Продолжение

(Начало здесь часть 1, часть 2)

Краткий опыт «альтернативной» истории.

Рассматривая подобную «альтернативную» историю, мы исходим из того допущения, что М.С.Горбачев действительно хотел превращения СССР в социализм с человеческим лицом больше, чем сохранения себя самого у власти.

Ведь власть, причем безмерная, практически неограниченная, у него была именно в рамках существовавшего status quo, и он не мог не понимать, что лично для него создание демократически организованной партии обернется только сокращением личных властных полномочий. Напомним, демократизация КПСС не должна была рассматриваться в качестве самоцели, своего рода кантовского категорического императива: или демократия, или пусть все погибнет! Вовсе нет, демократизация КПСС должна была высвободить творческий потенциал народа, первоначально самой профессиональной и активной его части – членов КПСС, для решения задач по дебюрократизации сначала партии, затем и общества в целом, создания более эффективной, одновременно рыночной и социалистической экономики, перформатирования международных отношений, создания прочного и более справедливого миропорядка и т.д. Кроме того, именно КПСС как организованная политическая структура, сохраняющая, пусть и не очень последовательно, связь с социалистической идеологией, могла бы и должна была стать школой демократиидля всего общества, выработав внутри себя и узаконив механизмы политической терпимости, обеспечения прав политического меньшинства, демократических процедур принятия решений, выборности, сменяемости руководства и т.д. Именно демократически преобразованная партия могла уничтожить всевластие партбюрократии и создать предпосылки для запуска демократических механизмов в государстве и обществе. В конечном итоге задача сводилась бы к тому, чтобы демократически преображенная КПСС шаг за шагом создавала бы предпосылки к тому, чтобы народ, общество, овладевали бы механизмами государства, ставили бы его под собственный демократический контроль, везде и всюду, где это возможно и целесообразно, заменяли бы деятельность госорганов народным самоуправлением. Отдельный вопрос – частная собственность. Мне представляется, что и рыночные отношения, и частная собственность вполне могли бы быть институциализированы и в рамках социалистического государства и социалистической экономики. Важно было определить пределы, до которых частная собственность может спокойно развиваться, и четко зафиксированы социалистические приоритеты в развитии экономики в целом и каждого субъекта хозяйствования, независимо от формы собственности, в частности. Ничего подобного сделано не было. Общество качнулось из одной крайности в другую, поэтому и получилось то, что получилось: концентрация общественного богатства в руках немногих и, как правило, далеко не самых лучших членов общества, формальный, а нередко, лживый  характер процедур выборности и сменяемости власти, растущая отчужденность от нее народа.

Прежде чем начать объяснение того, что такое демократизация КПСС и в чем ее необходимость для общества,припомним контекст событий, в которых начиналась перестройка. В такой строго централизованной, бюрократической системе власти, где к тому же государственная и хозяйственно-экономическая власть подчинена аппарату власти идеологической, в первый период крупных преобразований действительно очень многое зависит от личности лидера. В Советском Союзе вся полнота государственной, исполнительно-распорядительной и идеологической власти находилась в одних руках – в руках аппарата ЦК КПСС, который формировался не по демократическим (выборы, конкурсы), а по номенклатурно-бюрократическим принципам. Сотрудников аппарата «выдвигали» и «назначали», но не как, например,  в армии, где действовали определенные формальные правила, но исходя из «политической целесообразности», к которой мог относиться и самый банальный блат. Главное в кадровой политике на всех уровнях партийной, а за ней и государственной власти, заключалось в том, что вышестоящая структура или входившие в нее люди определяли, кто будет им подчиняться, выполнять их распоряжения. У такой системы формирования органов управления (речь идет прежде всего о партийном управлении) было две основные особенности: 1. Она формировалась сверху вниз; 2. Выдвижение на ту или иную должность происходило по принципу кооптации или назначения. Не стоит думать, что подобная система была исключительно субъективной. В ней также присутствовала своя доля рациональности: подбор исполнителей на те или иные роли зависел не только и даже не столько от субъективных интересов или желаний вышестоящего начальника, но и от его компетентности, опыта, а для руководителей высокого уровня - и государственной мудрости. Все же важнейшими качествами соискателей карьерыв партийной номенклатуре были умение «потрафить» начальству, соответствовать его требованиям и ожиданиям, что, в конечном итоге, привело к бюрократическому вырождению партаппарата КПСС, его отрыву от партийных масс. Что же касается рядовых членов партии, то их положение в условиях «развитого» социализма, т.е. в эпоху Л.Брежнева, когда мне представилась возможность наблюдать эту систему, как говорят социологи, методом включенного наблюдения, то их положение можно описать как своего рода заложников партии. В рядах КПСС состояло почти 20 миллионов человек, около двух миллинов были работниками партаппаратов разного уровня. В Эстонии коммунистов было чуть больше ста тысяч, с небольшим перевесом эстонцев, что было довольно трудно выполнимой задачей, поскольку «средний» эстонец в партию не стремился. Под такой огромной численностью КПСС подводилась определенная «теоретическая» база: партия должна пронизывать своим влиянием всем слои и структуры общества через включенных в них коммунистов. На практике это оборачивалось тем, что любая руководящая работа в экономической сфере, в образовании, области культуры и др. например, должность начальника цеха небольшого предприятия, предполагала, что занимающий эту должность обязан быть членом партии, что давало вышестоящим контролирующим и управляющим инстанциям руководить не столько процессом, сколько отвечающим за него человеком: завалил план - получил партийное взыскание. Нередко перед руководителем любого уровня возникала дилемма: или выполняй спущенный сверху приказ, или партбилет на стол. Но в КПСС состояли не только руководители (ведь это «партия рабочего класса, колхозного крестьянства с прослойкой интеллигенции»), но и совершенно рядовые граждане, даже домохозяйки. Все это поддерживало иллюзию всенародности компартии, а значит и причастности ее членов к управлению обществом. На деле, главной функцией массовой КПСС была функция дополнительного политического контролянад обществом, помимо прямого аппаратного контроля. Еще партия выполняла роль своего рода механизма социализации, вовлечения членов общества в общественную жизнь: участие в партсобраниях, митингах, демонстрациях, субботниках и т.д. На самом деле все это не так плохо, если сама подобная деятельность содержательна,реально касается интересов людей, а не является пустой обязаловкой, крадущей у них свободное время. Нетрудно понять, что пребывание в рядах КПСС, особенно в эпоху позднебрежневского застоя, на практике делало из рядовых членов партии убежденных антикоммунистов, что и обнаружилось вскоре.

