"Вы уступаете нам не свое, а наше", - сказали Бояре. Спорили долго, хитрили и несколько раз прерывали сношения; наконец согласились, чтобы Вязьма, Алексин, Тешилов, Рославль, Венев, Мстислав, Торуса, Оболенск, Козельск, Серенск, Новосиль, Одоев, Воротынск, Перемышль, Белев, Мещера остались за Россиею; а Смоленск, Любутск, Мценск, Брянск, Серпейск, Лучин, Мосальск, Дмитров, Лужин и некоторые иные места по Угру за Литвою. Князьям Мезецким, или Мещовским, дали волю служить, кому они хотят. Александр обещал признать Великого Князя Государем всей России, с тем, чтобы он не требовал Киева. Тогда Послы Литовские, вторично представленные Иоанну, начали дело сватовства, и Государь изъявил согласие выдать дочь свою, Елену, за Александра, взяв слово, что он не будет нудить ее к перемене Веры. На другой день, Февраля 6, в комнатах у Великой Княгини Софии они увидели невесту, которая чрез Окольничего спросила у них о здоровье будущего супруга. Тут, в присутствии всех Бояр, совершилось обручение. Станислав Гастольд заступал место жениха, ибо старшему послу, Воеводе Петру, имевшему вторую жену, не дозволили быть действующим в сем обряде. Иереи читали молитвы. Обменялись перстнями и крестами, висящими на золотых цепях.

Февраля 7 Послы именем Александра присягнули в верном соблюдении мира; а Великий Князь целовал крест в том же. Главные условия договора, написанного на хартии с золотою печатию, были следующие: "1) Жить обоим Государям и детям их в вечной любви и помогать друг другу во всяком случае; 2) владеть каждому своими землями по древним рубежам; 3) Александру не принимать к себе Князей Вяземских, Новосильских, Одоевских, Воротынских, Перемышльских, Белевских, Мещерских, Говдыревских, ни Великих Князей Рязанских, остающихся на стороне Государя Московского, коему и решить их спорные дела с Литвою; 4) двух Князей Мезецких, сосланных в Ярославль, освободить; 5) в случае обид выслать общих судей на границу; 6) изменников Российских, Михаила Тверского, сыновей Князя Можайского, Шемяки, Боровского, Верейского, никуда не отпускать из Литвы: буде же уйдут, то вновь не принимать их; 7) Послам и купцам ездить свободно из земли в землю", и проч. - Сверх того Послы дали слово, что Александр обяжется грамотою не беспокоить супруги в рассуждении веры. Они три раза обедали у Государя и получили в дар богатые шубы с серебряными ковшами. Отпуская их, Великий Князь сказал изустно: "Петр и Станислав! милостию Божиею мы утвердили дружбу с зятем и братом Александром; что обещали, то исполним. Послы мои будут свидетелями его клятвы».

История в лицах

Хронограф 1512 года:  

Тое же зимы, генваря в 17 день, приидоша на Москву литовские послы к великому князю Ивану Василиевичю от великого князя Александра Литовскаго о миру и о сватовьстве, пан Петр Яновичь, да пан Станислав Яновичь, да Воико Клочко, да Федко писарь. И князь велики Иван Василиевичь всея Руси взят мир вечной и докончание с зятем своим, с великим князем Александром Литовским, братьство и любовь, да и дщерь свою княжну Елену обручал за великого князя Александра Литовского.

Цитируется по: Продолжение хронографа редакции 1512 года // Исторический архив. Том VII. М-Л. 1951

Титульный лист поэмы «Корабль дураков». Издание 1549 года

Брант Себастиан [Sebastian Brant, 1457–1521] — немецкий гуманист. С 1489 года — доктор прав в Базеле. С 1501 года — городской секретарь (канцлер) Страсбурга. Автор многочисленных научных, публицистических и поэтических произведений на немецком и латинском языках. В наши дни художественную ценность сохранило только одно его произведение — это знаменитый «Корабль глупцов» («Das Narrenschiff», Базель, 1494), сатирико-дидактическая сюита в стихах. Брантом избрана типичная для эпохи позднего средневековья и немецкого Ренессанса форма обзора (ср. многочисленные «зеркала» — «Speculum», популярные «Orbis pictus», у Г. Сакса, напр., обзор замечательных рек, Амман — обзор сословий и пр.). В «Корабле глупцов» дан пестрый парад пороков. Глупцы садятся на корабль, чтобы ехать в Паррагонию (страну глупости). Идет поочередная характеристика глупцов, словесную характеристику подкрепляют ксилографии, исполненные по рисункам Бранта. Автор яркими красками рисует картину жизни кануна Реформации: «Здесь показаны деяния мира», «Так живет мир во мраке ночи, слепо погрязая в грехах: все улицы и проулки полны глупцами». Галерея глупцов разнообразна: традиционные маски — злые женщины, болтуны, лицемеры и пр. Бытовой план: танцомания, грубость (grobian) и др. Однако с особой ясностью вскрывается социальная (бюргерская) природа автора в главах о промышляющих разбоем дворянах и князьях, предающих империю. Брант, как и другие крупные буржуазные мыслители того времени, скорбит о гибели единой Римской империи, удручен ростом партикуляризма, затрудняющего нормальное течение хозяйственной жизни страны («я умоляю вас, господа, малые и большие, подумать об общем благе»). Главы о духовенстве рисуют традиционный образ монаха-тунеядца, живущего трудом ближнего. Впрочем, реформационные настроения не свойственны Бранту, хотя он и ожидает неминуемого взрыва («кораблик св. Петра сильно качается, я боюсь, как бы он не пошел ко дну, волны с силой бьют в него, будет большая буря и много горя»). Грядущие потрясения олицетворяются для него приходом Антихриста. Когда реформация стала фактом — Брант не принял ее.

«Корабль глупцов» имел огромный успех, он был переведен на иностранные языки, в том числе на латинский и породил целую литературу подражаний — так называемую Narrenlitteratur».