Идею «датского» интервью юбиляр отверг тогда с ходу: дескать, рановато подводить итоги. Да и не до того было из-за ежедневных репетиций новой версии хитового спектакля «№ 13D» на сцене МХТ. Вот, мол, сыграем на публике… Выход к зрителю планировался 13.12.13. Замышлялось красиво, но вмешались форс-мажорные обстоятельства, и премьеру пришлось отложить на месяц с гаком. Наконец 21 января случилось…

— Борода у вас для роли или по жизни, Владимир?

— По жизни. И для роли. У меня сейчас переходный период. В съемках «Распутина», восьмисерийной картины, где играю главного героя, перерыв, но уже через неделю еду в Питер, и работа продолжится. Поэтому не брею бороду, не стригу волосы, видите, собрал сзади в косичку. Пока готовил в Москве к выпуску спектакль «№ 13D», о Распутине не забывал. Кстати, наша премьера в МХТ пришлась аккурат на день рождения Григория Ефимовича. Такие вот совпадения бывают в жизни…

— Сериал уже на финишной прямой?

— Осталось отснять зимние эпизоды. Дел на неделю. Хотя такие вопросы все же лучше адресовать режиссеру «Распутина» Андрею Малюкову. Прежде я дважды встречался с ним на съемочной площадке. Правда, в прошлом веке. В 90-м году вышла картина «Делай — раз!», где мы впервые сыграли с Евгением Мироновым. Мне досталась роль сержанта-дембеля, а Жене — новобранца, у которого конфликт с «дедом». Из-за жесткого финала фильм хотели запретить, разгорелся скандал, вышел сюжет в телепрограмме «Взгляд»… В 91-м я снялся у Малюкова в коммерческом проекте под названием «Любовь на острове смерти». Тогда в кино работы было мало, выбирать не приходилось. Но мы получили удовольствие от съемок. Царило веселое безумие.

— Где остров нашли?

— В Ялте. Я же говорю: остались прекрасные воспоминания! Но «Распутин» — иная история. Серьезная, тяжелая и кропотливая работа. О Григории Ефимовиче написано огромное количество книг, сохранились подлинные документы, свидетельства очевидцев. Я провел много времени в архивах Юсуповского дворца, где мне очень помогли научные сотрудники музея.

— Знаю, вы и по монастырям ездили, просили благословения на роль.

— Хотел почувствовать отношение людей к Распутину. Не официально, а по-человечески. Это было важно для меня как актера.

— И что за знак в результате — плюс или минус?

— Разве можно вот так ответить? Не бывает в жизни одного цвета — белого либо черного. Бесспорно, что Григорий Ефимович обладал невероятным даром, который иногда кажется проклятьем. Распутин многое ощущал инстинктивно, никому не причинил зла и умел воодушевлять. Когда лечил больных, у окружающих возникало чувство, что он умирает, — так глубоко впитывал чужую боль, пропускал через себя. Его убийство оказалось страшным ударом для царской семьи. С этого все началось. Трагедия, достойная пера Шекспира! Одни близкие люди умерщвляли других, объявляя преступление благом. Дескать, мы спасали государя и Россию. В истории с Распутиным до сих пор много загадок. Наш фильм построен как расследование, цель которого — выяснить обстоятельства случившегося.

— Вы ведь сыграли Николая II в полнометражной картине Ираклия Квирикадзе с тем же названием «Распутин»?

— Так судьба распорядилась. Это был невероятный опыт.

— На Депардье смотрели с ревностью?

— Никогда! Потрясающий, великий актер. С ним очень комфортно работать. Ему было сложно — чужая страна, незнакомый язык, иная культура, но артисты быстро начинают понимать друг друга на площадке, и мы отлично ладили. Можно сказать, Депардье даже подтолкнул меня к тому, чтобы взяться за роль Григория Ефимовича. Сценарий ведь давно лежал.

— Ваш Распутин наверняка будет иным?

— Решать зрителю. Хотя ясно, что повторение в любом случае исключено. Слишком уж мы разные с Депардье.

— В сериале вместе с вами снимается Паулина Андреева, которая занята и в спектакле «№ 13D». Вы увидели девушку на съемках и пригласили в театральную постановку?

