ИСТОРИЯ

1610 год. 4 июля (24 июня ст.ст.) состоялась сражение между польскими отрядами и войском Дмитрия Шуйского

«В то время как уже Ляпунов поднял восстание в Рязани, войско московское в числе 40000 вместе с шведским, которого было 8000, выступило против поляков по направлению к Смоленску. Кто же был главным воеводою вместо Скопина? Князь Дмитрий Шуйский, обвиняемый в отравлении племянника и без того ненавидимый ратными людьми за гордость! Король, узнав, что в Можайске собирается большое царское войско, отправил навстречу к нему гетмана Жолкевского, который 14 июня осадил Царево-Займище, где засели московские воеводы, Елецкий и Волуев. Здесь соединился с гетманом Зборовский, приведший тех тушинских поляков, которые предпочли службу королевскую службе царю калужскому; несмотря, однако, на это подкрепление, Жолкевский не хотел брать приступом Царево-Займище, зная, что русские, слабые в чистом поле, неодолимы при защите укреплений. Елецкий и Волуев, видя, что Жолковский намерен голодом принудить их к сдаче, послали в Можайск к князю Дмитрию Шуйскому с просьбою об освобождении. Шуйский двинулся и стал у Клушина, истомивши войско походом в сильный жар. Два немца из Делагардиева войска перебежали к полякам и объявили гетману о движении Шуйского; Жолкевский созвал военный совет: рассуждали, что дожидаться неприятеля опасно, потому что место под Царевом-Займищем неудобное; идти навстречу также опасно, потому что тогда Елецкий и Волуев будут с тыла; решились разделить войско: часть оставить у Царева-Займища для сдержания Елецкого и Волуева, и с остальными гетману идти к Клушину против Шуйского. В ночь с 23 на 24 июня вышло польское войско из обоза и на другой день утром напало на Шуйского, разделившись по причине тесноты места на два отряда; один схватился с шведами и заставил Делагарди отступить. Другой отряд поляков напал на московское войско и прогнал часть его, именно конницу, но Шуйский с пехотою засел в деревне Клушине и упорно отбивался, пушки его наносили сильный урон полякам, и исход битвы был очень сомнителен, как вдруг наемные немцы начали передаваться полякам, сперва два, потом шесть и так все больше и больше. Поляки подъезжали к их полкам, кричали: "Kum! Kum!" - и немцы прилетали, как птицы, на клич, а наконец объявили, что все хотят вступить в переговоры с гетманом. Когда уже с обеих сторон дали заложников и начали договариваться, возвратился Делагарди и хотел прервать переговоры, но никак не мог: иноземные наемники обязались соединиться с гетманом, Делагарди же и Горн с небольшим отрядом шведов получили позволение отступить на север, к границам своего государства. Между тем русские, видя, что немцы изменяют, начали собираться в дорогу, срывать наметы; немцы дали знать полякам, что русские бегут, те бросились за ними в погоню и овладели всем обозом. Дмитрий Шуйский, по словам летописца, возвратился в Москву со срамом: "Был он воевода сердца нехраброго, обложенный женствующими вещами, любящий красоту и пищу, а не луков натягивание". Измену наемников летописец приписывает также главному воеводе: немецкие люди просили денег, а он стал откладывать под предлогом, что денег нет, тогда как деньги были. Немецкие люди начали сердиться и послали под Царево-Займище сказать Жолкевскому, чтоб шел не мешкая, а они с ним биться не станут».

Цитируется по: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Том 8. глава 6. М.: Мысль, 1991

История в лицах


Хронограф погод:

И бе в мире шатание и колебание и смущение много болезни ради смертной. И глаголаху друг ко другу: “Откуда бо нашедшу на такова мужа таковое смертное посечение, бысть бо таковый воин и воевода? Аще ли божие попущение, то воля господня да будет”. И вси ту в сетовании бяху. Не подобает же сего молчанием покрыти по реченному ангелом к Товиту, яже дела божия проповедати, тайны же божия таити.

По преставлении великого воина и воеводы князя Михаила Васильевича Шуйского-Скопина пошел с Московского государьства боярин и воевода князь Дмитрей Иванович Шуйской с руским войском. Да с ним же пошли и немецкие воеводы, Яков Пунтусов с товарищи, с немецким воинством в Можаеск против полских и литовъских людей, гетмана Желтовского с товарищы.

И бой был с литовскими людми в Клушине. И с того бою Яков Пунтусов пошел с немцы под Великий II Новград и взял обманом. Новгородцы же не возмогоша противу его никако же противитися бранию. Токмо прилучися в то время в Великом Новеграде 500 казаков, атаман Тимофей Шаров с своим войском, учинили бой велик с немцы.

