Эта хрупкая женщина сделала лучший советский сериал, называла современных политиков «карликами» и плакала из-за проблем армии.

ЦРУ, Андропов и др.

Татьяна Михайловна Лиознова была очень советским человеком. Помню интервью с ней. Больничная палата, капельницы – но первые минут пятнадцать лежавшая в постели Лиознова железным тоном говорила мне, что СССР развалило ЦРУ и что ранняя смерть Андропова – трагедия для страны. Только выговорившись, стала отвечать на вопросы.

Она была очень непростым человеком. Выкладываясь во время работы сама, требовала того же от других. Съёмочные группы держала в железном кулаке, рулила, гоняла, устраивала выволочки, доводила до инфарктов.

Но именно Татьяна Лиознова сняла такие фильмы, как «Три тополя на Плющихе», «Карнавал» и, конечно, великие «Семнадцать мгновений весны».

Вспомнить Татьяну Михайловну «АН» попросили разных людей – в том числе особенно близких ей Якова Каллера и Людмилу Лисину (о них – в нашей справке).

«Лучше с умным потерять»

Я. Каллер: «Что такое Лиознова в работе? Назначают меня, молодого директора фильма, к ней на картину. Это была последняя её работа, сериал «Конец света с последующим симпозиумом», вышел в 1986- м. Причём, почему назначают: отказался человек, который раньше был у Лиозновой директором. Пожалейте, говорит. Ну и я своему начальству что-то в этом роде заявляю. В ответ: ничего, ты же начинаешь? Ну вот, выдержишь Лиознову – считай, дальше ничего не страшно. А не выдержишь… «Лучше с умным потерять, чем с дураком найти!» – эту фразу помню до сих пор.

Ладно, работаем. Вдруг месяца через три на летучке Лиознова перед всей группой объявляет: «Я наконец убедилась, что наш директор фильма – честный человек!». Ни фига себе! «А до этого вы меня жуликом считали?» – «Я к тебе присматривалась!»

Вот такой человек. Но я ей всё прощал, потому что видел – себя она не щадит в первую очередь. Сработались, даже сдружились. Потом опять поссорились и тоже характерно. Лиознова задумывает новый фильм – про историю с южнокорейским «Боингом». И меня хочет директором. Но наверху с решением что-то затягивается. «Татьяна Михайловна, я в отпуск ухожу!» – «Как?!» – «Мы пока всё равно в простое. Вы же знаете, я семь лет в отпуске не был. Кроме того, у меня дочка должна родиться!» Но всё, после этого – как отрезало. Отныне я – предатель, разговор сквозь зубы. Возвращаюсь – узнаю, что директора она берёт другого. Помирились уже много позже: я узнал, что Лиознова больна, позвонил, спросил, чем помочь».

Л. Лисина: «Да, непростой характер. Но я вам вот что скажу… Татьяна Михайловна на самом деле была… Я всегда так объясняю: она – как ёжик, кожа тоненькая, оттого и иголки. Ещё учтите: мало кто знал, что человек много лет жил с опухолью. Две сложнейшие операции пришлось перенести. Но как она однажды сказала: «Никто не услышит моего стона». Кроме того, уж я-то могу рассказать, как она в старости переживала из-за того, что когда-то кому-то сделала больно. А вообще была очень разная. Вот их компания – весёлая, озорная: мой отец, Владимир Марон, директор многих советских фильмов, и Валентин Аккуратов – знаменитый полярный штурман. Три мушкетёра и с ними Таточка (так её звал отец) Лиознова».

Долгая дорога

Говорят, характером Лиознова пошла в отца. Тихий, интеллигентный человек, но если чего решит... 1917 год, солдат Первой мировой едет из госпиталя домой, в поезде познакомился с девушкой, влюбился, а потом по пылающим дорогам Гражданской войны добирается к ней, чтобы сделать предложение – это история её родителей. Про мать Лиознова вспоминала с нежностью, но, похоже, это была из тех женщин, которой в жизни нужно мужское плечо. А отец в 1941-м ушёл в московское ополчение и погиб. Главой в доме пришлось стать Тане.

Жили бедно, подрабатывали шитьём, экономили на всём. Сочли большой удачей, когда матери удалось договориться, чтобы их домашнее бельё стирали где-то в железнодорожной прачечной. Но надо было поздним вечером ехать с тюком на трамвае через всю Москву. Вагон в этот час уже полупустой, дорога долгая, пассажиры самые неожиданные – и Таня, поглядывая на них, придумывала, как попутчики живут, как будут себя вести в разных ситуациях. Она уже училась во ВГИКе у Сергея Герасимова. Ради мечты о режиссуре ушла из Московского авиационного.

И тут её из ВГИКа выгнали. За профнепригодность. Лиознова завелась. Вместе с ней отчислили ещё несколько ребят с актёрского факультета. Татьяна их отыскала, собрала, на основе своих трамвайных наблюдений сделала несколько интермедий. Добилась, что Герасимов посмотрел. Он её восстановил и вообще начал примечать. Потом был поставленный студенткой Лиозновой институтский спектакль «Кармен», где студентка Инна Макарова танцевала придуманный Лиозновой испанский танец. Герасимов как раз ставил «Молодую гвардию». Позвал Фадеева. Тот увидел и сказал: «Это же готовая Любка Шевцова!» Номер целиком вошёл в фильм.

