ИСТОРИЯ

Милы мне и желанны

вы до последних дней,

мой край благоуханный,

цветы моих полей.

Вы, реки и долины,

родная речь моя, —

до дня моей кончины

вас прославляю я.

Или вот послание Лидии Койдула «Эстонии перед смертью»:

На тебя оставлю, Боже,

я страну родную.

Отогнать душа не может

думу роковую,

что страны ломают силу,

гроб готовят снова,

что Эстонию в могилу

схоронить готовы.

Да не будет разделенья,

Ээсти, между нами!

Наша сила — единенье,

правда — наше знамя!

Мы умрём, но прах печальный

братской станет новью,

Ээсти перстнем обручальным,

верой и любовью.

На мой взгляд, слишком много в стихах  Лидии Эмилие Флорентине Яннсен смертной патетики – всех этих удушающе соленых слез, душераздирающих стонов эстонского народа, дымящихся ран, могильной мглы, погребенной свободы и евангельских аллюзий – и плащ твой разделили они между собой, и уксус подносили тебе, и караул приставили к могиле. Однако всего этого с лихвой хватило, чтобы портретом Лидии Койдулы эстонское государство украсило банкноту достоинством в 100 крон.

Как известно, в жизни всегда есть место озорству. За истечением сроков давности теперь о нем можно рассказать без стеснения. Оказавшись однажды в Кронштадте на какой-то скучной конференции, мы с приятелем были приятно удивлены дружеским фуршетом, венчавшим мероприятие. Стол был сервирован без излишеств, хотя и не без изящества. Оказывается банальный русский бутерброд с красной икрой слоем потолще, украшенный веточкой петрушки, может выглядеть столь же изящно, как какое-нибудь там иностранное канапе.

Потомок известного в Эстонии баронского рода услаждал наш слух игрой на совершенно расстроенном белом рояле с историей. А история такая. Зимой 1918 года революционные матросы утащили из какой-то гостиной в Зимнем дворце изумительный рояль белого цвета и по льду приволокли его в Кронштадт. Оказалось, что играть на инструменте никто не умеет, и долго потом на нем бренчали разве что двумя пальцами собачьи вальсы или яблочки.

В тот майский вечер именно рояль вдохновил нас на озорство. Обнаружив на противоположной стороне улицы памятную доску с изображением Лидии Койдулы, мы намертво приклеили к ней банкноту достоинством в 100 эстонских крон. Инсталлировали Койдуле койдулово. Привет с родины удался вполне:

В глазах твоих слезинки

Застыли, Ээестимаа,

твои дымятся раны,

трепещешь ты сама…

Благодарю, Бог жизни,

тебя за то, что дал

эстонское мне имя!

Дух одного б желал:

в краю, где боль и счастье

качали колыбель

мою — да будет в Ээсти

мне смертная постель!