— События не связаны между собой. На Паулину я обратил внимание в МХТ, когда собирал палитру для нового «Номера».

— А как возникла идея вернуться к спектаклю, который десять лет с блеском шел в Камергерском?

— Это все Олег Павлович. Мы даже не представляем масштаб его личности. Он один такой. Уникальный.

— Табаков вроде бы обижался на вас за уход из театра.

— Если давно не играю на сцене и много лет не ставил спектаклей, не значит, что ушел. Так получилось, что какое-то время работал в кино. Теперь вот вернулся. Табаков убедил, что можно по-другому посмотреть на «№ 13», и я воодушевился. Это произошло быстро. У меня так бывает: пам! — и картина сложилась.

— Маслом?

— Типа того… Дальше начал прорабатывать детали.

— Но знаете, как говорят: дважды в одну реку…

— Конечно, отдавал себе отчет, что задача тяжелейшая, практически невыполнимая. Когда есть что-то очень хорошее, зачем его трогать? Велик риск уронить планку, понизить уровень. Спектакль 2001 года был потрясающим. Говорю, не боясь показаться нескромным, поскольку речь о работе большой творческой команды. Но «№ 13D» открыл мне артистов, которых раньше не знал. И это прекрасно. Сложилась новая невероятная история, возникла еще одна группа моих друзей. Нынешний состав сразу родился в таком виде, в каком есть. Игорь Верник, Сергей Угрюмов, Станислав Дужников, Паулина Андреева, Ирина Пегова… Я не люблю метаться, выбор сделал и — вперед! Важно увидеть, что человек меня слышит, дисциплинирован, готов развиваться, не жалеет сил и иногда здоровья ради достижения цели. Это мои люди. Мы за любовь, но и за результат. Апостол Павел говорил: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше». Преданность театру, любовь к коллегам, к Олегу Табакову, к зрителям, к тому, что делаем в жизни, проявляется в наших делах, в их плодах.

— Вы не суеверны, Владимир?

— В каком смысле? Нет, никогда. Тьфу-тьфу-тьфу!

— Ну а как же тринадцать, чертова дюжина?

— О чем вы? Сами же подтвердили, что спектакль шел с фантастическим успехом десять лет!

— Однако незадолго до премьеры новой версии, назначенной на 13 декабря 13-го года, ведущий актер ломает ногу. Знак?

— Бросьте! Вот если бы я спектакль от греха подальше перенес на четырнадцатое, можно было бы спрашивать о суевериях. А с Сережей Угрюмовым произошел несчастный случай. Кто-то неудачно рухнул сверху. На сцене. Не у нас, в другой постановке. Кость сращивали болтами, и Серега вел себя героически. Месяц репетировал на одной ноге, скакал, играл, как мог. Мы лечили его трудом, воспитывали в нем мужество. Правда, был момент, Сергей сам предложил ввести замену. А он много работал, невероятно прогрессировал с каждым днем. И я принял волевое решение перенести премьеру. Конечно, предварительно посоветовавшись с худруком театра. На всю жизнь запомнил историю, много лет назад рассказанную Олегом Павловичем. О том, как накануне премьеры «Обыкновенной истории» в «Современнике» у него случился инфаркт. Все знали, что он очень серьезно готовился к спектаклю, Галина Волчек прекрасно все понимала, и в театре отказались от ввода другого артиста, решили ждать Табакова. И он поправился гораздо быстрее, чем предсказывали врачи. Вот так и с Сережей, которого очень люблю. Хочется верить, он встал на ноги в том числе и благодаря нашей поддержке. Мы своих не бросаем!

— Значит, незаменимые есть?

— Должны быть. Хотя бы иногда.

— Но в глубине души вы позволяли себе параллель между нынешним актерским составом «№ 13D» и прежним, где блистали Евгений Миронов, Авангард Леонтьев, Игорь Золотовицкий?

