ИСТОРИЯ

«Европейская гиена»

Современные историки нередко называют Польшу «первой жертвой мировой войны». Между тем Уинстон Черчилль давал Польше предвоенного времени чрезвычайно нелестные характеристики, считая эту страну «европейской гиеной, разорванной хищниками»: «Мы увидели, как теперь, пока на них падал отблеск могущества Германии, они поспешили захватить свою долю при разграблении и разорении Чехословакии. В момент кризиса для английского и французского послов были закрыты все двери. Их не допускали даже к польскому министру иностранных дел».

Действительно, Польша, восстановление независимости которой после Первой Мировой войны произошло благодаря Франции и Великобритании, с усилением Германии в 1930-х годах качнулась в сторону союза с Третьим Рейхом. Пакт о ненападении между Германией и Польшей, аналогичный так называемому «Пакту Молотова — Риббентропа», был подписан еще в 1934 году.

А в 1938 году Польша вместе с Германией приняла участие в фактическом расчленении Чехословакии, последовавшим после «мюнхенского сговора», захватив Тешинскую область.

Польские политики, ориентируясь на близкие отношения с Берлином, рассчитывали в качестве союзника поучаствовать на стороне Германии в будущей войне против СССР, надеясь на свою долю от военной добычи в виде территории Белоруссии и Украины.

Руководители Третьего Рейха, в своих программных документах не скрывавшие, что их далеко идущие планы связаны с оккупацией советских земель, были не против иметь Польшу в качестве саттелита.

Данциг или жизнь!

Однако проблема заключалась в том, что у Германии существовали серьезные территориальные претензии и к самой Польше. Речь идет о так называемом «данцигском» или «польском коридоре», разделившим территорию Германии по окончанию Первой Мировой войны. У основной территории Третьего Рейха не было сухопутной связи с Восточной Пруссией. На территории «данцигского коридора» было образовано польское Поморское воеводство, а сам Данциг получил статус вольного города под контролем Лиги Наций.

Строго говоря, претензии Германии на Данциг имели под собой исторические основания. Однако когда немецкие дипломаты озвучили их польской стороне, Варшава с возмущением их отвергла.

Изначально требования Гитлера ограничивались лишь прокладкой экстерриториальной шоссейной дороги в Кенигсберг, но Польша решительно отказывалась от каких-либо уступок.

Убедившись, что договориться с Варшавой не получается, в Берлине пожали плечами и перевели Польшу из разряда союзников в разряд первоочередных военных целей.

Польша же в начале 1939 года, вспомнив о старых друзьях, поспешила заручиться гарантиями безопасности от немецкой угрозы со стороны Великобритании и Франции.

Польские иллюзии и суровая реальность

В Варшаве, однако, недооценивали серьезность возникших проблем. Кое-кто и вовсе полагал, что в случае войны польские кавалеристы легко дойдут до Берлина. Более трезвые голоса полагали, что польская армия в состоянии продержаться до начала наступления на западном фронте Франции и Великобритании.

Но ни в Париже, ни в Лондоне не намеревались ввязываться в большую войну из-за Польши. К лету 1939 года об этом хорошо знали и в Берлине, и в Москве, которая все еще отчаянно пыталась заключить антигитлеровский союз с Францией и Великобританией.

Интересно, что одной из причин того, что подобные переговоры заходили в тупик, была как раз позиция Польши, антисоветские настроения элиты которой были сильнее элементарного инстинкта самосохранения.

В конце концов, советское руководство, видевшее перед собой реальную угрозу начала войны с Германией уже в ближайшее время, причем войны, в которой СССР окажется в одиночестве, решило действовать по принципу «каждый сам за себя». Так 23 августа 1939 года на свет появился советско-германский Пакт о ненападении, на время обезопасивший СССР от гитлеровской агрессии.

Жалеть Польшу у Сталина не было никаких оснований — советский лидер из докладов разведки знал о намерениях Варшавы «поживиться» за наш счет в случае нападении Германии на СССР.

Кроме того, у СССР существовали признанные мировым сообществом территориальные претензии к Польше — в 1920-х годах граница между двумя государствами была определена по так называемой «линии Керзона», но фактически Западная Белоруссия и Западная Украина, право на которые было признано за Советской Россией, были оккупированы польскими войсками.

Операция «Гиммлер»

Подготовка стратегического плана войны с Польшей (План «Вайс»), предполагавшего разгром армии этого государства в течение двух недель, была завершена в июне 1939 года.

Но, помимо военного плана, существовал еще и план пропагандистский. Еще за несколько месяцев до начала войны СМИ Третьего Рейха начали подготовку общественного мнения к ней, сообщая о том, что этнические немцы в Польше подвергаются гонениям, а польские националисты осуществляют вооруженные провокации в приграничных районах.

