил свои возможности: вернуть две мятежные автономии да еще при этом унизить Россию — слишком амбициозная цель для такого слабого государства, как Грузия. Но и мы не оставили грузинам шансов восстановить территориальную целостность — даже не предложили свой механизм реинтеграции, не говоря уже об оружии, которое поставлялось Сухуми и Цхинвали практически открыто. Российская политика строилась на принципе «время лечит», но практика показала, что этого недостаточно.

А что самое неприятное — так и неясно, была ли наша политика в отношении двух непризнанных республик полностью управляемой с самого верха или развивалась стихийно, под воздействием ведомственных амбиций и лоббистских усилий.

Тут впору задаться вопросом: управляема ли наша политика в отношении, например, Крыма? Сейчас обострить вялотекущее противостояние между русской общиной полуострова, татарским национальным движением и центральными властями Украины может любая мелочь. Контролирует ли Кремль действия именно того чиновника, который отвечает за российскую политику там? Или под давлением реваншистской части политического класса мы обречены на втягивание в новые конфликты по периметру своих границ?

Обсуждение признания Абхазии и Южной Осетии в Государственной думе и в Совете Федерации оптимизма не внушает. Рассуждения о «сумасшедших трусливых фашистах», призывы «дойти до границы с Турцией» и «арестовать всех грузинских офицеров» — это не тот тон, который уместен, если речь идет о вещах, пахнущих железом и кровью. Внутренние угрозы — реваншистская стихия — могут оказаться для нас не менее опасны, чем угрозы внешние.

В подготовке статьи принимала участие Вера Холмогорова

 

Обсуждение закрыто