Знаменитый актёр - о счастье, сексе и о тех, кто гадит на сцене.

Спектакль «Пока существует пространство», премьера которого состоялась в «Современнике», для Валентина Гафта одновременно и труден, и важен. Важен потому, что Валентин Иосифович не только сыграл в нём главную роль, но и выступил автором пьесы. А труден потому, что герои ведут и друг с другом, и со зрителем откровенный разговор о том, почему мы лжём друг другу и столь небрежно относимся к самому драгоценному, что есть на свете, - к любви.  

«Когду у тебя жизнь прошла...»

Ольга Шаблинская, «АиФ»: - Валентин Иосифович, за многие годы в театре и кино вы сыграли десятки ролей. Но, по вашим словам, последняя премьера стоит особняком среди других работ. Чем она необычна для вас? 

Валентин Гафт: - Этот спектакль необычен и для меня, и для зрителя. В нём я хочу дотронуться до тех вещей в человеке, которые определяют движения его души. Это исследование о том, что такое любовь. 

Любовь вырабатывает лучшие человеческие качества, очищает. Особенно это ясно, когда у тебя жизнь прошла, когда понимаешь больше и чувствуешь острее. Любовь сокращает дорогу к вере - как религия. 

Знаете, если хочешь обо всём этом сказать со сцены вслух, любовь надо ощущать самому. А ещё для такого разговора со зрителем надо набираться сил, потому что ты исповедуешься о самом сокровенном и личном... 

- Ваша жена - актриса Ольга Остроумова, о которой вы сказали в нашем прошлом интервью: «У неё минусов нет, она святой человек». На протяжении лет, прожитых вместе, представления о любви, ощущения любви меняются?

- Я пока этого не замечаю. Конечно, силы иссякают, но ощущение остаётся.

- Насчёт любви существует множество мнений: кто-то говорит, что встретить любовь - это вопрос везения, другие считают, что любовь - это труд. А вы как думаете?

- Любовь разная бывает. Одному хочется повеситься из-за того, что он влюбился, а другой счастлив. Некоторое время. Любовь - это проходящее великое чувство жизни. Оттого и более ценное. Повезло тому, кто его испытал.  

- В век всеобщего раскрепощения любовь зачастую становится синонимом секса, что у людей старшего поколения вызывает возмущение. Актриса Зинаида Кириенко говорит: «Разве физиология управляет человеком?! Как может секс быть смыслом отношений?»

- Понимаете, отрицать секс - всё равно что утверждать, что человек может выжить, если ему отрезать две почки или печень. Без этих органов люди жить не смогут! 

Но есть и духовное. Что значит любить душой? Это когда ты другого человека понимаешь как самого себя, а он отдаёт тебе в ответ то же самое. Тогда это может стать действительно великим событием. 

Бывает, что любовь открывает в человеке талант или поднимает с постели во время болезни. Представьте, что женщина ухаживает за любимым, который из-за болезни уже не может ощущать всё то, что относится к сексу. Есть тут место любви? Да! Зачастую женская любовь с возрастом становится синонимом теплоты и мудрости. 

Раз уж мы с вами заговорили о сексе... Что происходит на многих сценах сегодня? Зачем раздевать актёров догола? (Иронично.) Конечно, для иных людей это может быть любопытно. Но разве это разговор о любви? Не надо путать эти вещи.

Когда человек идёт в уборную, он закрывает дверь. А некоторые режиссёры хотят открывать двери, даже когда «это» д­елают. 

Век бездарности недолог

- Чего эти режиссёры хотят достичь с помощью подглядывания?

- Слово «достижение» можно употреблять, говоря о таланте. А мне кажется, что эти «экспериментаторы» - люди, сбитые на улице каким-то автомобилем, - они ушиблись. Они несут на сцену то, что находят в помойке, в соре. Ковыряние там может натолкнуть тебя на мысль очень интересную, но описывать найденное как предмет достижения человека, когда один на сцене гадит, а другой это изучает... Что там изучать? Как это способствует росту человека?

Есть высокая комедия и высокая трагедия, которые написаны Гоголем и Пушкиным. Там всё органично, всё о человеке, о его самых лучших и худших качествах. Но, когда человек читает Пушкина или смотрит спектакль по его произведению, он растёт, а не «подсматривает в уборной». 

- И тем не менее над Пушкиным и Гоголем современные постановщики издеваются вовсю.

- Это бездарность! Бездарно делают да ещё и выдают это за достижение. Мне кажется, это прикрытие бесталанности - а наглость, хамство привлекают некоторую часть зрителей. Свобода творчества - вопрос очень спорный. Сейчас - свободно, и сверху не могут сказать: это можно, это нельзя. И всё зависит от таланта. В серьёзном театре над предложением иных постановщиков изувечить Гоголя только посмеются и такой спектакль никогда не поставят.  

- То есть свобода ничего хорошего не принесла, вы считаете?

- Свобода приносит хорошее. Конечно, приносит! А век суррогатов, которые, может, кому-то и нравятся, недолго будет длиться.

- Почему вы так уверены, В­алентин Иосифович?

- Потому что наша страна богата талантами. В провинции у нас театр хороший. Россия наполнена очень интересными людьми. Даже когда смотришь новости по телевизору, удивляешься, какие талантливые люди у нас занимаются искусством: балет, художники, музыка. Но многое зависит от чиновников, которые заведуют культурой. Вот взять певцов: 5 человек поют одно и то же. Я не против, пусть поют! Но столько есть прекрасных людей, которые поют лучше их! А их не видно. Нужно внимательно выбирать, понимать, стимулировать тех, кто действительно этого достоин.