1902 год. 31 декабря (18 декабря ст.ст.) состоялась премьера спектакля по пьесе Максима Горького «На дне»
(реж. Станиславский и Немирович-Данченко, худ. Симов; Костылев - Бурджалов, Василиса - Муратова, Наташа - Андреева, Медведев - Грибунин, Пепел-Харламов, Клещ - Загаров, Анна - Савицкая, Настя-Книппер, Квашня - Самарова, Бубнов - Лужский, Сатин-Станиславский, Актер - Громов, Барон - Качалов, Лука - Москвин, Алешка - Адашев, Кривой Зоб - Баранов, Татарин-Вишневский). К 60-летию первой постановки (18 декабря 1962) пьеса прошла во МХАТе 1451 раз.
Среди многих последующих дореволюционных и советских исполнителей "На дне" во МХАТе (в хронологическом порядке): Хмелев, Раевский (Костылев), Шевченко (Василиса), Александров, Калужский, Баталов, Грибов, Готовцев (Медведев), Леонидов, Судаков, Добронравов, Яров (Пепел), Гиацинтова, Тарасова, Попова (Настя), Истрин, Тарханов, Топорков, В. Вербицкий (Бубнов), Судьбинин, Массалитинов, Подгорный, Болеславский, Ершов, Прудкин (Сатин), Гейрот, Ершов; В. Вербицкий, Массальский (Барон), Артем, Шахалов, Орлов, Синицын, Судаков, В. Попов (Актер), Тарханов, Шишков, Грибов (Лука). Постановка пьесы на императорской сцене была запрещена. С участием петербургских актеров прошло два чтения пьесы "в лицах": в 1903 - в доме Н. П. Карабчевского и в дворянском собрании (Василиса - Стрепетова, Наташа - Музиль-Бороздина, Пепел - Аполлонский, Настя - Потоцкая, Бубнов - Санин, Сатин - Дальский, Барон - Далматов, Лука - Давыдов). До 1905 года постановки пьесы разрешалась с большими купюрами и каждый раз с согласия местных властей. Тем не менее "На дне" поставил в 1903 году Вятский городской театр, киевские театры Соловцова (режиссер Ивановский, Сатин - Неделин, Лука – Борисовский) и Бородая (режиссер Соколовский, Пепел - Муромцев, Барон - Людвигов), Нижегородский театр (антреприза Басманова), петербургские театры - Василеостровский театр, театр Некрасовой-Колчицкой, Новый театр Неметти (Актер - Орленев); Ростовский-на-Дону театр (Пепел - Орлов-Чужбинин), труппа под руководством Красова в Тифлисе (на спектакле присутствовал Горький), Товарищество Новой драмы в Херсоне (режиссер и исполнитель роли Актера - Мейерхольд), Красноярский театр (1903-05). В последующие годы "На дне" ставили:
Оренбургский (1904). Екатеринбургский (1906, 1910, 1914), Костромской (1906, 1908) театры, украинская труппа в Гадяче (1908, режиссер и исполнитель роли Барона - Г. Юра), Воронежский театр (1908), грузинский театр в Тифлисе (1908, режиссер и исполнитель роли Луки - Гуниа), Тифлисская труппа армянского артистического общества (1908, режиссер Капанакян, Василиса - Меликян, Настя - С. Адамян, Сатин - Севумян, Барон- Мамнконян, Лука - Аветян), Екатеринодарский и Харьковский театры (1910, режиссер Синельников), Общедоступный театр, Петроград (1912, режиссер Гайдебуров), Казанский (1912), Нижегородский (1915) и другие театры».
Цитируется по: Театральная Энциклопедия. В 5 томах. М.: Советская энциклопедия, 1963
История в лицах
К.С.Станиславский:
Спектакль имел потрясающий успех. Вызывали без конца режиссеров, всех артистов и особенно великолепного Луку - Москвина, превосходного барона - Качалова, Настю - Книппер, Лужского, Вишневского, Бурджалова и, наконец, - самого Горького. Очень было смешно смотреть, как он, впервые появляясь на подмостках, забыл бросить папиросу, которую держал в зубах, как он улыбался от смущения, не догадываясь о том, что надо вынуть папиросу изо рта и кланяться зрителям.
"Ведь вот, братцы мои, успех, ей-богу, честное слово! - точно говорил себе в это время Горький. - Хлопают! Право! Кричат! Вот штука-то!"
Горький стал героем дня. За ним ходили по улицам, в театре; собиралась толпа глазеющих поклонников и особенно поклонниц; первое время, конфузясь своей популярности, он подходил к ним, теребя свой рыжий подстриженный ус и поминутно поправляя свои длинные, прямые волосы мужественными пальцами сильной кисти или вскидывая головой, чтоб отбросить упавшие на лоб пряди. При этом Алексей Максимович вздрагивал, раскрывал ноздри и горбился от смущения.
"Братцы! - обращался он к поклонникам, виновато улыбаясь. - Знаете, того... неудобно как-то... право!.. Честное слово!.. Чего же на меня глазеть?! Я не певица... не балерина... Вот история-то какая... Ну, вот, ей-богу, честное слово..."
