До финалов общереспубликанских школьных олимпиад доходят немногие ученики русскоязычных школ. Исключение составляют, пожалуй, лишь олимпиады по математике. Не трудно догадаться, почему. Калакаускас: Кто устал? Не уставать! Кто отстал? Не отставать! (3) 24.01.2011 Игорь Калакаускас: выборы пройдут, а проблемы таллиннских школ останутся (3) 14.01.2011 Принято считать, что результаты предметных олимпиад в значительной степени отражают умение педагогов конкретных школ научить предмету. Для несведущих поясню, что по большинству предметов олимпиады проводятся раз в год и в три этапа: школьный (задания выполняются всеми желающими в своей школе), городской/уездный и республиканский. К финалу, как правило, учеников из русских школ остается очень мало, хотя чисто теоретически их должно быть не меньше четверти. Наиболее успешными оказываются чаще всего математики – они конкурируют со своими сверстниками из эстонских школ совсем неплохо. Но математика – это числа, формулы и логика – «царица наук», одним словом! Чего не скажешь о других предметах. Ни для кого не является секретом, что задания для первых двух туров олимпиад составляются школьными учителями. Учителя русских школ за такую работу берутся неохотно (это ведь – время!). Я не знаю, вырывают ли друг у друга дополнительную (как вы поняли, оплачиваемую) работу учителя эстоноязычных школ, но знаю, что список литературы, с которым (постранично!) предлагают познакомиться ученикам для подготовки к олимпиаде, практически весь состоит из книг, доступных лишь на эстонском языке. Например, в 2010 году шестиклассникам русских школ, пожелавшим принять участие в олимпиаде по истории, посоветовали читать учебник и … Интернет. Разумеется, учитель, составлявший задания, использовал две конкретные книги, ссылка на страницы которой была дана. О языке, на котором эти книги были написаны, я уже говорил. У меня есть опыт подготовки вопросов к школьному туру исторической олимпиады. Сначала мне предложили к определенному сроку составить вопросы по культуре ХХ века. Потом вдруг выяснилось, что перевести на эстонский мой текст некому. Когда я нашел переводчика, то столкнулся с еще одним неприятным для себя моментом: гонорар за перевод я должен был вычесть (размер суммы на свое усмотрение) из собственного. Затем коллеги из эстонских школ выразили свое недовольство, что в списке предложенной мной для подготовки к олимпиаде литературы не было эстоноязычных источников. Надо ли говорить, что связываться больше с такой работой я не стал. То же самое можно сказать и о большинстве других олимпиад. Поэтому ученикам и учителям приходится при подготовке идти, что называется, «наощупь». Существует еще и «цеховое братство», результатом которого становится явно бóльшая осведомленность о содержании олимпиадных заданий у представителей отдельных школ. Довольно занимательным потом оказывается знакомство с результатами второго тура олимпиады (результаты первого, как правило, не публикуются – просто называются имена прошедших в следующий тур): отнюдь не редкость, что верхнюю рейтинговую строчку занимают воспитанники той школы, чей учитель готовил задания. Я не утверждаю, что эти ученики заранее знали ответы, но в случае с той же историей (и ее порой противоположными интерпретациями), очень важно знать, откуда именно черпал материал учитель-составитель и на что он обратил внимание. Есть, правда, еще и финал, к которому школьные учителя практически не допускаются – задания олимпиад готовят вузовские преподаватели. О том, как ученики русскоязычных школ участвуют в республиканских проектах и конкурсах - в cледующем блоге....