ИСТОРИЯ

1565 год. 3 февраля, вернувшись из Александровской Слободы в Москву, царь Иван IV учреждает на Руси опричнину.

«Москва с нетерпением ждала Царя, и долго; говорили, что он занимается тайным делом с людьми ближними; угадывали оное не без боязни. Наконец, 2 Февраля, Иоанн торжественно въехал в столицу и на другой день созвал Духовенство, Бояр, знатнейших чиновников. Вид его изумил всех. Опишем здесь наружность Иоаннову. Он был велик ростом, строен; имел высокие плечи, крепкие мышцы, широкую грудь, прекрасные волосы, длинный ус, нос римский, глаза небольшие, серые, но светлые, проницательные, исполненные огня, и лицо некогда приятное. 

Территория опричнины в 1565-1572 гг.

В сие время он так изменился, что нельзя было узнать его: на лице изображалась мрачная свирепость; все черты исказились; взор угас; а на голове и в бороде не осталось почти ни одного волоса, от неизъяснимого действия ярости, которая кипела в душе его. Снова исчислив вины Бояр и подтвердив согласие остаться Царем, Иоанн много рассуждал о должности Венценосцев блюсти спокойствие Держав, брать все нужные для того меры - о кратковременности жизни, о необходимости видеть далее гроба, и предложил устав опричнины: имя, дотоле неизвестное! Иоанн сказал, что он для своей и государственной безопасности учреждает особенных телохранителей. Такая мысль никого не удивила: знали его недоверчивость, боязливость, свойственную нечистой совести; но обстоятельства удивили, а следствия привели в новый ужас Россию. 1) Царь объявлял своею собственностию города Можайск, Вязьму, Козельск, Перемышль, Белев, Лихвин, Ярославец, Суходровью, Медынь, Суздаль, Шую, Галич, Юрьевец, Балахну, Вологду, Устюг, Старую Русу, Каргополь, Вагу, также волости Московские и другие с их доходами; 2) выбирал 1000 телохранителей из Князей, Дворян, Детей Боярских и давал им поместья в сих городах, а тамошних вотчинников и владельцев переводил в иные места; 3) в самой Москве взял себе улицы Чертольскую, Арбатскую с Сивцевым Врагом, половину Никитской с разными слободами, откуда надлежало выслать всех Дворян и приказных людей, не записанных в Царскую тысячу; 4) назначил особенных сановников для услуг своих: Дворецкого, казначеев, Ключников, даже поваров, хлебников, ремесленников; 5) наконец, как бы возненавидев славные воспоминания Кремлевские и священные гробы предков, не хотел жить в великолепном дворце Иоанна III: указал строить новый за Неглинною, между Арбатом и Никитскою улицею, и подобно крепости оградить высокою стеною. Сия часть России и Москвы, сия тысячная дружина Иоаннова, сей новый двор, как отдельная собственность Царя, находясь под его непосредственным ведомством, были названы опричниною, а все остальное - то есть, все Государство - земщиною, которую Иоанн поручал Боярам, земским, Князьям Бельскому, Мстиславскому и другим, велев старым государственным чиновникам - Конюшему, Дворецкому, казначеям, - Дьякам - сидеть в их Приказах, решить все дела гражданские, а в важнейших относиться к Боярам, коим дозволялось в чрезвычайных случаях, особенно по ратным делам, ходить с докладом к государю. То есть Иоанн по-видимому желал как бы удалиться от Царства, стеснив себя в малом кругу частного Владетеля, и в доказательство, что Государево и государственное уже не одно знаменуют в России, требовал себе из казны земской 100000 рублей за издержки его путешествия от Москвы до Слободы Александровской! - Никто не противоречил: воля Царская была законом. Обнародовали новое учреждение»

Цитируется по: Карамзин Н.М. История государства Российского. М.: Эксмо, 2006. С.692-693

История в лицах


Иоганн Таубе:  