Но его смешной конфуз и своеобразная манера говорить при застенчивости еще больше интриговали и еще сильнее привлекали к нему поклонников. Горьковское обаяние было сильно. В нем была своя красота и пластика, свобода и непринужденность. В моей зрительной памяти запечатлелась его красивая поза, когда он, стоя на молу Ялты, провожал меня и ожидал отхода парохода. Небрежно опершись на тюки с товаром, поддерживая своего маленького сынишку Максимку, он задумчиво смотрел вдаль, и казалось, еще немного - и вот он отделится от мола и полетит куда-то далеко, за своей мечтой.
Цитируется по: Станиславский К. С. Моя жизнь в искусстве. М.: Искусство, 1962. с.316
Мир в это время
В 1902 году завершилась англо-бурская война
Бурские партизаны. Примерно 1899-1902 гг. |
---|
«12 апреля 1902 года представители буров встретились в Претории с лордом Китченером, которому передали свои предложения об условиях заключения мира. В ответ британский главнокомандующий «выразил желание, чтобы правительства (буров) сделали иное предложение» — англичане не хотели обсуждать предложения, не признающие аннексию бурских республик Великобританией.
Телеграмма из Лондона лорду Китченеру гласила:
«Правительство Его Величества разделяет всей душой серьезное желание представителей буров и твердо надеется, что нынешние переговоры приведут к миру. Тем не менее правительство уже категорически выразило и должно теперь повторить, что оно не может принять никаких предложений, которые были бы основаны на сохранении самостоятельности бывших республик, которые формально присоединены к британскому государству».
Представители буров в ответ заявили, что не имеют права обсуждать вопрос о ликвидации республик и должны выяснить мнение народа. Для этого они предложили заключить перемирие.
18 апреля 1902 года генералы Христиан Девет, Луис Бота и Дж. X. Деларей покинули Преторию и разъехались по округам, чтобы выяснить отношение буров, сражавшихся с англичанами, к возможности заключения мирного договора. Большинство бюргеров высказалось за сохранение независимости бурских республик как основы заключения мира.
Но решение этого вопроса уже зависело не от них. Произошел раскол среди руководства бурских республик: вице-президент Трансвааля Бюргер, генералы Л. Бота, Я. X. Смэтс и Дж. X. Деларей, считая, что продолжение вооруженной борьбы бессмысленно, выступали за заключение мира, даже на условиях англичан. Только один генерал Христиан Девет высказался за продолжение войны до победного конца, но он остался в меньшинстве.
Тем временем британское правительство, по сути дела, предъявило бурам очередной ультиматум, выставляя главным условием заключения мира признание аннексии бурских республик. Кроме того, желая подсластить пилюлю, Лондон был готов предоставить бурам субсидию в размере трех миллионов фунтов стерлингов для восстановления разрушенных ферм, разрешить использовать язык африкаанс в образовании и судопроизводстве, а также создать органы местного самоуправления. Эти условия английского правительства содержались в телеграмме, направленной Д. Чемберленом 27 мая 1902 года в Преторию.
Собравшимся в Ференигинге 60 уполномоченным предстояло решить: принимать английские условия и подписывать мирный договор или продолжать вооруженную борьбу. Участвовавший в этом заседании генерал Девет так описывал происходившее:
«Что это была за всеобщая пытка в том печальном собрании, когда решено было принять предложение британского правительства! Какая смертельная борьба происходила в сердцах бюргеров! Что выражалось на всех наших лицах!
Все 60 уполномоченных были налицо.
Каждый из нас при провозглашении своего имени должен был отвечать: принимает ли он предложение британского правительства — одним словом: да или нет. Предложение Англии было ультиматумом, который совершенно уничтожал нас. Никакого другого предложения ждать было нечего. Требовалось да или нет. Лорд Китченер и лорд Мильнер закрыли для нас все остальные пути.
Что оставалось делать?
Дорога, по которой нужно было идти для продолжения борьбы, вела к непроглядной тьме. Продолжать войну — об этом нечего было и думать: наши женщины и дети тогда бы все погибли. Голод стоял у дверей...
В Оранжевой Республике еще до того, как мы пожертвовали своей независимостью, мы подумывали уже о том, чтобы всем бюргерам, имеющим семью, сдаться англичанам и тем спасти своих женщин и детей от голодной смерти; я говорил об этом и на собрании. Но, поступив таким образом, мы еще более сократили бы число сражавшихся буров.
И затем, положим, мы спасли бы женщин и детей, но сами себя подвергли бы все-таки той же опасности умереть с голоду, потому что очень немногие могли бы уйти в Капскую колонию вследствие недостатка лошадей...
Число сражавшихся буров уменьшилось значительно и не превышало 10 000 человек в Трансваале, 6000 в Оранжевой Республике и около 4000 человек в Капской колонии. В общем, нас набралось бы около 20 000 человек всего-навсего...
Мы принуждены были покориться своей участи, принять английские условия и сложить оружие...
Вечером 31 мая 1902 года члены правительства обеих республик прибыли в Преторию. Они немедленно отправились к лорду Китченеру. Там же находился и лорд Милнер. Мирное условие — британское предложение, принятое уполномоченными от народа, — было подписано».
Мирный договор положил конец длившейся два с половиной года кровопролитной войне на юге Африки. Буры признали свое военное поражение и вынуждены были принять условия английского правительства».
Цитируется по: Дроговоз И. Г. Англо-бурская война 1899–1902 гг. Мн.: Харвест, 2004. с.313-316