1911 год. 9 ноября (27 октября ст.ст.) изобретателю Глебу Котельникову был выдан патент на изобретение ранцевого парашюта

«В архиве сохранилась докладная записка поручика запаса Глеба Котельникова военному министру В. А. Сухомлинову, в которой изобретатель просил субсидию на постройку опытного образца ранцевого парашюта и сообщал, что «4 августа с. г. в Новгороде кукла сбрасывалась с высоты 200 метров, из 20 раз — ни одной осечки. Формула моего изобретения следующая: спасательный прибор для авиаторов с автоматически выбрасываемым парашютом... Готов испытать изобретение в Красном Селе...».

Заработала бюрократическая машина Военного ведомства. Письмо попало в Главное инженерное управление, ответ задерживался. 11 сентября 1911 года Котельников письменно попросил ускорить ответ. На этот раз ГИУ не удалось отмолчаться, и уже 13 сентября Глеб Евгеньевич получил извещение об отказе принять изобретение. Заведующий электротехнической частью ГИУ генерал-лейтенант А. П. Павлов писал: «Возвращая при сем согласно письма Вашего от 11 сего сентября чертеж и описание автоматически действующего парашюта вашего изобретения, ГИУ уведомляет, что изобретенный Вами «ранец-выбрасыватель» ничем не обеспечивает надежность открывания парашюта после выбрасывания его из ранца, а потому не может быть принят в качестве спасательного прибора... Произведенные Вами опыты с моделью не могут считаться убедительными... Ввиду вышеизложенного ГИУ предложение Ваше отклоняет». Получив отрицательный ответ, Глеб Котельников направился с чертежами и моделью на прием к военному министру. Прием проводил заместитель министра генерал-лейтенант А. А. Поливанов. Прямо в его кабинете Котельников продемонстрировал свою модель, подбросив куклу под потолок. Удивленный генерал потрогал «Манекена-второго», плавно спустившегося на зеленое сукно министерского стола, и сразу же заполнил визитную карточку, адресовав изобретателя в Инженерный замок к генералу фон Роопу. По пути в Инженерный замок Котельников зашел в Комитет по изобретениям, где чиновник, увидев визитную карточку генерала Поливанова, записал в толстой книге: «50103. Коллежскому асессору Г. Котельникову — на спасательный ранец для авиаторов с автоматически выбрасываемым парашютом. 27 октября 1911 года».

В Главном военно-инженерном управлении генерал фон Рооп встретил изобретателя уважительно:

— Ну-с, показывайте...

Бросок — парашют раскрылся... Генерал Рооп тут же пригласил офицера:

— В целях оценки изобретенного Котельниковым спасательного аппарата для авиаторов назначить специальную комиссию под председательством начальника Воздухоплавательной школы генерала Кованько. Прибор рассмотреть в присутствии изобретателя 28 октября сего года.

На заседании комиссии генерал Кованько озадачил изобретателя, заявив, что, после того как летчик выбросится из самолета и откроет парашют, ему он будет уже не нужен, так как при рывке у него оторвутся ноги. Однако Котельникову удалось добиться испытания своего парашюта. Архивные материалы и периодика тех лет позволяют проследить дальнейшую судьбу изобретения. В декабре 1911 года «Вестник финансов, промышленности и торговли» сообщил своим читателям о поступивших заявках, в том числе и о заявке Г. Е. Котельникова, однако «по неизвестным причинам патента изобретатель не получил. В январе 1912 года Г. Е. Котельников сделал заявку на свой парашют во Франции и 20 марта того же года получил патент за № 438 612»

История в лицах

Письмо Г.Е.Котельникова военному министру:

Еще в августе прошлого года я представил в Воздухоплавательный отдел инженерного ведомства чертежи изобретенного мной спасательного «ранца-парашюта» для летчиков. Отношением от 13 сентября 1911 г. за № 715 Воздухоплавательный отдел уведомил меня, что прибор мой принят быть не может... что произведенные мною опыты с моделью не могут считаться убедительными... Тем временем в Севастополе... Ефимов сделал опыт сбрасывания манекена с прибором на высоте 100 м с биплана Фарман, причем результат получил блестящий. Наконец, 26 сентября с. г. штабс-капитан Горшков сделал опыт бросания с моноплана Блерио на высоте 80 м и результат получил такой же... несмотря [56] на очевидный успех моего прибора при разнородных испытаниях его, в настоящее время г. начальник Воздухоплавательной школы в донесении своем на имя Воздухоплавательного отдела Генерального штаба дает о моем приборе отзыв, из которого видно, что: 1) вообще спуск на парашюте надо считать опасным, так как при ветре, имея достаточную поступательную скорость, спускающийся может разбиться о встречное дерево или забор... 3) что парашют применим исключительно на войне... подобные заключения г. начальника Воздухоплавательной школы представляются по меньшей мере... странными и наивными.

Считаю долгом доложить вашему высокопревосходительству, что такое странное отношение к столь важному и полезному делу, как спасение нужных людей и аппаратов для меня, русского офицера, и непонятно и обидно

Мир в это время

В 1911 году после оккупации французами марокканского города Фес разразился так называемый Агадирский кризис

Канонерская лодка «Пантера» в Агадирском порту

«Новое обострение отношений между Францией и Германией наступило после оккупации французскими войсками Касабланки и Уджды в 1907 году. Этот конфликт, развивавшийся во время Боснийского кризиса 1908-09, был разрешен франко-германским соглашением (февраль 1909) о сохранении "экономического равенства" французской и германской монополий в Марокко. Германия признала, однако, "особые" политические интересы Франции в Марокко. В 1911 году, после захвата французскими войсками г. Феса, германское правительство потребовало территориальных "компенсаций" в Марокко или в другой части Африки. 1 июля 1911 германская канонерка "Пантера" под предлогом защиты интересов германских граждан в Марокко вошла в порт Агадир; возник т. н. Агадирский кризис, который вновь привел франко-германские отношения на грань войны. Англия в целях укрепления Антанты снова поддержала Францию. Германия вынуждена была согласиться (Франко-германское соглашение 4 ноября 1911) на признание преимущественного прав Франции в Марокко в обмен на уступку ей Францией части правобережного Конго (275 тыс. км2) и признание за ней права "открытых дверей" в Марокко на 30 лет. Марокканские кризисы оказали большое влияние на развитие международных отношений накануне 1-й мировой войны; они были пробой сил двух империалистических блоков. Марокканские кризисы явились прелюдией к установлению французского и испанского господства в Марокко».

Цитируется по: Историческая энциклопедия. М.: Издательство "Советская энциклопедия", 1973-1982

Обсуждение закрыто