По истечении этого срока позвал он их всех к себе и сам устно передал им следующий ответ: они сами знают, без особых его упоминаний, из русских хроник, которые дают сведения о настоящем и прошедшем времени, как мятежны были его подданные по отношению к нему и его предкам с самого начала славного, знатного и знаменитого рода Владимира Мономаха до сего дня и как пытались они прекратить высокославную династию и посадить вместо нее другую; и теперь еще они постоянно готовы совершить это. Им также должно быть известно, как после смерти его благочестивого отца, хотели его лишить законного права наследования и сделать своим государем выходца из рода Челяднина Barbatta. Этих людей он ежедневно сам должен видеть. Кроме того, ему хорошо известно, что они вступают в переговоры не только с королем Польским, но и с турками и крымскими татарами и стремятся лишить его жизни, уничтожить его, подобно тому, как случилось с благочестивой, почившей в Бозе царицей, происходившей из рода Романовых, но Бог воспротивился этому, открыл их козни. Тоже случалось с его сыновьями. И хотя он вследствие этих и им подобных причин принужден смягчить зло, тем не менее дает он себя упросить возвратиться в Москву, но на следующих условиях: он должен учредить своих особых людей, советы, двор, то, что он называет опричниной. — Эти представители благодарили его словами и таким образом сами изготовили себе кнут и розгу и водворили собственными руками все эти дьявольские личины, покрытые яркими красками, перед которыми все духовные и светские чины были ответственны. Планы и мнения великого князя были противоестественны, ибо положение вещей не вынуждало его оставить государство, и тем менее подозревать все население в измене; причина всего этого была лишь та, что он хотел удовлетворить своей ядовитой тиранской наклонности (от злобы в течение сорока дней у него выпали волосы из головы и бороды) и уничтожить благочестивые княжеские и боярские роды, затем забрать себе все, принадлежащее богатым монастырям, городам и купцам, и во исполнение этого он поступил следующим образом. Прежде всего прибыл он в день Сретения Господня этого же года в Москву, и с таким извращенным и быстрым изменением своего прежнего облика, что многие не могли узнать его. Большое изменение, между прочим, внесло то, что у него не сохранилось совершенно волос на голове и в бороде, которых сожрала и уничтожила его злоба и тиранская душа. На следующий день он вызвал к себе оба сословия и указал главные причины своего отречения, рассказал им, как он дал себя уговорить, сложил гнев на милость, вернулся — и все дальнейшее. Затем он указал высшим боярам, что при благоприятных обстоятельствах и времени могло бы способствовать расширению и процветанию государства.

Цитируется по: Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе // Русский исторический журнал. Книга 8. 1922

Мир в это время


В 1565 году в ходе экспедиции Лопеса де Гегаспи был открыт «путь Урданеты» — наиболее безопасный тихоокеанский путь из Мексики на Филиппины.

Портрет Андреса Урданеты. Неизвестный художник. Конец 19 века

 
«21 ноября 1564 года флотилия пошла к Филиппинам путем Вильяловоса. 1 декабря самый маленький корабль «Сан-Лукас» (40 т) под командой Алонсо Арельяно отделился – возможно, умышленно – и 14 февраля 1565 года самостоятельно достиг о. Самар в Филиппинском архипелаге, пройдя через Маршалловы о-ва и обнаружив затем группу Трук в центре Каролинской цепи и несколько атоллов. На обратном пути (22 апреля – 16 июля 1565 года) «Сан-Лукас» поднялся в западной части океана далеко на север (к 43’ с.ш.), повернул на восток и, влекомый течениями и ветрами, через 110 дней возвратился в Мексику, став первым судном, пересекшим Тихий океан в восточном направлении. Но Арельяну заподозрили в дезертирстве, а его штурман Лопе Мартин, снова отправившийся на Филиппины в 1566 году поднял на корабле бунт, убил капитана и позднее был высажен на атолл Уджеланг (у 10’ с.ш.). Поэтому обратный, восточный путь через океан испанцы назвали в честь другого мореплавателя – Урданеты, впрочем вполне заслуженно».
 
Цитируется по: Магидович И.П., Магидович В.И. Очерки по истории географических открытий. В 5 томах. Том 2. М.: Просвещение, 1983. с.305

 

 

Add comment

 


Security code
Refresh

ТОП-5 материалов раздела за месяц

ТОП-10 материалов сайта за месяц

Вход на сайт