— Вы подхватываете неправильную интонацию. Какие сравнения? Так нельзя говорить! Безумно люблю тот спектакль. Но и этот мой тоже. Разве можно выбирать? Другое время, другие люди, но театр прежний, школа одна. Это главное! Полагаете, не задавал себе подобных вопросов? Про «№ 13» знаю лучше и больше, чем кто бы то ни было. Постарался предусмотреть все сложности, подводные камни. С напряжением жду, когда же спросят о том, о чем еще не подумал. Вот что точно не предугадать, так это реакцию зрителей. Примут или отвергнут?

— Боялись?

— Тут другое. Перед вами закрытая дверь, а что за ней? Можно до бесконечности строить версии, однако пока не откроешь, ничего нельзя утверждать. И прошлый опыт не спасает. Каждый раз, как в первый.

— Смотрю, не выпускаете из рук старинную монету…

— Да, кручу, развиваю мелкую моторику. Подарок Олега Павловича. Николаевский серебряный рубль.

— Настоящий?

— Ну а какой же? Учитель разве подсунет плохое? Вручил мне 27 ноября, в день пятидесятилетия. Теперь вроде талисмана.

— Как-то скромно вы отметили юбилей, Владимир Львович!

— В лучших традициях — на боевом посту. Днем репетировали спектакль, вечером собрались, посидели душевно, повеселились. А что еще? Подводить итоги рано и глупо, сидеть и умничать я любитель небольшой. Зададут вопрос, на который не подготовил ответ, могу опозориться, ляпну что-нибудь не то…

— Некоторые до сих пор вспоминают вашу зажигательную речь на съезде «Единой России», где было объявлено о рокировке в тандеме.

— Да? Очень рад, если кого-то вдохновил. Ни на секунду не пожалел о сказанном. Это моя страна, я уважаю Путина. Попросили выступить, и я откликнулся. Готов повторить, если надо будет. Перед любой аудиторией. От своих слов никогда не отказываюсь и по долгам плачу. Табаков вот позвал, и я здесь, в МХТ. Если бы не Олег Павлович, и актера Машкова не было бы. Всегда это помню.

— А что дальше? Продолжение банкета будет? Новые постановки в Художественном?

— Табаков тоже спрашивает… Учитель имеет право задавать такие вопросы. Если потребуется, подставлю плечо, хотя Олег Павлович не нуждается в подпорках. У меня сейчас много работы в кино. Сначала надо завершить с «Распутиным». Никогда в жизни не занимался двумя делами сразу, не репетировал параллельно разные роли, не бегал с площадки на площадку. Заканчивал работу и переходил к следующей. Может, только в далекой юности совмещал театр и кино. Теперь обязательно развожу.

— Читал, после «Распутина» у вас на подходе сериал под названием «Родина».

— Да, это мое второе обязательство. Двенадцать серий, съемки как минимум до конца года. В основе — адаптированная американская история о пропавшем без вести сержанте-морпехе. В Штатах фильм называется Homeland, он третий год идет на канале Showtime. Видел первые два сезона. Американцы оттолкнулись от израильского сериала, его я тоже посмотрел. Потрясающий сюжет! У нас, надеюсь, будет не менее захватывающе, но детали пока раскрыть не могу. Съемки должны начаться в марте. Режиссер — Павел Лунгин, у которого я снимался в «Олигархе». Продюсер — Тимур Вайнштейн. С ним мы познакомились на сериале «Пепел»…

— …в котором вы в энный раз встретились на площадке с Евгением Мироновым. Несколько лет назад он возглавил Театр Наций и с тех пор успешно совмещает обязанности худрука с актерской работой. А вас не посещает мысль бросить где-нибудь якорь, Владимир?

— Женя мой близкий друг, очень его люблю. Был недавно на премьере «Гамлета», невероятно тяжелая роль, с которой Миронов блестяще справился. Работа на пределе! Безумно рад его победам. Искренне. Но, понимаете… У каждого своя дорога. Руководить театром — не ботинки за кем-то донашивать. Серьезное, ответственное дело. Никогда не примерял его на себя. Вот честно. Не люблю рассуждать абстрактно.

— Давайте конкретно. У Олега Табакова, вашего учителя, заканчивается контракт в МХТ…

— Он не может закончиться. А если вдруг почему-то не продлят, мне здесь точно делать нечего. И не провоцируйте такими вопросами. Ясно выражаюсь? Живу там, где чувствую себя комфортно, где мои близкие люди, единомышленники. Я лишь там, где меня надо, а где не надо, меня нет. Понимаю это даже без слов. Тем более что люди не все говорят вслух. От напряженной работы над разными ролями развил в себе… яснослышание.

