«[1506 г.] Измена Царя Казанского требовали мести. В сие время брат Алегамов, Царевич Куйдакул, будучи нашим пленником, изъявил желание принять Веру Христианскую.

Он жил в Ростове, в доме Архиепископа: Государь велел ему приехать в Москву; нашел в нем любезные свойства, ум, добронравие и ревность к познанию истинного Бога. Его окрестили торжественно на Москве-реке, в присутствии всего двора; назвали Петром и через месяц удостоили чести быть зятем Государевым: Великий Князь выдал за него сестру свою, Евдокию, и сим брачным союзом как бы дав себе новое право располагать жребием Казани, начал готовиться к войне с нею. Димитрий, Василиев брат, предводительствовал ратию, судовою и конною, с Воеводами Феодором Бельским, Шеиным, Князем Александром Ростовским, Палецким, Курбским и другими. 22 мая пехота Российская вышла на берег близ Казани. День был жаркий: утомленные воины сразились с неприятельскими толпами перед городом и теснили их; но конница Татарская заехала им в тыл, отрезала от судов и сильным ударом смешала Россиян. Множество пало, утонуло в Поганом озере или отдалось в плен; другие открыли себе путь к судам и ждали конной рати: она пришла; но Государь, сведав о первой неудаче и в тот же день выслав Князя Василия Холмского с новыми полками к Казани, не велел Димитрию до их прибытия тревожить города. Димитрий ослушался и посрамил себя еще более. Время славной ярмонки Казанской приближалось: Магмет-Аминь, величаясь победою и думая, что Россияне уже далеко, 22 июня веселился с Князьями своими на лугу Арском, где стояло более тысячи шатров; купцы иноземные раскладывали товары, народ гулял, жены сидели под тению наметов, дети играли. Вдруг явились полки Московские: "они как с неба упали на Казанцев", говорит Летописец: топтали их, резали, гнали в город; бегущие давили друг друга и задыхались в тесноте улиц. Россияне могли бы легко взять Казань приступом: она сдалась бы им чрез пять или шесть дней; но утомленные победители хотели отдохнуть в шатрах: увидели там яства, напитки, множество вещей драгоценных и забыли войну; начался пир и грабеж: ночь прекратила оные, утро возобновило. Бояре, чиновники нежились под Царскими наметами, любовались сим зрелищем и хвалились, что они ровно через год отмстили Казанцам убиение наших купцев; воины пили и шумели; стража дремала. Но Магмет-Аминь бодрствовал в высокой стрельнице: смотрел на ликование беспечных неприятелей и готовил им месть за месть, внезапность за внезапность. 25 июня, скоро по восходе солнца, 20000 конных и 30000 пеших ратников высыпало из города и с криком устремилось на Россиян полусонных, которых было вдвое более числом, но которые в смятении бежали к судам, как стадо овец, вслед за Воеводами, без устройства, без оружия. Луг Арский взмок от их крови и покрылся трупами. Князь Курбский, Палецкий лишились жизни: Воевода Шеин остался пленником; но спаслось еще столько людей, что они могли бы новою битвою загладить свою оплошность и робость: никто не мыслил о том; в беспамятстве ужаса кидались на суда, отрезывали якори; спешили удалиться. Одна конница Московская под начальством Федора Михайловича Киселева и нашего Служивого Царевича Зеденая, Нордоулатова сына, оказала некоторую смелость: шла сухим путем к Мурому и, в 40 верстах от Суры настиженная Казанцами, отразила их мужественно. В войске у Димитрия находилось несколько иноземцев с огнестрельным снарядом: только один из них привез свои пушки в Москву. Товарищи его явились вместе с ним к Государю, который, приняв других милостиво, сказал ему гневно: "Ты берег снаряд, а не берег себя: знай же, что люди искусные мне дороже пушек!" Василий не наказал Воевод из уважения к брату, Главному Полководцу, следственно и главному виновнику сего бедствия; но Димитрий с того времени уже не бывал никогда начальником рати».

Мир в это время

---

В 1506 году в Китае к власти приходит группа дворцовых евнухов под названием «восемь тигров»

«Одновременно с обострением классовой борьбы между феодалами и крестьянами нарастали противоречия внутри господствующего класса. В основе этих противоречий лежала борьба за долю в распределении феодальных доходов, выражавшаяся в стремлении тех или иных групп феодалов укрепить свои позиции в государственном аппарате.

Активное участие в борьбе принимали дворцовые евнухи, которые в Минской империи впервые выдвинулись в качестве политической силы в XV в. Они были крупными феодалами, занимавшими высокое положение в государственном аппарате.

Большое влияние, оказывавшееся этой группировкой придворных сановников на внешнюю и внутреннюю политику императоров, вызывало острое недовольство среди других групп феодалов — со стороны высшего (рангового) чиновничества и представителей учёного сословия (шэньши) — кандидатов на государственные посты, тесно связанных с поместным землевладением. Эти группы феодалов видели в могуществе евнухов постоянную угрозу собственному положению, так как по клеветническому доносу евнухов можно было лишиться не только занимаемой должности, но и жизни. Борьба между феодальными кликами была длительной и весьма ожесточённой. В 1506—1521 гг., когда власть находилась в руках евнухов и их противники были заточены в тюрьмы или казнены, император превратился в простую марионетку евнухов, создавших свою организацию. Восемь человек из них, наиболее могущественные, получили прозвище «восьми тигров». Они фактически управляли страной. Однако вскоре на почве соперничества между ними возникла борьба, закончившаяся поражением в 1510 г. всесильного временщика Лю Цзина, который был обвинён в подготовке мятежа, арестован и казнён. При конфискации его имущества были обнаружены огромные богатства, составлявшие, по данным источника, «80 связок крупной яшмы, 2500 тыс. лан жёлтого золота, 50 млн. лан серебра, других драгоценностей — без счёта». Борьба среди различных групп феодалов обостряется в конце XVI — начале XVII в., расшатывая и без того ослабевшую феодальную империю Мин».

.

Обсуждение закрыто