Мифы и тайны неразрывно связаны с именем Николая Гумилёва, хотя он всегда был на виду, окружён поклонниками, соратниками, завистниками, а позже – агентами ЧК. Одни мифы развенчивают, но появляются новые, потому что поклонников у поэта со временем меньше не становится. В 95-ю годовщину ареста Николая Гумилёва SPB.AIF.RU собрал бытующие легенды о жизни и убийстве выдающегося писателя, путешественника и философа.

Миф 1. Он бежал на Мадагаскар

Как умер Гумилёв, до сих пор доподлинно не известно. Вся имеющаяся информация - только со слов тех, кто пересказал чьи-то слова. Анна Ахматова приводила свидетельство некого крестьянина, который пришёл к ней 27 августа и рассказал, что слышал, как расстреливали её бывшего мужа (в списках, опубликованных утром 26 августа, он значился под номером 168), и что похоронен он где-то в Ковалёвском лесу. Эмигрант Георгий Иванов передаёт рассказ поэта и большевика Сергея Боброва, которому о казни рассказал какой-то чекист: «Знаете, шикарно умер. Я слышал из первых уст. Улыбался, докурил папиросу… Даже на ребят из особого отдела произвёл впечатление… Мало кто так умирает…»

А если верить поэту Михаилу Лозинскому и второму мужу Ахматовой востоковеду Владимиру Шилейко, то Николая Гумилёва забили прикладами надсмотрщики прямо в камере, чтобы вёл себя потише, а тело затем сожгли в крематории на Васильевском острове.

Как бы то ни было, мать Гумилёва не верила, что сын расстрелян. Она верила, что он смог бежать из застенка и уехал на Мадагаскар.

Миф 2. Все его обожали

Своё первое стихотворение из четырёх строк про Ниагару Николай Гумилёв написал в шесть лет. Продолжал писать стихи в Царскосельской гимназии, чем заслужил покровительство поэта и драматурга Иннокентия Анненского, бывшего тогда директором. Он не дал исключить молодое дарование, хотя тот не успевал.

За год до окончания гимназии родители Гумилёва (его отец был дворянином и судовым врачом из Кронштадта) на свои деньги издали сборник стихов сына: «Путь конквистадора», рецензию на который написал Валерий Брюсов. С тех пор у молодого поэта с именитым символистом завязалась переписка, а потом и дружба.

С 1906 года Николай Гумилёв учился в Сорбонне. И во Франции Брюсов решил представить своего молодого друга Мережковскому, Гиппиус, Белому и другим поэтам. Но те приняли 20-летнего коллегу холодно, а Бальмонт даже не ответил на предложение о встрече. Потом Брюсов получил письма от тех, кому рекомендовал Гумилёва, язвительные и насмешливые. Николай Степанович затаил обиду на несколько месяцев, а потом «отомстил» высокомерным символистам и послал им стихотворение «Андрогин» инкогнито. Мэтры очень хвалили произведение, а Мережковский и Гиппиус выразили желание познакомиться с автором.

Известно и о противостоянии, которое сохранялось между Николаем Гумилёвым и Александром Блоком до самой смерти. Гумилёв не любил Блока за поэму «Двенадцать» и повторное распятие Христа, Блок Гумилёва – за критику, акмеизм и председательство в Петроградском отделе Всероссийского союза поэтов (монархист обошёл сторонника большевиков на один голос).

Миф 3. Был смельчаком и авантюристом

Николаю Гумилёву пришлось повоевать на фронтах Первой Мировой. Два Георгиевских креста говорят о том, что он не трусил. Но богема, не решавшаяся нюхать порох, а желавшая только сочинять патриотические стихи, ещё и приукрашала военные таланты добровольца Гумилёва. Да, он бывал на передовой, но в рассказах поклонников предстаёт едва не генералом, ведущим улан в атаку. На самом деле выдающихся подвигов Гумилёв не совершал.

Но ещё до войны фигура Николая Гумилёва уже была окутана тайнами. Он изъездил Африку (был в двух экспедициях за казённый счёт), по возвращении в Петербург вёл богемный образ жизни. Ходили слухи, что в одном из своих путешествий он женился на эфиопке.

Для русской молодёжи образованный, начитанный, повидавший мир поэт и дворянин как никто подходил на роль кумира. Людей покоряла его манера выражаться о пережитых тяготах, как о чём-то несущественном. Отсюда его образ путешественника, воина, авантюриста, который не боится ни диких хищников, ни пуль, ни лихорадки. Хотя всю жизнь он был довольно болезненным человеком.

Миф 4. Бил жену

Миф о том, что Гумилёв бьёт женщин, породила его жена Анна Ахматова. Поэтесса в стихах «признавалась»: «Мне муж – палач, а дом его – тюрьма», «Муж хлестал меня узорчатым,/ Вдвое сложенным ремнём»... Поэтесса Ирина Одоевцева в мемуарах «На берегах Невы» упоминает со слов поэта Михаила Лозинского, что Гумилёва эти стихи выводили из себя: «Сколько лет прошло, а я и сейчас чувствую обиду и боль. До чего это несправедливо и подло! Да, конечно, были стихи, которые я не хотел, чтобы она печатала, и довольно много. Хотя бы вот: «Муж хлестал меня узорчатым, Вдвое сложенным ремнём». Ведь я, подумайте, из-за этих строк прослыл садистом. Про меня пустили слух, что я, надев фрак (а у меня и фрака тогда ещё не было) и цилиндр (цилиндр у меня, правда, был), хлещу узорчатым, вдвое сложенным ремнём не только свою жену – Ахматову, но и своих молодых поклонниц, предварительно раздев их догола».

«Мой папа поэт, а мама - истеричка». История любви Ахматовой и Гумилева

Читать далее.

Негодование Гумилёва – не оправдания садиста, потому что когда  Ахматова вышла замуж за востоковеда Шилейко, мужние «побои» не прекратились: «А в пещере у дракона нет пощады, нет закона. И висит на стенке плеть, чтобы песен мне не петь».

Миф 5. Стал участником заговора против Советской власти

Роковой миф о Гумилёве во многом создал сам Гумилёв. В 1921 году, чтобы не вызывать подозрений на фоне Кронштадтского мятежа, имея Кронштадтскую прописку и офицерское прошлое, мало было быть вообще незаметным. Лучше было совсем не существовать. Но Николай Гумилёв был крупной фигурой, читал лекции поэтам, морякам Балтфлота, милиционерам, шутил с комиссарами, что писать стихи ему помогают вино и женщины, не скрывал, что симпатизирует монархии и жалеет, что победила революция.

А ещё он был кумиром молодёжи.

Обвинение Гумилёва было построено на показаниях главного подозреваемого – организатора Петроградской боевой организации Таганцева. Тот рассказал на допросах, что давал Гумилёву деньги на контрреволюционную деятельность, Гумилёв составлял прокламации, вёл антисоветскую пропаганду, а во время восстания должен был выступить связным и организатором сил петроградской интеллигенции.

В день ареста поэт провёл свой последний вечер литературного кружка. Возвращался домой около двух часов ночи, его провожали молодые поклонники и поклонницы, а около дома его уже ждала машина, в доме – чекисты. Арестовали всех.

Только в 1992 году Гумилёв был реабилитирован. Российские следователи признали мифом не только вину Гумилёва, но и всё таганцевское дело назвали полностью сфабрикованным.