Вершиной партийной власти были секретариат и политбюро ЦК КПСС. Секретари ЦК – высшие партийные чиновники, руководящие целыми секторами общественной жизни. Они могли входить, могли и не входить в состав политбюро. Статус членов (и неполных членов, или кандидатов) политбюро отличался тем, что они имели право обсуждать и принимать важнейшие партийные и государственные решения. Политбюро был реально органом коллективного руководства, но пост генерального секретаря партии был исключительным и среди членов политбюро. Во-первых, голос генсека всегда был решающим, и это определяло стабильность всей этой уникальной управленческой структуры, значит и благополучие, а подчас и жизнь ее членов. Во-вторых, остаться в меньшинстве при принятии важного решения означало для генсека угрозу потери должности, а вместе с ней благополучия и, возможно, даже жизни. А для всех остальных – период смуты, когда все потерять могут не только проигравшие, но и победители. В-третьих, данное обстоятельство определяло исключительный страх политбюро и его членов перед любыми переменами, его исключительно консервативный характер. Следовательно, хотя генсек КПСС был даже больше, чем «первый среди равных», политбюро было все же коллегиальным органом, поскольку любые изменения в его составе грозили нарушением status quo, что не было выгодным ни генсеку, ни членам политбюро. Думаю, что подобная «жесткая системность», высокая степень взаимозависимости всех членов политбюро между собой, уравновешивающая исключительную компетентность генсека, в наиболее чистом виде сложилась в эпоху Л.Брежнева, чем объясняется просто патологическое нежелание коллег по политбюро отпустить больного Брежнева на покой и до конца противиться любым переменам в составе этого руководящего органа.

М.Горбачев был поставлен перед необходимостью перемен в политбюро уже самой силой обстоятельств. Было очевидно, что запрограммированное на сохранение стабильности политбюро полностью исчерпало свой ресурс, поэтому у Горбачева не оставалось выбора, как разрушить внутренний механизм стабильности, последовательно заменяя  членов политбюро на своих сторонников. Собственно, это и было началом горбачевской «революции сверху». Но при этом политбюро из главного «стабилизатора» социальных, политических и экономических процессов в стране могло превратиться в разрушителя стабильности. К сожалению, так и получилось. Сейчас бывшие сторонники М.С.Горбачева нередко  говорят, что причиной неудачи перестройки и развала СССР стало прежде всего то, что Горбачев, разрушив опору своей власти в лице КПСС, не успев создать новую – легитимный институт президентской власти. Указывают также на личные качества генсека, не обладавшего всем набором необходимых для великого реформатора качеств, «забалтывавшего» перестройку и т.д. Отсюда и вопрос, могла ли дать положительный эффект демократизация КПСС?

