ИСТОРИЯ

Бантыш-Каменский Дмитрий Николаевич. Словарь достопамятных людей русской земли. Часть первая. М., 1836

БЛУД Ивещей, был в исходе X столетия Воеводою Великого Князя Киевского Ярополка и пользовался особеннной его доверенностью. Летописцы наши и историограф Карамзин изображают его изменником, но на чем основаны доказательства их? — Откроем первый том «Истoрии Государства Российского» и рассмотрим внимательнее описание сего события: « Владимир взял Полоцк (г. 980 ), умертвил Рогволода и двух сыновей его, женился на дочери и пошел к Киеву. Войско его, — продолжает Карамзин, — состояло из дружины Варяжской, Славян Новгородских, Чуди и Кривичей. Ярополк не дерзнул на битву, и затворился в городе». — Доселе об измене Блуда еще не упомянуто; но очевидно, что силы обоих противников были неравны. «Тогда Владимир, по словам историографа, не желая взять Киева храбрым приступом, употребил коварство, вошел в тайные переговоры с Блудом. Гнусный любимец не усомнился предать Государя и благодетеля : советовал Владимиру обступить город, а Ярополку удаляться от битвы, уверил последнего, будто Киевляне хотят изменить ему» — Здесь должно заметить явное противоречие в повествовании; до мнимой измены Блуда Ярополк, устрашась многочисленного войска Владимира, не дерзал на битву с ним, следовательно не для чего было потом Воеводе Блуду, предавшемуся противной стороне , советовать Ярополку удаляться от битвы. Боязнь Князя видимо поставлена в вину его наперснику. — Далее: «Слабый Ярополк, думая спастись от мнимого «заговора, утек в Родню». — Непостижимо, каким образом удалось ему уйти из города, окруженного, будто бы по совету Блуда, сильным неприятелем? Если бы любимец Ярополков, сопутствовавший ему, был действительно изменником: то не мог ли бы он воспользоваться сим случаем, чтобы выдать тогда, без огласки, своего Государя Владимиру? — Производя тайные переговоры с последним, ему стоило только уведомить о времени побега. Но он сего не сделал; напротив, заперся с Ярополком в Родне, претерпевал с воинами его, доведенными до изнеможения, голод, коего, по словам Карамзина, память долго хранилась в древней пословице: Беда аки в Родне. — Далее: «Ярополк с ужасом» видел многочисленных врагов за стенами крепости; изменник Блуд склонял сего Князя к миру, представляя невозможность отразить неприятеля, и горестный Ярополк, по совету его, отправился с извергом в Киев. Предатель ввел легковерного Государя своего в жилище брата, как в вертеп разбойников, и запер дверь, чтобы дружина Княжеская не могла войти за ними: там два наемника , племени Варяжскаго, пронзили мечами грудь Ярополку...» — Историограф наш заключает свое повествование о Ярополке описанием характера его; говорит «что он оставил для Истории одну память добродушного, но слабого человека; имел доброе, неподозрительное сердце; действовал единственно по внушению любимцев». — Теперь следует вопрос: каким образом добродушный, слабый Ярополк довел до изнеможения от голода войной своих в Родне и согласился на переговоры с братом, только по убеждению изменника Блуда? Если он действовал, как говорит Карамзин, единственно по внушению любимца: то должно ли беспристрастное потомство именовать Блуда изменником, извергом, предателем, за то, что он, при наступлении врага многочисленного, пpиcoвeтовал Государю своему удалишься из Киева, не надеясь на жителей; содействовал побегу его; выдержал продолжительную Осаду в Родне и тогда только начал склонять Князя к миру, представляя невозможность отразить неприятеля, когда воины, находившиеся под его начальством в крепости, приведены были в изнеможение от голода? — Нет, Владимир один виновен в убийстве Великого Князя Киевского и пятно, несправедливо наложенное на Блуда, потому только , что он уговорил последнего видеться с братом, должно быть изглажено из отечественного бытописания. Ярополк пал под мечами наемников, в теремном дворце Владимира; Воевода не подымал руки на своего Государя, желал только примиришь обоих братьев. — И если б Блуд действительно был предателем: то мог ли Владимир вверить ему потом сына своего, Ярослава? Он удержал его при себе, как первого сановника , повелевавшего войсками , следовательно, для него необходимого. В 1014 году Ярослав, Правитель Новгорода, дерзнул объявить себя независимым и не хотел платишь дани. Раздраженный отец, занемог тяжкой болезнью и вскоре скончался (1015 г.) Святополк, женатый на дочери Польского Короля Болеслава, объявил себя Государем Киевским, лишив жизни трех двоюродных братьев своих Бориса, Глеба и Святослава! Неизвестно, участвовал ли Блуд в битве Святополка с Ярославом, у Любеча (1016 г.); но, в 1018 году, когда Болеслав двинул к реке Бугу свое опытное войско, усиленное наемными Немцами, Венграми и Печенегами, Воевода и пестун Ярославов выступил с ним в поле. Король остановился на одной стороне реки, Князь Российский на другой; первый велел наводишь мосты , а второй ожидал битвы с нетерпением. Блуд, вздумал, стоя за рекою, шутить над тучностью Болеслава и хвалился протянуть ему брюхо острым копьем своим. Оскорбленный сей дерзостью Король сказал Полякам: Отмстим, или я погибну!», сел на коня и бросился в реку; за ним все воины. Россияне были приведены в беспорядок. Ярослав уступил победу храброму неприятелю, и только с четырьмя оруженосцами ушел в Новгород. В этом несчастном сражении семидесятилетний Воевода Блуд лишился жизни; — Из потомков его, в особенности, известны были: при Великом Князе Василии Иоанновиче Борис Блудов, отправленный 1523 года в Крым для соглашения о присылке с обеих сторон Послов и там умерший; при Царе Иоанне Грозном: Игнатий Борисов, сын Блудов, который 1559 г. находился Воеводою в Мценске; 1560, в Карачеве; 1569, полковым Воеводою в Туле ; 1577, отправлен за вестьми в Полоцк ; 1580, служил Воеводою в Смоленске — и, во время междуцарствия, когда Москва стенала под игом Поляков, в 1612 году, Беркут Блудов. Последний содействовал освобождению оной; находился в числе знаменитых Россиян, примиривших Полководцев наших Трубецкого и Пожарского, убеждавших иногородних жителей слушаться сих Воевод и исполнять их приказания, когда грамоты будут подписаны ими обоими, а не одним.