«Русскому зрителю программу антикризисных действий Партии Реформ представляет Кейт Пентус — в рекламном ролике ее называют «следующим мэром Таллинна». Пентус — давняя соратница Андруса Ансипа, была старейшиной столичного района Кесклинн, возглавляла бюро премьер-министра Ансипа. Выборы в муниципальные органы состоятся лишь в октябре…»

Пентус рвется в мэры Таллинна

Ансип досматривал рекламный ролик, медленно тая от умиления. Когда Койт Пентус, вся такая воздушная, хрупкая и невинная, в простом платьице цвета пионерского галстука замерла на фоне собора Александра Невского, нервы премьер-министра не выдержали.

— Чья идея? — удивительно мягко поинтересовался он, пытаясь незаметно снять с ресницы слезинку.

— Моя! — ответили хором сразу несколько человек — и, ревниво насупившись, обменялись взглядами исподлобья. Премьер не стал придираться к авторству, его больше интересовало другое.
— До выборов еще семь с половиной месяцев. Не поторопились с роликом-то? — спросил он.

— У нас было по меньшей мере двенадцать весомых причин начать ее рекламную кампанию на русском языке уже сейчас. Во-первых, чтобы «продать» Пентус русскому избирателю — надо, по-хорошему, ее начинать «раскручивать» за пару лет до выборов. Во-вторых…

— Да этой одной причины уже достаточно, — перебил говорящего Ансип. И ненадолго задумался.

— А меня так же красиво снять сможете? — поинтересовался он. Теперь задумалась съемочная группа.

— Ну, есть спецэффекты, компьютерная графика… Визажисты и портные останутся те же… При современных технических средствах нет ничего невозможного… для творческой интеллигенции, — ответил, наконец, режиссер.

Ансип представил себя с укладкой и в платье цвета лимонного зефира. Мотнув головой, он отогнал наваждение.
— Насчет творческой интеллигенции я понимаю — сам химик. Но! Абсолютно неясно, будут ли у нас впоследствии средства на наше короткометражное кино. Поэтому отснять надо сейчас и как можно больше.

— На осень, на местные выборы? — уточнил кто-то. Премьер-министр не замедлил с ответом:

— Я же сказал по поводу финансов… Поэтому снимайте ролики наперед – пока в Эстонии деньги есть. Может статься, что их не будет… В принципе не будет. Так что нужны рекламные клипы на 2009-ый, 13-ый, 17-ый и 21-ый годы — на местные выборы. И на парламентские выборы неплохо бы рекламой запастись — по 2039-ый год включительно.
Съемочная группа напряглась. Все явно вспоминали год рождения премьера, и путем нехитрых арифметических действий высчитывали, сколько ему будет лет в 2039 году. Ансип, правильно угадав ход их размышлений, рассмеялся.
— Не берите в голову! Снимать будете не только меня, — сказал премьер-министр, и обратился к секретарю:
— Там где-то в коридоре один наш партайгеноссе должен быть, с ребенком, — пригласите.

Через минуту в кабинет зашел средних лет мужчина, держащий за руку пятилетнего пацана в каске и военной форме до боли всем знакомого образца. На груди у мужчины блестел золотой значок — силуэт белочки.

— Я тут недавно узнал, — рассказывал тем временем Ансип, — что в 18-ом веке была традиция дворянских детей записывать солдатами в полки с малолетства. Потом ребенок тихонько растет себе, а служба идет — и к пятнадцати годам он уже подпрапорщик или даже корнет. Вот мы этот прогрессивный метод и применим.
Он указал на отца с сыном:

— Вот они, наши первенцы. Папа, который написал за своего наследника заявление в Партию Реформ, и первый наш младореформатор, кандидат в депутаты парламента году так в 27-ом. Его и снимайте, — сказал Ансип и снова прослезился. — Наше будущее…

Ошарашенные киношники и папаша с мальчиком тянулись к выходу, когда их остановил вопрос премьера:
— Кстати, партайгеноссе, а чего это он у тебя в советской воинской форме? Своей не нашлось?

— Да я вот подумал… — начал объяснять папа малыша, — Это ж круто будет… В смысле — он у меня пока еще в штанишки писается… А лет через двадцать можно будет говорить — так, мол, и так, с малолетства был патриотом и в оккупантские галифе ссал с высокого дерева.
— А-а-а… — успокоился Ансип. — Это должно сработать, да. И где ж ты форму-то Внутренних войск, этих карателей и вертухаев, взял?

— Как где? — удивился его собеседник. — Служил я во Внутренних войсках…

Ансип задумался.

stalnuhhin.ee

Обсуждение закрыто