Для ответа коротко вспомним китайский опыт, разумеется, принимая во внимание его специфику. Китайский опыт сводится к тому, что руководителям КПК удалось поменять содержание политики государства, существенно не перестраивая структурывластных органов. При Дэн Сяопине никакой ломки или демократизации партии не было, КПК осталась у руля государства и продолжала контролировать экономику  и общественную жизнь, но содержание политики резко поменялось. Для китайского общества с его конфуцианской моралью содержание деятельности важнее формы, поэтому демократизация, как внутрипартийная, так и в отношениях между КПК и обществом, не была главной проблемой. Как любят говорить китайцы, главное не цвет кошки, а то, может ли она ловить мышей. Для СССР времен перестройки наиболее актуальными были три задачи. Первая: эффективная экономика, предполагавшая децентрализацию (региональный хозрасчет) управления народно-хозяйственным комплексом, замену 100-процентно государственной собственности на многоукладную: государственная, кооперативная, частно-индивидуальная, частно-акционерная и т.д., и переход на этой основе к рыночной экономике с активной ролью государства, сохранением социальных обязательств его перед обществом, дебюрократизацией экономического управления, в том числе путем введения элементов демократии участия трудящихся в управлении предприятиями. Вторая задача – создание полноценного гражданского общества, что фактически означало перезаключение договора между гражданином и обществом, превращение гражданина в полноценного субъекта общественной и своей собственной жизнедеятельности: гарантированные политические права и обязанности, а не только «пакет» социальных гарантий, предлагавшихся в обмен на политическое бесправие, открытость советского общества внешнему миру, право свободного передвижения, право на получение достоверной информации и право на участие в принятии политических решений. Наконец, третье – так называемое «новое мышление» - участие Советского Союза и его граждан в создании нового – безопасного и справедливого миропорядка. Подобные перемены действительно предполагали революционные изменения в политике Советского Союза, а для этого было необходимо перестроить и саму политическую систему. К тому же, советский человек – не китаец, т.е. не прагматик, способный почти безропотно подчиняться командам вышестоящего начальника, который в конфуцианской  системе координат воспринимается как «глава семьи». Нашему человеку необходимо обоснование, почему что-то должно быть таким, а не другим. В этом советский человек был ближе к западу, чем к востоку. Но не будем забывать и о других особенностях. Как отмечал еще Н.Бердяев (он говорил это о русских, но советское бытие и всех других сделало «немного русскими»), русский человек в своем свободолюбии, скорее, анархист, чем поклонник Им.Канта: он не любит ходить строем, требует объяснений, но у него, как говорят социологи, ослаблена поведенческая компонента. Когда доходит до дела, «наши люди» предпочитают кивать на начальство, чем брать инициативу на себя. Годы сталинской муштры также приучали людей не к самостоятельной активности, а к внешнему подчинению.

Могла ли демократизация КПСС изменить базисные социальные характеристики общества? И да, и нет. Любые попытки перестроить общество методом изменения правил игры, в том числе путем перестройки на первых порах наиболее активных его структур и социальных групп, не гарнтирует быстрого успеха. Но нужно было бы попробовать, а еще лучше, заранее разработать достаточно подробный план такой перестройки, с вариантами и возможными очевидными и латентными последствиями. Этого сделано не было. Но Горбачев, видимо, понимал, что нужно менять правила формирования партийной номенклатуры, а не только персоналии как на уровне политбюро, так и на низовых этажах системы. Известно, что 19 партконференция среди прочих приняла рекомендацию демократизировать процедуру избрания секретарей районных комитетов партии. Не знаю, как в других местах, но в Эстонии эту рекомендацию услышали и в нескольких райкомах прошли выборы первых секретарей на альтернативной основе, что позволило избрать действительно более думающих, дееспособных и обладающих реальным личностным авторитетом лидеров. К сожалению, событие это оказалось внесистемным, поскольку не хватило времени на распространение принципа альтернативной выборности на все парторганизации. Захлеснули новые события. Поэтому сегодня не так актуален вопрос возможности «выращивания» социалистических отношений из практики политического, социального и экономического самоуправления. В обществе, где господствующими экономически и закрепленными юридически и политически стали отношения частной собственности простой демократизацией существующих структур не обойдешься. Поскольку отношения частной собственности стали системообразующими, простой реформой существующего порядка вещей ограничиться невозможно. На первый план выходит вопрос качественной трансформации этих отношений как предпосылки демократизации общества по социалистическим лекалам. Но это предполагает совершенно иную логику социальных преобразований, выводящую нас за пределы обсуждаемой темы.

Окончание следует...

Обсуждение закрыто