Телеграмма корреспондента «Новое время»:

ГЕЛЬСИНГФОРС, 19 июля. Весь день в Свеаборге шла перестрелка, как орудийная, так и ружейная. В 5 ч. 20 мин. произошел взрыв порохового склада. В Гельсингфорсе местами от сотрясения выбиты окна.

ГЕЛЬСИНГФОРС, 20 июля. После неудачной попытки вызвать общую забастовку, красная гвардия обратилась к насилиям. В городе начался бой между красной гвардией, полицией и коммунальной охраной. Выступают войска.

СВЕАБОРГ, 20 июля. Мятеж окончательно подавлен.

 

В 1906 году Нобелевскую премию по литературе получает итальянский поэт Джозуэ Кардуччи.

«Кардуччи Джозуэ [Giosue Carducci, 1835—1907] — итальянский поэт и литературовед второй половины XIX в. Родился в Тоскане в семье врача, карбонара. Воспитывался в атмосфере ненависти ко всему чужестранному и в духе либерального католицизма Мандзони и непротивленчества Сильвио Пеллико. В своей работе «A proposito di alcuni giudizî su Alessandro Manzoni» [1873] он подробно рассказывает о том, как навязанное ему отцом чтение «Католической морали» Мандзони, «Обязанностей человека» Сильвио Пеллико и «Жития святого Джузеппе Калазанцио» некоего патера Тоссетти внушило ему сильнейшее отвращение к католической доктрине. Пребывание в коллегии Scolopî во Флоренции, в которой господствовал тот же культ Мандзони, окончательно оттолкнуло его от итальянского романтизма. В то же время усиленные занятия греческими и латинскими классиками и поэзией тречентистов (гуманистическая поэзия XIV в.) дали отчетливую форму его мировоззрению. Свидетель событий 1848 года, войн и переворотов, в результате которых было достигнуто объединение Италии, Кардуччи, хотя непосредственно и не участвовал в политической жизни, но до конца своих дней считал политику важнейшим делом писателя. Кардуччи оставался трубадуром борьбы за величие Италии даже после объединения, продолжая жить демократическими и революционными традициями, завещанными неаполитанскими республиканцами 1789 года, карбонарами 1820 года, «Молодой Италией» 1831 года. На протяжении истории Италии и всего человечества для Кардуччи не существует героев вне народных политических идеалов и чаяний, поэтов и писателей, не воспевающих красоты и величия борьбы народных масс. Гражданские добродетели, которых искал Кардуччи, полностью отсутствовали у итальянской буржуазии после того как монархическая Италия дала ей возможность спокойно пожинать плоды революции; Кардуччи искал и находил их в далеком прошлом своей родины и в античном мире. «Неподражаемое искусство древних греков в весьма значительной степени было именно политическим искусством...» (Плеханов, Собр. сочин., т. XIV, стр. 117). Этих же идеалов Кардуччи искал в творчестве Данте, Петрарки, Бокаччо, каждый из которых по-разному подходил к политическим задачам Италии. XIV века и представлял для него неисчерпаемый источник поэзии, которая основывалась на действенной природе человека, в противоположность средневековой аскезе и религии потустороннего.

Поэтические идеалы Кардуччи, выросшие в период, когда в стремлении к объединению Италии, казалось ему, соединились все классы и слои общества, определяются преимущественно культом героя, суммирующего для него «всенародные» чаяния. Кардуччи непостоянен в своих политических симпатиях: демократ-республиканец по своему воспитанию и страстной натуре бойца, он то склоняется на сторону монархии (до 60-х гг.), когда считает, что она стремится опереться на народное движение, то переходит к резким обвинениям савойской династии в том, что она не доводит дела объединения Италии до конца. Эта своего рода романтика борьбы не покидает Кардуччи до конца его дней: в последние годы он поддерживает итальянскую политику экспансии, приветствует африканский поход и благословляет итальянских волонтеров, отправляющихся в Грецию для борьбы против Турции. <…> Определяющим для характеристики поэтического творчества Кардуччи являются его «Decenalia» [1871], «Giambi ed Epodi» [1867—1879], в которых выразились его политические идеалы, негодование против мелочности, трусости, продажности буржуазии. Классическая струя, выраженная в новых метрах и ритмах, заимствованных у древних, особенно сильно бьет в «Rime nuove» [1887] и «Odi barbare» (I — 1877, II — 1883. III — 1889).

Предметом «Odi ed Epodi» являются отдельные эпизоды истории. Отлично владея материалом, К. переходит от отдаленных времен к современным событиям, от древнего Египта к Гарибальди. Тут же в девятнадцати эпических кадрах «Ça ira» проходят перед нами наиболее величественные моменты французской революции. Рисуя пейзажи родины (напр. «Alle fonti del Clitunno»), Кардуччи противопоставляет эпизоды героического прошлого Италии ничтожной современности. И тут он призывает Немезиду истории, которая не прощает малым людям мизерных дел, и предвещает «старой Европе» тот же конец, который постиг Александрию, этот важнейший центр греко-восточной культуры.

В качестве историка литературы Кардуччи точно так же отдавал предпочтение тем явлениям, которые свидетельствуют об органической связи литературы с социальной и политической жизнью Италии. Его перу принадлежат блестящие работы о Данте, Петрарке, Бокаччо, Парини, ряд исследований, посвященных любимому им треченто.

К лучшим работам Кардуччи в этой области принадлежит и опыт исторического синтеза эволюции итальянской литературы («Dello svolgimento della letteratura nazionale», 1868—1871; русск. перевод, Харьков, 1896).

Поэтическое творчество Кардуччи проложило дорогу двум наиболее крупным представителям итальянской литературы конца XIX и начала XX в.: Джованни Пасколи и Габриеле д’Аннунцио»