Пропагандистская кампания, включавшая в себя инсценировку нападений польских подразделений на территорию Германии, проводилась спецслужбами Третьего Рейха и носила кодовое название «Операция «Гиммлер».

Сам Гитлер так говорил своим военачальникам об этой операции: «Я вам даю пропагандистский "Казус бэлли". Его правдивость не имеет значения. Победителя не будут спрашивать, действительно ли он говорит правду».

Главной частью операции «Гиммлер» была спецоперация «Консервы», которая должна была обеспечить непосредственный повод к вторжению в Польшу.

Подготовкой операции руководил начальник Главного управления имперской безопасности Рейнхард Гейдрих. Согласно плану, переодетые в польскую военную форму сотрудники СС должны были напасть на радиостанцию в Гляйвице и передать в эфир антигерманское воззвание на польском языке, а также напасть на лесничество и на таможенный пункт на польско-немецкой границе. Покидая место диверсий, эсэсовцы должны были оставить на месте трупы в польской форме. Эту роль уготовили узникам концлагерей, которых предполагалось убить путем смертельной инъекции, а затем доставить трупы на место провокации, где выпустить в них по несколько пули, чтобы создать иллюзию боя.

Кстати, доставка тел — «консервов» на языке нацистов — была поручена Генриху Мюллеру. Да, тому самому Мюллеру, чей образ Леонид Броневой так эффектно воплотил в фильме «Семнадцать мгновений весны».

В осуществлении операции были задействованы более сотни сотрудников СС и СД, владеющих польским языком. Участникам спецгруппы было строго запрещено вступать в контакт с немецкими структурами на местах.

«Консервы» немецкого приготовления

22 августа, то есть за день до подписания Пакта о ненападении между СССР и Германией, Гитлеру доложили о полной готовности диверсионных групп к действию. 23 августа Гитлер отдал приказ о проведении операции в 4:30 утра 26 августа.

Но тут у Третьего Рейха появились дополнительные осложнения. Неожиданно заупрямился дуче Италии Бенито Муссолини, отказывавшийся поддержать вторжение. Великобритания подтвердила намерение оказать Польше военную помощь в случае немецкого вторжения. Кроме того, информация о подготовленных провокациях благодаря английской агентуре в Берлине стала известна английскому правительству.

Была дана команда отложить операцию, но одна из групп, неправильно истолковав кодовую фразу, атаковала-таки таможенный пост. Полный провал предотвратило лишь вмешательство в ситуацию Генриха Мюллера.

Несмотря на это, операцию не отменили полностью, а перенесли на 31 августа. Около 20:00 группа под руководством штурмбанфюрера СС Альфреда Науйокса под видом поляков ворвалась в помещение радиостанции в Гляйвице. После беспорядочной стрельбы сотрудников радиостанции связали и загнали в подвал. Затем в эфире радиостанции прозвучало пламенное антигерманское воззвание, после чего диверсанты поспешили скрыться. К этому моменту у входа в здание уже лежали простреленные трупы в польской форме, доставленные группой Мюллера. По аналогичному сценарию развивались события и на других объектах, где была намечены провокации. Помимо трупов узников концлагерей, на местах диверсий оставались и тела уголовников, набранных для участия в акциях, а затем застреленных эсэсовцами, избавлявшимися от ненужных свидетелей.

Блицкриг

На следующий день Адольф Гитлер обратился к германскому народу с обращением, в котором обвинил Польшу в нападении, приведя в качестве доказательства, в частности, захват радиостанции в Гляйвице.

В 4:45 утра 1 сентября гитлеровские войска без объявления войны, в соответствии с планом «Вайс», начали вторжение в Польшу.

Строго говоря, ни операцию «Консервы», ни операцию «Гиммлер» в целом нельзя считать успешными — утечка информации о подготовке провокации привела к тому, что практически никто в мире в «нападение поляков» не поверил. Но, как говорил Гитлер, «победителя не будут спрашивать, действительно ли он говорит правду».

Блицкриг Германии удался в полной мере. Франция и Великобритания, вступив в войну 3 сентября, так и не перешли в решительное наступление, способное помочь Польше. Оставшись в одиночестве, польская армия продержалась около двух недель, после чего ее организованное сопротивление было сломлено.

К 17 сентября 1939 года, когда части Красной Армии вступили в Западную Белоруссию и Западную Украину, беря под контроль территории восточнее «линии Керзона», правительство Польши покинуло страну. Страна де-факто прекратила свое существование.

Разбираться с тем, что именно произошло в Глейвице, начнут лишь шесть лет спустя, когда оставшиеся в живых главари Третьего Рейха предстанут перед трибуналом в Нюрнберге.

А пока пожар войны только разгорался...