«Почему эстонские мужчины позволяют публично, в том числе и в СМИ, называть себя jobu (мудаками) — таким вопросом задалась газета Õhtuleht. … Мужской врач К. Аусмеэс считает, что дело — в гордости и высокой самооценке: эстонские мужчины просто не обращают внимания на всякие нападки…»

Почему эстонцы не обижаются на «мудаков»?

.

Однажды Ансипу приснилось, что он сам себя выгуливает. В Кадриорге. По дорожкам этого замечательного парка. Просто так совпало по месту и времени: заехал он к президенту, в его дворец, поделиться мудростью, а там и время дневного променада подошло. Так что застегнул Ансип ошейник, поводок нацепил — и повел себя на природу, свежего воздуха глотнуть. А то он уже поскуливать начал, на улицу проситься. Президент ему еще окно французское открыл, так что Ансип прямиком в парк сиганул.

Было сыро и ветрено, под ногами хлюпала грязь. Настроение — так себе… Кислое было, одним словом, настроение, потому что после прогулок в такую погоду попробуй потом ототри эту тварь от всякой дряни, по которой она носится, думал про себя Ансип. И не выгуливать нельзя — так ковры уделает, что мало не покажется. Вот так и шел Ансип, сам на себя с некоторой неприязнью косясь.

Но тут ему навстречу попались Март Лаар и министр образования Лукас. Они, как оказалось, С той же целью шныряли по Кадриоргу. Но если Ансип выгуливал себя сам, то в их случае было абсолютно непонятно — кто кого гуляет. Идут — оба в ошейниках, поводки на руки намотаны. И то Лукас Лаара дергает, то, наоборот, Лаар — Лукаса. Резвятся чисто щенки. На белок, что по соснам снуют, рычат отважно.

«Мудаки…» — неприязненно подумал Ансип. Настроение-то ни к черту. А тут еще этот, с которым гулять надо… То есть это ему показалось, что он подумал. На самом-то деле он это вслух сказал. Во сне и не такое бывает. И Лукас к нему сразу подошел, будто его поманил кто. А Лаар сперва в кучу мусора косточку закопал, и тоже приблизился.

— Слышь, камрад, — заговорил он и полез в карман, откуда достал сложенную газету. — Про это и в прессе вон пишут. И ты, как я слышал, на эту тему размышляешь. Ну, про мудаков… Как ты об этом вообще полагаешь?

— Сами они… — ощерился Ансип. — Не согласный я с ними… Их послушать, — кивнул он на газету, — так как эстонский мужчина — так обязательно мудак. Уже вроде бы и так получается, что если не мудак — то или не мужчина…
— Но-но! — игриво оскалился Лукас. — Я за такое и укусить могу. В попу. Или… — задумался он, — правильно говорить — за попу?.. Или правильно — в попу?..
— …Или не эстонский… — продолжил, не слушая Лукаса, свою мысль Ансип.
Тут уж возмутился, без всякой игривости, Лаар:
— Попросил бы!.. Не трожь святое!

— Но всё не так, как кажется, — понизил голос Ансип, и подозрительно огляделся. — Вся причина в гордости и высокой самооценке. Вашей, например. Благодаря которым, находясь рядом с вами, камрады, я могу не ощущать себя мудаком. Вот и весь секрет.

— А как ты это делаешь? — спросил Лукас. Ансип посмотрел на него очень внимательно. Ну то есть предельно внимательно.

— Я, конечно, могу тебе разъяснить — как. Но поможет ли?.. Вот ты, камрад, в министрах образования уже сколько лет? — спросил он. Лукас задумчиво почесал себя правой ногой за ухом:
— Да с 1999 года уже шесть годков набежало, — прикинул он.
— За это время в Эстонии закрылась каждая пятая школа, всего числом 148. А школьников, которых в начале твоей министерской карьеры в основной школе было 185 тысяч, спустя десятилетие оказалось уже меньше 115 тысяч. Вымирает страна. И кто ты после этого? Как тебя любой придурок назовет? Хотя сам ты, по большому счету, не имеешь к этому никакого отношения…

— Да мудак он! — издевательски тявкнул Лаар.
— Сам такой! — тут же разъярился Лукас, и зарычал на Лаара. Затем взвизгнул:
— Я, между прочим, все твои команды досконально выполнял!
— Да?!
— Да!
— Ишь ты какой!… А министерство образования в Тарту перевести тоже я придумал?
— Министерство — это я!.. А всё остальное — ты!.. Мудак!..
— Кто мудак? Это я — мудак? Ладно, предположим! А ты сам кто после этого?..

Ансип стоял в сторонке, тихонько выкапывая из кучи жухлой прошлогодней листвы мозговую кость. «Гордость… Высокая самооценка… Тьфу! Бред какой-то! — думал он меланхолично. — Главное — всегда иметь рядом самовлюбленных и высоко себя ценящих мудаков, на которых можно в нужный момент перевалить ответственность… И в их тени тихонько отсидеться. Но, как и предполагалось, Лукасу, — оглянулся он на цапающихся камрадов, — эту методику один черт не освоить…»

stalnuhhin.ee

Обсуждение закрыто