Хлебнула она в начале 1950-х. Шла «борьба с космополитами», нависало «дело врачей». Несмотря на ВГИКовский диплом с отличием, со студии уволили. Денег нет, перспектив никаких. Подработку подкидывали порядочные люди – тот же Герасимов, Константин Симонов… Симонов однажды подвозил её домой на машине. Накануне угостил шампанским, настроение было шальное, она попросила повернуть к студии. Высунулась из окна и закричала: «Я всё равно буду здесь работать! Я буду здесь лучшим режиссёром!»

Представляем собеседников

Яков Александрович Каллер работал с Т. Лиозновой на студии им. Горького. Ныне – генеральный директор телекомпании «АБ-ТВ», заслуженный работник культуры Российской Федерации.

Людмилу Васильевну Лисину представить сложнее. Её отец, Герой Советского Союза, лётчик-испытатель Василий Колошенко – давний друг Татьяны Михайловны. После смерти жены он растил троих маленьких детей. Лиознова, не имевшая своей семьи и жившая со старушкой-мамой, старшую дочь фактически удочерила. Это и есть наша собеседница. К Татьяне Михайловне она относится как к матери, а как ситуацию обозначить формально, – решайте сами.

«Мгновения» навсегда

Лучший, не лучший… Но недавно по телевизору вновь показали «Им покоряется небо» – фильм 1963 года, однако и сегодня смотрится хорошо. Про «Семнадцать мгновений» или «Три тополя» и говорить нечего – крутят без конца. Но это – знаменитые фильмы. Хотя кто сегодня помнит, например, тот же «Конец света», несмотря на классные актёрские работы?

Я. Каллер: «Позднее у неё была идея к этой картине вернуться, перемонтировать – но, похоже, сама поняла: устарело. Фильм был про угрозу ядерной войны, в 1980-е тема казалась очень важной, потом актуальность отпала. Может, хорошо, что и с фильмом про корейский «Боинг» ничего не вышло – всё-таки, хотела делать, исходя из тогдашнего понимания. Почему выбирала именно такие темы? Не из конъюнктуры – это точно. Я думаю, ей было интересно всё время пробовать что-то новое. Вот «Семнадцать мгновений». Уже ясно – классика жанра. Потом она сняла «Карнавал» – блестящий мюзикл. Но брать каждый раз вершину трудно. А дальше началась трагедия многих блестящих мастеров её поколения – того же Ростоцкого, с которым я тоже работал. С одной стороны – вроде, их время действительно ушло, к работе (да и к жизни) в новых условиях они оказались совершенно не приспособлены. С другой – поколение, равное им по таланту, по профессионализму, на смену так и не пришло».

Сильные люди

Л. Лисина: «Про саму советскую власть Татьяна Михайловна многое понимала. Неслучайно сняла в 1980-м «Мы, нижеподписавшиеся» – один из самых смелых тогдашних фильмов. Но ценности того времени были и её ценностями. Любила сильных людей – благо и сама была из той же породы. Её друзья – лётчики, учёные, разведчики... К новым временам подходила с их мерками. Помню, прихожу раз – она в слезах. Что такое? Оказывается, по телевизору прозвучало: ВВС России получили в тот год всего один самолёт. «Людочка, но ведь это наша армия! Победительница Гитлера! Как её можно так унижать!» В своих слезах была совершенно искренней. По телевизору смотрит встречу «двадцатки»: на экране мировые лидеры ходят, обнимаются. И Татьяна Михайловна вдруг со злостью: «Карлики!» Что вы хотите, она политиков равняла с титанами – Сталиным, Черчиллем, Рузвельтом...»

Я. Каллер: «До последних дней – чёткая мысль, юмор. Помню её звонок, когда Штирлица перевели в цвет: «Ты смотришь? Что скажешь?»

Про её мучительный уход, многолетние скитания по больницам нужен отдельный разговор. Хорошо, что рядом оказались друзья, которые стучались во все двери, выручали деньгами (лиозновские сбережения, понятно, сгорели ещё в павловскую реформу). Перечисляя этих людей, Людмила Лисина особо просила выделить Иосифа Кобзона.

Кого-то, возможно, удивило, что после смерти Лиознову отпевали в православном храме. Но, как объясняет Людмила Лисина, крестилась Татьяна Михайловна давно, ещё в 1970-е. Среди её друзей был отец Валерий, настоятель московского храма Алексея Человека Божия. Много лет просто общались, перезванивались, а потом как-то само собой… И всё искренне сочеталась: с одной стороны – коммунист, еврейка, абсолютная «советскость», с другой – церковь. Мать у неё при этом до конца дней также искренне ходила в синагогу. Ничего, из-за веры не ссорились.

29 сентября будет год, как этого человека не стало. В годовщину положено вспоминать ушедшего. Если вы, читая наш текст, вспомнили картины Лиозновой – считайте, что вспомнили и Татьяну Михайловну.

Я. Каллер: «Мы сейчас мемориальную доску на доме, где она жила, пробиваем. Нам говорят: положено только через десять лет после смерти. Но это же Лиознова! Что за десять лет изменится? Выяснится, что Штирлиц на самом деле работал на ЦРУ?»