Однажды президент Ильвес попал в авиакатастрофу. Локальную такую. То есть это была не совсем катастрофа. Просто когда задымил один из левых двигателей, все закричали — «А-а-а! Катастрофа!» И уже потом выяснилось, что самолет заправили «левым» топливом, порциями по двести литров привезенным из Ивангорода. Вот у двигателя нервы и сдали. Но лететь все-таки можно было, хоть и немного вонюче. Но в первый момент, как уже было сказано, все решили, что это — «А-а-а!» — катастрофа. И принялись спасать самое ценное. Президента, само собой разумеется, раз уж он оказался на борту.

Напялили на него парашют. Прямо на смокинг. И он мужественно прыгнул с огромной высоты. Жену поцеловал на прощанье — и прыгнул.

Но тут этот один из левых двигателей дымить перестал. И все те, кто только что кричал «А-а-а! Катастрофа!», сказали, что, мол, ну и слава богу, самого страшного удалось избежать. Как-то они забыли за этим своим ликованием, что только что осиротели. Потом, конечно, вспомнили про безвременно выпрыгнувшего в смокинге Ильвеса. И кинулись к карте.

Смотрят, а президент-то над Антарктикой десантировался. Где в феврале лето, но мороз всё одно до минус тридцати. А Ильвес — в ботиночках на тонкой подошве. Так что когда поисковую экспедицию организовывали, и к месту вероятного приземления президента добирались — рассчитывали найти в лучшем случае хладный труп. Про худший случай вслух не говорили, чтоб не сглазить. Только думали. Вот.

Подлетают они, значит, на вертолете к месту приземления Ильвеса — и глазам своим не верят. Потому что их глаза фиксируют такое, что их же мозги, посредством зрительных нервов связанные с этими глазами, отказываются признавать за реальность. Потому что видят они президента Ильвеса, живого и здорового, посреди огромной толпы королевских пингвинов, которым он, одному за другим, пожимает правые крылья, величественно кивая и говоря несколько слов каждой особи. Типа, прием проводит. И это на третьи сутки пребывания в снегах Южного полюса!

Потом-то опытные полярники объяснили, что если бы президент начал бы суетиться, ну бегать туда-сюда по ледовому панцирю, или дом из снега строить — замерз бы к чертовой бабушке на исходе третьего часа этой панической деятельности. Но ему удалось, как это и советуют психологи, в час опасности занять свой организм привычным бессмысленным делом, что нейтрализовало негативное воздействие внешней среды. Президент поступил как всегда мудро. Ходил — и пожимал пингвинам лапы. Или что у них там вместо лап. Тем и спасся.

И вот когда Ильвеса оттерли спиртом и напоили горячим куриным бульоном… или наоборот? — в запарке и на радостях могли и напутать — то его спросили:
— Господин президент! Как же вы сподобились найти выход из этой сложнейшей ситуации? Ведь это так нелогично — вместо того, чтобы строить убежище, стоять на пронизывающем ветру в ботиночках на тонкой подошве и жать лапы пингвинам?

На что президент как всегда афористично ответил:
— А у меня всегда было плохо с логикой.
Немного подумал и добавил:
— Мне и без логики хорошо…

И все с ним тут же согласились. А чего протестовать, если человек чистую правду говорит.

Вот так в тяжелые для Эстонии времена лучшие ее сыны показывали народу пример самообладания.

(Цитируется по изданию: «История Эстонии XXI века. Для 12-го класса гимназии», 2110 г., Таллинн)

stalnuhhin.ee

Обсуждение закрыто