«XLII. О прибытии короля в Тунис.Таким образом, сев на суда, мы пристали беспрепятственно к берегам Африки в виду Туниса и раскинули свои палатки близ Карфагена. Вскоре наши мужественно и победоносно овладели всем местом, где стоял тот знаменитый Карфаген, и его окрестностями. При этом было умерщвлено много сарацин и добыты съестные припасы и все прочее, необходимое для войска. Стычки происходили ежедневные и побоище было великое; но все это и тому подобное я предоставляю изложить тем, которые умеют лучше меня писать о военных подвигах.

XLIII. О приключившейся там смертности. Христианское войско простояло там в палатках около 4 месяцев, и последовала великая смертность людей как по причине дурной погоды и почвы, так и вследствие недостатка здоровых деревьев и пресной воды. При этом погибли многие рыцари и благородные бароны: между ними скончался светлейший граф Ниверноа, Иоанн, сын благочестивого короля, смерть которого потрясла Людовика. Но король в своем благоразумии и твердости скоро утешился относительно этой последней смерти, насколько то было возможно.

XLIV. О благочестивой и оплакиваемой кончине благочестивого короля, и как он держал себя, умирая. Вскоре после того, в этом же самом лагере, сам король, блаженной и преславной памяти, Богом возлюбленный, людям милый, после всех своих трудов для веры, после столь тяжких лишений, понесенных им неутомимо на пользу религии и распространения церкви, волей Господа, пожелавшего кончить счастливо его труды и славно воздать за них, впал в беспрерывную лихорадку и слег в постель, совершив над собой благоговейно все таинства церкви в здравом и ясном уме. Когда мы совершили миропомазание и читали семь псалмов с литанией, он сам говорил стихи псалмов и, поминая святых на литании, благочестиво взывал к их заступничеству. При очевидном приближении последнего часа он не заботился ни о чем, как только о делах, касающихся Бога и прославления веры Христовой; так, когда ему было уже тяжело говорить, несмотря на то, этот муж, полный божества и поистине католический, в нашем присутствии сказал: «Будем стараться ради имени Бога о том, чтобы католическая вера могла быть проповедана и насаждена в стране Туниса. О, кто мог бы быть способным для отправления туда проповедником!» И он назначил для того монаха из ордена предикаторов, который уже бывал там и был известен владетелю Туниса. Вот каким образом довершал свою жизнь истинный почитатель Бога и постоянный ревнитель веры христовой, исповедуя таким образом истинную религию. Когда же его телесные силы и дар слова стали ослабевать, он не переставал, насколько мог, призывать имена своих святых, в особенности же блаженного Дионисия, главного патрона своего королевства. В этом положении, мы слышали, как он несколько раз лепетал конец того гимна, который поется в честь блаженного Дионисия, а именно: «Молим, Господи, дай нам именем твоей любви, узреть блага мира и не трепетать пред его бедствиями». Эти слова он повторял много раз. Также часто он произносил начало молитвы к св. апостолу Иакову: «Будь, Господи, святителем и стражем твоего народа», и поминал других святых. Наконец, когда наступил последний час, слуга Христов, протянувшись в форме креста на ложе, посыпанном пеплом, отдал свой блаженный дух Создателю, и именно в тот самый час, когда и Сын Божий испустил дух на кресте для спасения мира. Без сомнения, о такой христианской и счастливой кончине следует плакать, но следует и радоваться (далее – длинное рассуждение о том, почему должно радоваться и почему должно плакать). Отошел же он к Господу в день после праздника св. Варфоломея (25 августа), в девятом часу дня (по нашему, в третьем пополудни), в год Господень 1270-й».