— Это как?

— Есть ясновидящие, а я ясно слышу. Иногда человек что-то говорит мне, а я сразу улавливаю подтекст, то, что он думает в действительности.

— Страшное дело! Можно такое о себе узнать ненароком…

— Наоборот! Очень весело. В принципе этим даром обладает каждый, главное — внимательнее слушать, научиться понимать, что скрывается за словами…

— Я ничего такого о вас не думал, Владимир!

— А разве я что-то вам ответил?

— И много мест, где вас не хотят?

— Да я туда попросту не хожу. Зачем, если заранее интуитивно все чувствую?

— С Голливудом правильно проинтуичили? Не было ощущения, что потеряли темп из-за отъезда за океан?

— Всерьез спрашиваете или подкалываете? Как актер может жалеть о работе в Штатах? Рекомендовал бы всем с большим уважением относиться к Голливуду. Это мощнейшая индустрия, и если кому-то из наших артистов доведется хотя бы на полчаса заглянуть за плотно закрытую для чужаков дверь, это будет великое счастье. Там все по-взрослому. Никаких сантиментов. Если человек однажды ошибся, не справился с порученным заданием, второй шанс вряд ли предоставят. Это распространяется и на артистов. В том числе с именем. Люди тратят колоссальные деньги и вправе требовать результат. На моих глазах нескольких профессиональных актеров убрали с площадки, поскольку те не смогли сразу выполнить требования режиссера. Поверьте, это действует отрезвляюще. В Голливуде иная степень готовности. После Америки я иначе начал относиться к профессии киноактера. Именно к ней. В театре все-таки свои нюансы. Там нужно знать ремесло, владеть техникой…

— После возвращения на родину не показалось, будто с навороченной иномарки опять пересели на отечественные «Жигули»?

— Зачем вы пытаетесь сравнивать? Это не нужно. Здесь мой мир, я в нем живу, не стремясь отыскать какие-то недостатки или изъяны. Да, было бы прекрасно, если бы наш кинематограф уже сегодня достиг уровня заокеанского. Но надо реалистично смотреть на вещи. Все будет. Когда-нибудь. Не сразу. А пока любите наше кино таким, какое оно есть.

— Сергей Сельянов считает, что главная проблема — плохие сценарии.

— Думаете, в Голливуде иначе? Хичкок же сказал, и ему все поверили: «Для хорошего фильма нужны три вещи — сценарий, сценарий и сценарий».

— Мы сегодня уже упоминали «Пепел». Рейтинг у сериала зашкаливал, но критики объяснили его присутствием на экране дуэта Машков — Миронов, поскольку, мол, сюжет явно подкачал.

— Не соглашусь. Это не историческое кино, а рассказ о двух человеческих судьбах на срезе эпохи. Его надо оценивать с эмоциональной точки зрения. Мы хотели показать, что страх может сделать с людьми, как далеко их завести. Во всяком случае я со своим героем занимался этим исследованием. И полученным результатом остался доволен. Опять же с Женей поработал…

— Актерская конкуренция между вами есть?

— Ну чем нам мериться? И главное — зачем? У нас ведь не Олимпийские игры! Голы, очки, секунды… У актеров нет первого места. В беге на лыжах важно финишировать быстрее остальных и получить золотую медаль. У артистов все-таки другие критерии. Если кого-то признали лучшим, ну и слава богу.

— В Сочи поедете поболеть за наших?

— Говорили-балакали… Вы меня не слушаете! Я ведь сказал: через неделю еду в Питер досниматься в «Распутине». У меня своя Олимпиада. Буду плавать в февральской Неве. А как иначе? Сценарий читал, Вова, теперь не ропщи.

— После съемок «Края», где вы едва не утонули в ледяной стремнине, контрастными ваннами вас вряд ли испугаешь.

— К этому нельзя привыкнуть. Опять придется делать над собой усилие. А вы говорите: дважды в одну воду… Понадобится хороший дубль, и в третий раз полезу!