И то уже немцы одолеша и посекоша всех, и город немцы засели, новгородцов обнасиловали и пограбиша, и драгия узорочья свезоша во свою землю немецкую

Цитируется по: Повесть о победах московского государства. М.: Наука, 1982. с. 88-89

Мир в это время


В 1610 году во Франции после смерти Генриха IV Наваррского на трон взошел король Людовик XIII

Портрет Людовика XIII. П.П. Рубенс. 1625 год
 

«Время правления Людовика ХIII (1610–1643) явилось важным моментом становления французского абсолютизма, главным политическим институтом которого был королевский двор. Роль двора как культурного и социально-политического центра Франции усиливалась по мере его экспансии, постепенно охватывавшей все французское дворянство, «главнейший нерв государства» (Ришелье). Уже в начале ХVII в. большинство дворян было вынуждено прибывать ко двору, поскольку только от него зависели их карьеры на военной, придворной и административной службе в Париже и провинции. В 30–40-е годы ХVII в. придворное дворянство стало особенно выделять себя среди других групп второго, благородного сословия, и окончательно возглавило социальную иерархию Франции. В последние годы правления Людовика ХIII дворцовый институт уже представлял собой сложившийся социальный организм, «общество двора», по выражению Н. Элиаса, доступ в который помимо наследственных придворных был весьма ограничен. В целом, «общество двора» эпохи Людовика ХIII и кардинала Ришелье мало изучено в литературе, хотя историки неоднократно обращались к характеристике социального положения и структуры различных слоев французской элиты, связанных с двором - корпусу герцогов и пэров, губернаторов, государственных советников, высшей буржуазии, женскому окружению королевы Анны Австрийской. Представляется, что действенным способом реконструкции социального облика дворянской элиты французского общества и выяснения процесса складывания придворных партий и их борьбы является рассмотрение биографических данных главных персонажей двора, с акцентом на их происхождении, родственных связях и карьере, а также определение места этих лиц в придворной иерархии. С ХVI века существующая иерархия элиты французского общества начала изменяться. Прежние феодальные связи и отношения приходили в упадок, подточенные растущей централизацией французского королевства, необыкновенным усилением власти короля. Многие знатные феодальные дома прекращали свое существование именно в конце XV – начале XVI вв., как в силу естественных причин, так и в борьбе с короной (Анжуйский, Алансонский, Бургундский, старший Бурбонский, Арманьяк и др.). На первое место выдвинулась знать средней руки, которая долгое время служила оплотом династии Валуа в деле собирания домена. Королевский двор окончательно превратил эту знать из феодального рыцарства в придворное дворянство, став цементирующей основой второго сословия. Желая привязать к себе дворянство и образовать качественно иной, служилый элитарный слой, ренессансные монархи стали практиковать создание новых герцогств - сеньорий высшего достоинства. Причем, возводимые в этот ранг фьефы часто были рассредоточены территориально и находились внутри королевского домена, земли которого по закону были неотчуждаемы. Все это не позволяло новой знати думать о сепаратизме прежних времен. Так, при Франциске I (1515–1547) одним из первых в числе герцогов появились представители боковых ветвей Лотарингского и Бурбонского домов – Гизы (в 1527 г.), прибывшие на службу во Францию в начале XVI в., и Монпансье (в 1538 г.), пожалованные высоким титулом в знак полного прощения этой семьи после государственной измены коннетабля Шарля де Бурбона. Сеньоры французского происхождения, чьи земли возводились в ранг герцогств, вместе с титулом герцога получали, как правило, также титул пэра Франции. Это старинное достоинство, берущее начало еще в XII в., присваивалось прямым вассалам короля. Пэрам дозволялось присутствовать на заседаниях Парижского парламента и быть судимыми только равными по положению лицами, а также исполнять самые почетные обязанности при больших церемониях – королевских свадьбах, коронациях и т. д. Институт пэров был создан монархией ради упрочения своего авторитета, однако к середине XVI века он начал превращаться в предмет беспокойства для короны, поскольку появление новых герцогов-пэров привело к их ожесточенной взаимной конкуренции при дворе (Гизы – Бурбоны – Монморанси), что сказалось на судьбах королевской власти в условиях начавшихся в 1562 г. Гугенотских войн во Франции».

Цитируется по: В. В. Шишкин Дворянское окружение Людовика XIII. // Французский ежегодник 2001. М., 2001.

Обсуждение закрыто

Вход на сайт