ИСТОРИЯ

Низвергнутый Люцифер (иллюстрация к поэме Д. Милтона «Потерянный Рай»)

Художник: Гюстав Доре (1932 - 1983)

гравюра на дереве, 1866

Нет и не может быть никакой общественной формы, которая могла бы удовлетворить личное сознание до конца

Боровой А. А. Личность и общество в анархистском мировозрении. — Петербург-М.: Книгоиздательство "Голос Труда", 1920

В анархистском мировоззрении — только личность есть подлинная самоочевидная реальность.

Только она имеет самостоятельное нравственное бытие, не выводимое из порядка общественных взаимоотношений» Только личность может быть самостоятельным субъектом права, ибо право знает только личность. Коллектив, как совокупность равноценных личностей, может стать субъектом права не иначе, как через посредство личности. Самое значение и ценность союза может быть определяема только через значение и ценность образующих его членов.

Обратно, общество для личности не есть высшая цель, оно — необходимое условие, средство для всестороннего ее развития.

Правда, учение о личности, как подлинной самоочевидной реальности и как единственной цели общения, предполагает, уже в самом общении — совокупность равноуважаемых целей Общество есть ничто иное, как определенная форма взаимодействия отдельных личностей.

Но уважение свободы другого, признание его самостоятельной равноценной целью не должно обманывать нас в том смысле, чтобы мы и в той условной, преходящей обстановке, в том историческом взаимодействии целей, какое представляет из себя в известный исторический момент общественная форма, видели самостоятельную нравственную или правовую субстанцию, неподлежащую критике и требующую религиозного eet охранения.

Как бы ни было относительно высоко конкретное содержание определенной общественной формы, подобное убеждение обусловило бы решительную невозможность поступательного движения вперед.

В тех случаях, когда коснеющие формы взаимодействия подлинных целей людей приходят в столкновение с последними, им принадлежит решающее слово — как? в чем? в каких пределах допустимо посягнуть на твердыни, порожденные когда-то свободным человеческим духом, но постепенно под. влиянием социально-психологической инерции, традиции, рутины и своекорыстных интересов, ставшие тормозом дальнейшему движению личности.

Так личность, как единственная подлинная реальность общественного процесса, свободно избирает и изменяет любые формы общения. У нее не может быть фетишей, как бы они ни назывались — народ, церковь, государство, класс, партия, парламент. Это — служебные абстракции, созданные волей и разумом личности. Им принадлежит временное частное значение. Они умрут, но человеку и творческим достижениям его суждено бессмертие.

У В. Соловьева, отрицающего принципиальный антагонизм личного и общественного начала, отрицание это достигается растворением социологии в этике.

Конечно, можно согласиться с утверждением философа, что „всякое столкновение в жизни человека окончательно сводится не к относительным противоположениям социологическим, а к безусловной противоположности добра и самоутверждающегося зла").

Но в каждой исторической форме общественности, бывшей в свое время, согласноосновной мысли самого Соловьева, необходимой ступенью прогресса, мы имеем дело с определенным фактическим состоянием общественности, которое, с одной стороны, может вступить в конфликт с „вечным", лежавшим в основе старого, или являющимся естественным ядром нового порядка, с другой стороны, в силу имманентных общественности сил развития, неизбежно вступает в конфликт с развитым нравственным чувством, благодаря неизбежному же „извращению"„коренных основ" общественности.

Капитализм, как революционная фаза общественного развития, был фактом исключительного значения в общей истории человечества. По скольку капитализм разрушал крепостные и цеховые группы, теснившие личность в эпоху средневековья, он нес в се-бе глубокий нравственный смысл и следовательно, приближал нас к тому „вечному", тем „коренным основам44 общественности, которые только и могут оправдывать общественную форму в глазах В. Соловьева. Но диалектика капитализма, неизбежным действием имманентных ему сил, привела человечество к новым формам рабства, для выросшего правового и нравственного самосознания, быть может, несравненно тягчайшим, чем были узы всех предшествующих эпох для их современников. И капитализм, „извративший"вечное, лежавшее в его основе,как прогрессивной формы общественного развития, вступил в тяжелый и, несомненно, принципиальный антагонизм с личностью. Принципиальный именно потому, что нет и не может быть никакой и самой совершенной общественной формы, которая своим высоким нравственным совершенством могла бы удовлетворить личное сознание до конца.

Обсуждение закрыто