Разнообразие образовательных проектов, в которых ученики Эстонии вместе со своими учителями могут принять участие, способно удовлетворить самый разный вкус. Чего только не предлагают! Можете счесть меня нескромным, но найти более активного учителя русской школы, чем ваш покорный слуга, в Эстонии нелегко. К участию в каких только конкурсах мне не приходилось привлекать своих учеников! С какими только неожиданными препятствиями мне не приходилось сталкиваться! Но как жалко бывает пропустить по-настоящему интересный проект, который позволяет раскрыть творческий потенциал школьников!

К примеру, конкурс эссе: на ту или иную тему учащимся предлагают писать чуть ли не ежедневно. Награды, которые обещают за победу, нередко впечатляют даже самых искушенных. Мой любимый вопрос, который я тороплюсь отправить организаторам, звучит приблизительно так: «Могут ли ученики школ с русским языком обучения писать эссе на родном языке?» Надо отдать должное, ответ я получаю всегда в течение 1-2 дней. В половине случаев мне сообщают (когда с сожалением, когда с неподдельной гордостью), что тексты надо писать только на государственном языке. Иногда, желая, по всей видимости, меня утешить, рекомендуют обратиться за помощью к преподавателям эстонского. Примерно половина респондентов приходит в восторг от того, что в их конкурсе решили принять участие русские школы: они готовы найти человека, способного оценить тексты, написанные на русском и остаются в надежде получить удовольствие от наших сочинений.

Если вдруг инициаторы конкурса не видят препятствия в языке представляемой работы, то это еще ничего не значит. Сочинение или исследовательская работа на русском языке может просто «чуть-чуть не дотянуть». В 2006 году я представил полтора десятка сочинений на конкурс министерства финансов ЭР. Темы были очень интересные, уровень работ учеников моей школы получился самый разный. Я был абсолютно уверен в двух – гимназисты сочинили две симпатичные притчи с оригинальным сюжетом. Но, в последствии, пробежав глазами список лауреатов конкурса, я не увидел ни одного имени ученика своей школы и, вообще, ни одной русской фамилии. Конечно, связался с председателем комиссии – она рассыпалась в комплиментах и искренне сожалела, что нашим авторам не хватило нескольких баллов. Однако наотрез отказалась показывать протокол и знакомить с лучшими сочинениями, ссылаясь на конфиденциальность. Упомянутые мной эссе потом охотно напечатали в «Вышгороде» - замечу, в солидном литературном альманахе.

В связи с нашим вступлением в ЕС в проводимых конкурсах часто предлагается использовать в работах любой язык сообщества. Русский, как известно, в нем пока не признан официальным. Но часто особо приветствуется, если говорящие по-русски ученики пытаются писать по-эстонски. Я не вижу в этом ничего плохого, если бы они – эти работы – оценивались отдельно. Но иногда доходит до абсурда.

Лет шесть назад министерство образования решило провести конкурс сочинений школьников «Мой любимый учитель». Писать можно было и по-русски. Привлечь к написанию эссе по такой непростой теме сложно по той причине, что в принципе приходится просить написать о себе (здесь я не отделяю себя от коллег). В итоге что-то было представлено. Среди довольно стандартных детских рассуждений мне бросилось в глаза одно, где автор сравнивал свою любимую учительницу с разными животными. Это было сделано с такой детской непосредственностью, что подкупало почти сразу. В конверт с сочинениями я вложил короткое письмо, в котором просил обратить внимание жюри на эссе пятиклассницы. Однако строгое жюри не стало прислушиваться к моим доводам, и среди имен лауреатов этой девочки не оказалось. Зато поощрительные награды были вручены тем русским школьникам, которые написали по-эстонски.

Оказавшись по делам в Тарту, я зашел в министерство образования и встретился с координатором того конкурса. Говорили мы минут тридцать. Я объяснял молодой симпатичной девушке прописные истины, говорил, как важно отмечать старания учеников и школ и как деликатно надо подходить к оцениванию таких работ. Она во всем со мной согласилась и даже предложила грамоту на имя школы. Больше министерство образования такие конкурсы не проводило.

И еще об одном случае хочу рассказать. Пару лет назад Laste Kaitseliit предложил ученикам Эстонии конкурс на довольно сложную, но актуальную тему. Приз за первое место – поездка в Брюссель (участники работали группами: от каждой школы по 10-12 человек). Условия проекта подразумевали защиту совместной работы – непременно на эстонском. Мой резонный вопрос: «А не входит ли это жесткое условие организаторов в противоречие с целью самой организации – в стране, где около трети учеников не могут считать эстонский родным?» остался без ответа.

Таких примеров можно приводить много и объяснить их можно, в том числе, и нашим нежеланием вступать в конфликт. Никому не хочется неприятностей, даже если у возмущения есть веские основания. К сожалению, иногда инициаторы различных проектов просто не желают учитывать разность менталитетов эстонцев и русских, их разные мировоззренческие, эстетические представления. Зная об этом и не желая получать стресс, подбирать оправдания (в которые все понимающие дети не особо верят), учителя русских школ предпочитают ограничиваться своими непосредственными функциями.

Я никого не собираюсь оправдывать. Но настаиваю на том, что так называемое «отставание» русских школ в значительной степени спровоцировано государством. С недавних пор иноязычные школы стали своеобразной обузой для испытывающего трудности бюджета и нам это не стесняются заявлять напрямую. Чувство стыда за свое существование русские учителя не испытывают, но понимают, что их старания отмечаются весьма однобоко.

То, за что государству стоило бы поблагодарить учителя в первую очередь, как правило, кажется чиновникам второстепенным. Конечно, довести своего способного ученика до призового места на предметной олимпиаде – это здорово. Но гораздо ценнее иногда уделить ученику несколько минут для беседы «по душам». Поинтересоваться, к примеру, все ли у него в порядке дома и не нуждается ли он в какой-то помощи. Жаль, что эти по-настоящему драгоценные минуты образовательного процесса никак не отразишь в рейтинге профессиональной деятельности. Догнав и перегнав конкурента по отдельным показателям, мы рискуем потерять нечто большее, чем пресловутый процент в сомнительном соревновании.