ИСТОРИЯ

Схема боевых действий на склонах Хунжалинского кряжа при отступлении русский войск за Танхе.

Иллюстрация из книги «История Русско-Японской войны. Том II». СПб. 1907. С. 345

Фрагмент. Смотреть полностью.

История Русско-Японской войны. Том II». СПб. 1907.

«...Приблизительно в то же время произошло и занятие японцами северной половины Хунжалинского кряжа. При занятии этого пункта произошло приблизительно то же, что было и на Макураяме, только несколько другого характера. Там аванпосты просто проспали неприятеля, здесь же не понимали, что перед ними происходит. Ждали неприятеля с востока и потому все внимание было обращено туда, бригада же Кигоши стала подниматься по отвесным скалам с севера, не допуская возможности серьезного движения противника с этой стороны, — наши сторожевые посты приняли это за какую-нибудь мелкую разведку неприятеля и не подняли тревоги. Японцы, таким образом, в мертвой тишине, без выстрелов, продолжали продвигаться впереди, наши же посты отходили назад, изредка постреливая. Взобравшись на вершину, японцы все так же молча продолжали свое движение, сметая все, что попадалось на их пути. К рассвету они достигли самого узкого прохода и тут уже были остановлены несколькими нашими стрелками и дальше уже продвинуться никак не могли.

Как мы уже знаем, бой 13 августав 10-м корпусе окончился отступлением к Анпину, но при этом отступлении нам надо было перебраться через Танхе, которая вследствие шедших все время дождей сильно поднялась и броды сделались почти не проходимы, мост же имелся только один. На наше счастье у японцев не было в этом месте достаточно полевой артиллерии, так как большая часть артиллерии 2-ой дивизии ушла с гвардией, а артиллерия 12-й дивизии стояла очень далеко и не могла обстреливать переправы, продвинуть же орудия без постройки дорог оказывалось совершенно невозможным. Если бы японцам удалось сосредоточить артиллерийский огонь по месту переправы, то на Танхе повторилась бы та же история, что и с французами на Березине. Японская пехота начала было уже спускаться к реке на расстояние ружейного выстрела, но в это время выехали две наши батареи и снялись с передков на плоском песчаном берегу реки и своим огнем остановили движение, как 12-й японской дивизии, так и 2-й. Мы воспользовались этим обстоятельством и быстро переправили все наши части на левый берег Танхе.

На другой день, т. е. 14-го августа, положение гвардейской дивизии настолько улучшилось, что она получила возможность продвинуться на линию Кофынцзы - Чандяопу, но генерал Куроки все-таки еще не был доволен этим и решил лично отправиться в Ляндянсан, чтобы быть ближе к гвардии.

Генерал Гамильтон приводит очень интересные обрывки разговоров об общем ходе дел, которые ему удалось слышать во время остановок и привалов. Из этих разговоров ясно усматривается, насколько во многие моменты ляоянских боев наш враг находился в опасном положении и как мы могли бы этим воспользоваться, если бы наши руководители обладали бы решимостью, наблюдательностью и пониманием дела.

Вот что мы у него читаем: «Неприятелю представлялось несколько удивительно благоприятных случаев для атаки обоих флангов, но он упустил их вследствие недостатка инициативы. На нашем левом фланге он проявил некоторую энергию и поставил нас в весьма неприятное положение. Маршал Куроки предвидел эту опасность и взял на себя смелость высказать маркизу Ойяме настойчивое мнение, что манджурская армия должна выделить несколько частей со специальным назначением наблюдать за нашим левым флангом, во время выполнения возложенного на нас маневра. Главнокомандующий однако не согласился с этим мнением. Вероятно, была необходимость отклонить эту просьбу, но нельзя не пожалеть, что наш левый фланг не мог быть прикрыт, если не прямо, то хотя бы косвенно, если не тактически, то хотя бы стратегически. Предположим, что движение 2-й и 4-й армии замедлилось бы по какой-нибудь причине; тогда несколько русских дивизий могли бы быть двинуты по большой дороге против нашего левого фланга. Однако, все хорошо, что хорошо кончается и, без сомнения, неприятель упустил весьма благоприятный случай, не пожелав ударить на наш правый фланг и тыл правого фланга по направлению от Бенсиху. Маршала Куроки все время беспокоил отряд русских, состоявший по меньшей мере из одного пехотного полка, одной полевой батареи и нескольких тысяч кавалерии и ему мало улыбалась мысль оставить его позади себя у Бенсиху в таком грозном положении относительно пути нашего наступления. В виду этого он выработал подробный план рассеять русские отряды как в Чаотао, так и в Бенсиху, но в самый последний момент был принужден с крайним сожалением и опасением отказаться от этой мысли и обратить все свое внимание на совместные действия с 2-й и 4-й армиями. Тем не менее мы могли спать спокойно, так как сильный отряд у Бенсиху, не нанеся нам никакого вреда, спокойно отошел вместе с другими войсками к Ляояну». «Ночью 13-го августа, неприятель, находившийся перед фронтом 2-й и 4-й армии, начал отступать от Айсядзяна, но мы узнали об этом только в полдень 14-го августа. Это движение было для нас совершенной неожиданностью и мы никогда серьезно не рассчитывали на нее. Мы считали Айсядзян лучшей оборонительной позицией между Дашичао и Ляояном. Всем также известно, что неприятель потратил массу энергии, времени и денег, чтобы увеличить естественную силу позиции полевыми укреплениями и искусственными препятствиями всякого рода, Мы не решились бы сами приписать такое имеющее важное значение отступление неприятеля заслугам 1-й армии, но маршал Ойяма в своей телеграмме, извещающей об этом отступлении, подчеркивает, что оно повидимому явилось последствием разыгранного нами 13-го августа славного боя и что поэтому он вменяет себе в удовольствие поздравить нас. Такая лестная похвала должна поощрить нас к новым успехам и потому маршал Куроки отдал вчера вечером приказ по армии, чтобы сегодня же, во что бы то ни стало, не взирая на положение неприятеля, занять линию от Тайцзыхе до правого фланга 4-й армии».